Регина тоже подняла на девушку глаза, и на ее лице появилось озабоченное выражение.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Как сказать, – пробурчала Устинья, плюхаясь на стул у стены.
– Ты скажи как есть, – посоветовал Захар, перекладывая ноги Регина на диван и поднимаясь. – Где была?
– Она собиралась встретиться с одной из девушек, предположительно пострадавших от Сугривина, – ответила за Устинью Регина. – Что, снова дохлый номер?
– Практически в прямом смысле!
– Что это значит?
– Анжелика Вязьмина вот уже несколько месяцев как в коме!
– Авария?
– Нападение маньяка.
– Так уж и маньяка?
– Во всяком случае, так считает полиция.
– Ну, а маньяка-то взяли? – поинтересовался Захар.
– Не-а. Вязьмин говорит, дело зависло. Девушку выставили из больницы, и теперь она лежит дома. За ней ухаживают отец и приходящая сиделка из поликлиники.
– Есть шансы на выздоровление? – спросила Регина.
– Не слишком большие, – вздохнула Устинья. – У нее серьезная травма головы. Врачи говорят, что даже если Анжелика и очнется, то…
– Да что они знают, врачи эти! – махнул рукой Захар. – Большинство нынешних эскулапов без карты сердце не отыщут!
– Ну да, тебе виднее, – согласилась Регина.
– Знаешь, какую памятку я видел на двери главврача хирургического отделения? «Закапывать больных нужно до начала утреннего обхода»!
– Врешь!
– Не вру – кто-то из интернов приклеил ее с утреца – правда, через полчаса уже сняли, но осадок, видишь ли…
– Ясно, – перебила Регина, опуская ноги на пол. – Значит, эта нить расследования никуда не ведет, если только не удастся заставить Елену дать показания, что, насколько я понимаю, вряд ли. На нее мог надавить следователь, но я все больше убеждаюсь, что длинная рука Кузьмина и до него дотянулась. Я передала ему сведения, полученные от Елены, но он уперся рогом и говорит, что расследует убийство Сугривина, а не его подноготную. Рассохов утверждает, что их подозрения в отношении нашей клиентки основываются не на ее измышлениях о предполагаемом покушении на ее честь, а исключительно на чувстве мести, которое она испытывала к убиенному.
– Чушь! – воскликнула девушка, ударив себя кулаком по коленке.
– Не для следователя.
– Похоже, он и не собирается искать других подозреваемых! – пробормотал Захар, покачиваясь с пятки на носок. – Он уже все нашел…
– Точно, – кивнула Регина. – И теперь ищет улики, хоть бы и косвенные, чтобы запихнуть Устинью на нары! Я вот думаю, правильно ли мы делаем, пытаясь доказать, что Сугривин распускал руки и домогался сотрудниц? Следователь, при сложившихся обстоятельствах, сочтет это дополнительным мотивом, который мог подвигнуть Устинью на убийство! Вместо того чтобы найти настоящего убийцу, мы зациклились на изнасилованиях, а жертвы либо не желают говорить, либо не в состоянии это сделать!
– Ты неправильно мыслишь, – возразил Захар. – Плевать, что там считает следователь – может, его купили, может, запугали. А может, не то и не другое, а он просто пытается сохранить лицо в ситуации, когда на него давит начальство, находящееся на короткой ноге с Кузьминым.
– А как правильно, по-твоему?
– А вот как. Если мы докажем, что изнасилования или хотя бы попытки имели место, то, думаю, убийцу можно пошукать в ближайшем окружении пострадавших. Если бы кто-то покусился на мою девушку, или дочь, или сестру, я бы не стал обращаться в полицию и полагаться на порядочность следователя. Я бы нашел ушлепка и переломал ему ноги – с инвалидного кресла напрыгивать на девчонок было бы уже не так сподручно!
Устинья заметила, как ярко-голубые глаза Захара опасно блеснули при этих словах, и она ни на секунду не усомнилась в его искренности. Регина задумалась. Так как она молчала, Захар снова заговорил:
– Как насчет мужа этой, как ее, Елены…
– Турчиновой, – подсказала Устинья.
– Во-во!
– Она говорит, что он не в курсе случившегося. Собственно, по этой причине Елена и отказывается выступать в роли свидетеля – боится, что муж и свекровь узнают правду!
– А что, если она боится вовсе не этого? Может, она мужа покрывает? Призналась ему, так сказать, в минуту слабости, а потом, узнав о гибели обидчика, перетрухнула.
– Тогда зачем вообще согласилась со мной разговаривать? Могла бы «послать» меня, как другие!
– Выговориться хотелось, – подала голос Регина. – Когда с женщиной происходит такое, она ищет жилетку, чтобы поплакаться.
– Да, – кивнул Захар. – Не все, как ты, сразу бегут к адвокату, знаешь ли!
– В том, что Елена согласилась поделиться своим несчастьем с вами, нет ничего удивительного, – продолжала Регина. – Тем более что вы сказали ей, что тоже едва не пострадали. Вы стали идеальной «жилеткой», но в отличие от вас Елена оказалась не готова к решительным действиям. Она уже пережила боль, свыклась с ней, но не забыла… Вы сказали, что за Анжеликой ухаживает отец?
– Да, – кивнула Устинья. – Семен Матвеевич его звать.
– А мать?
– Не знаю, не спросила… Я как увидела Анжелику, так дар речи потеряла; никак не ожидала застать ее в таком состоянии! Там не кровать, а настоящая больница на колесах, с какими-то проводочками, примочками – она почти всю комнату занимает!
– Если не ошибаюсь, это называется…
– Медицинская функциональная кровать, – подсказал Захар.
– Захар, у тебя ведь был опыт реабилитации?
– Можно и так сказать, – хмыкнул он. – А что?
– Это оборудование – оно ведь дорогое?
– Еще какое дорогое! В нашей больничке их катастрофически не хватало, но потом какой-то депутат расщедрился и «сбросил» двадцать таких коек, так главврач ходил такой счастливый, как будто в лотерею выиграл! Ты на что намекаешь?
– Кем он работает, Вязьмин? – вместо ответа спросила у Устиньи Регина.
– Не знаю, – покачала головой Устинья. – Мне показалось, он бывший военный.
– С чего ты взяла? – удивился Захар.
– Ну, у него такая выправка вроде и… Когда мы проходили мимо гостиной в комнату Анжелики, дверь была открыта, и на стене я заметила большое фото мужчины в военной форме.
– Может, армейский снимок? – предположил Захар.
– Нет, у него на погонах две звездочки были, да и по возрасту…
– А она ничего, наблюдательная, – подмигнул Регине Захар. – Думаешь, Вязьмин мог разделаться с Сугривиным, если Анжелика и в самом деле от него пострадала?
– Нет, я думаю о другом, – медленно проговорила Регина, всовывая ноги в туфли и проходя к своему столу. – Я думаю, очень уж странное совпадение. Анжелика, если верить слухам, уволилась из «Пугачеффа» по причине сексуальных домогательств Сугривина, а через короткое время на нее нападает маньяк!
