– С матерью? – переспросила Регина.
– Она очень болела. Не стану говорить, что бы мне ее было очень жаль, ведь она меня ненавидела, считала корыстной «акулой»… Но, как ни крути, такого даже злейшему врагу не пожелаешь – у нее был рак горла, и она страшно мучилась.
– Так ваша бывшая свекровь умерла?
– Недавно. Надо же, и Егор мертв… Бывает ведь, да?
– Послушайте, Мария, раз Сугривин делился с вами своими проблемами, может, он упоминал о каких-нибудь угрозах?
– Вы хотите знать, не «наезжали» ли на него? Долги у него точно были, и большие. Кузьмин – мужик прижимистый, он платил Егору хорошую зарплату и полагал, что тому должно хватать на сытую жизнь. Егор ни разу в разговорах со мной не упоминал о грозящей ему опасности, но это не значит, что ее не существовало. Насколько мне известно, он еще в браке со мной одалживал крупные суммы у каких-то «черных» банкиров… Не знаю, как он с ними расплачивался – может, у Кузьмина брал, – но на моей памяти неприятностей не случалось. Думаете, его убили за долги?
– Это могло бы стать одной из версий.
– Знаете, – задумчиво проговорила Мария, – в это поверить гораздо легче, чем в то, что Егора убила девчонка!
– Мария, раз уж вы так откровенны, могу я задать неприятный вопрос?
– Обо мне или о Егоре?
– О нем.
– Что ж, давайте!
– Вы не слышали, не жаловались ли на него женщины?
– То есть?
– Ну, вы сами говорили, что, если ему нравилась девушка…
– О, вот вы о чем! Слухи ходили.
– А какие именно слухи?
– Якобы Егор изнасиловал какую-то девушку, и Кузьмину даже пришлось от нее откупаться.
– А вы сами как считаете?
– Мог ли Егор такое сотворить? Трудно сказать…
Но Регина заметила, что на лице визави промелькнуло странное, едва уловимое выражение – как будто она сама не верила в то, что говорила. Регина поняла, что, возможно, нащупала что-то важное, поэтом решила не останавливаться.
– Мария, вы ведь недоговариваете, правда? – осторожно спросила она.
Собеседница, не глядя на нее, теребила в руках запотевший стакан с остатками напитка. Она молчала, но Регина видела, что ей очень хочется рассказать, и терпеливо ждала, когда Мария соберется с духом.
* * *
Илона наблюдала за ним через витрину кафе, в котором была назначена встреча. Заметила сразу – в это послеобеденное время только один мужчина сидел за столиком в полном одиночестве. Илоне Тамышевой нравились такие, как он, – некрасивый, даже, пожалуй, немного пугающей внешности, но, очевидно, сильный и опасный. То, что он может быть опасен, она угадала по выражению лица, которое выглядело напряженным, несмотря на невинное занятие (незнакомец медленно цедил кофе из крохотной чашки, казавшейся в его крупных руках наперстком). Пронзительные глаза, цвет которых Илона не могла разглядеть из-за толстого стекла витрины, шарили по залу, внимательно разглядывая посетителей. Казалось, он ожидает нападения каждую минуту, хотя кругом – спокойные, расслабленные люди, не замышляющие ничего худого. Наконец Илона толкнула дверь и вошла в ярко освещенный зал.
– Вы – Захар, верно? – сказала она, подходя прямо к столу незнакомца.
– А вы, очевидно, Илона, – констатировал он без вопросительной интонации и, вытянув ногу под столом, выдвинул для нее стул. Девушка подивилась странному проявлению учтивости с его стороны, но неторопливо сняла меховой плащ и грациозно опустилась на сиденье. Захар беззастенчиво разглядывал вновь прибывшую. Красотка – собственно, как и все пассии Сугривина. И как ему это удавалось? А плащик-то дорогущий, вряд ли девушка, работающая продавщицей в ювелирном магазине, может позволить себе такую роскошь. Интересно, это – подарок Сугривина, или он у нее был не единственный «спонсор»? А что, она хороша – яркая, черноглазая, чернобровая… эдакая Гюльчатай в наилучшем исполнении. К брюнеткам Захар всегда питал слабость, хотя, пожалуй, его приоритетом являлись умные брюнетки, а Илона не производила впечатления Сократа. С другой стороны, судя по тому, что ему известно, она все же не глупа, раз сумела заставить Сугривина нарезать круги вокруг нее, не позволяя приблизиться в ожидании решительных шагов относительно брака. И ее, между прочим, ничуть не смущало наличие живой жены и детей!
– Что будете пить? – спросил он. – Или, может, хотите поесть?
– Я не голодна, спасибо, – мило улыбнулась Илона, не сводя томных глаз с лица собеседника. – Пожалуй, выпью зеленого чая.
Захар жестом подозвал официантку. Когда девушка отошла, он задал вопрос:
– С вами уже кто-нибудь разговаривал о Сугривине?
– Вы имеете в виду полицию? Нет. Даже странно! Когда я узнала о том, что Егор убит, то со дня на день ожидала, что ко мне придут с вопросами. Но, кажется, преступница арестована?
– Это только предположения.
– Ну конечно, вы ведь представитель защиты и вам положено так говорить! – Она опустила веки, как будто разглядывая узор на скатерти, однако Захар видел, что она наблюдает за ним из-под ресниц. – Так чем я могу вам помочь? – добавила девушка, вновь поднимая взгляд.
– Как давно вы встречались с Сугривиным?
– Месяца три.
– Так мало, и он уже планировал развестись с женой?
– О, мне о его планах было неизвестно, – сделала невинное лицо Илона.
– Разве вы это не обсуждали?
– Нет.
– А вот я слышал, что своей второй жене, с которой продолжал общаться после развода, Сугривин рассказывал о такой вероятности.
– Что ж, у нас все шло неплохо… Может, и так.
«Ах ты ж, маленькая пиранья! – восхитился Захар. – Делает вид, что возможный развод – инициатива любовника, а на самом деле наверняка все уши ему прожужжала о том, что не может жить с женатым человеком и тратить юные годы, имея всего лишь статус любовницы!»
– Как вы познакомились? – задал он отвлеченный вопрос.
– Мы с Егором? О, это было довольно занятное знакомство. Он пришел в наш магазин с женой… ну, с Валентиной, выбирать для нее подарок к Восьмому марта. Пока она примеряла все подряд, он не сводил с меня взгляда. Романтично, да?
«А по-моему, пошло», – подумал Захар и сделал над собой усилие, чтобы, не приведи господь, его не выдало выражение лица.
– Ммм, – хмыкнул он, чтобы хоть как-то поощрить девицу к дальнейшим откровениям.
– Ну вот, – продолжала она, вполне удовлетворенная его реакцией, – честно говоря, Егор не был героем моего романа, и я уже забыла о нем, как вдруг он снова появился в магазине, но уже один, без жены. Егор сказал, что ему нужен еще один подарок и что он целиком полагается на мой вкус. Это очень странно, так как обычно мужчины расчетливы и полагаются лишь на ту сумму, которой располагают – обычно, чем дешевле, тем предпочтительнее!
