– Что вы несете? – пробормотал Ступка, но в его голосе не слышалось уверенности – как будто бы он пытался прощупать, насколько много известно оппонентам. – Мне нечего стыдиться!
– Ой ли? – вздернул бровь Захар. – А как насчет записи, которую моя подружка сделала в вашем кабинете, когда пришла разбираться со своим увольнением?
– Какой еще записи? – нахмурился начфин.
– Она не сказала вам, что записывает ваш разговор на диктофон? Нехорошо…
– Вы блефуете! – отмахнулся начфин. – Если бы у вас имелись доказательства, вы бы не ко мне пришли, а отправились в полицию!
– Зачем? – пожал плечами Захар. – Эта информация – только для внутреннего употребления, и полиция вряд ли ею заинтересуется. Как называется то, чем занимались господа Сугривин и Ступка, Устинья? – обратился он к неподвижно стоявшей девушке.
– Кажется, промышленный шпионаж? – предположила она. – Или нет, наверное…
– Да что за ерунда! – взорвался Ступка.
Вместо ответа Захар вытащил из кармана маленький диктофон, который отдала ему Устинья, и включил его. Он проиграл всего минуту записи – ту часть, где Олег Макарович предупреждал ее насчет похода к Кузьмину и предлагал дать хорошие рекомендации для поиска работы, – и тут же выключил устройство. На взгляд Устиньи, ничего особенно предосудительного Ступка не сказал, однако она заметила, как забегали глаза обычно спокойного начфина.
– Хорошо, – неожиданно произнес он, опустив плечи. – К себе я вас не приглашаю – семья, знаете ли… Но мы можем побеседовать в кафе. Вон оно, на той стороне улицы, – Ступка махнул рукой. Проследив за направлением этого жеста, Устинья действительно увидела вывеску сетевого ресторанчика.
– Только мне надо одеться и предупредить жену, – добавил он.
– Не задерживайтесь, – сказал Захар. – Иначе нам придется поставить в известность и вашу супругу – в конце концов, нам терять нечего!
Он снова сказал «нам» – Устинья уже начала привыкать. Признаться, ощущение приятное, здорово сознавать, что на твоей стороне находится кто-то, помимо тебя самой… особенно человек вроде Захара!
Они уселись в уютной кафешке, где в это время не было больше ни души. Устинья слишком нервничала, чтобы делать большой заказ (к тому же ей приходилось экономить, ведь неизвестно, сколько времени придется существовать на скопленные средства), поэтому она взяла только чашку кофе. Захар вообще ничего не заказал, и ему было плевать на неодобрительный взгляд официантки, которая ожидала, что такой крутой мужик вполне мог бы один обеспечить ей дневную выручку.
– Он не придет, – пробормотала Устинья, напряженно глядя в окно. – Сбежит!
– Куда ему бежать? – пожал плечами Захар, ковыряясь в зубах зубочисткой. – Чай, не Полонский, и островок в Индийском океане ему не по карману! Нет, он придет, а ты – сделай умное лицо и подыграй мне, иначе ничего не выйдет!
Захар не ошибся: к удивлению Устиньи, начфин показался из-за угла и быстрым шагом направился к входу в кафе. Через минуту он опустился на стул напротив нее.
– Предупреждаю, – сразу выпалил он, – вам не удастся меня обвинить. Я хочу видеть диктофон и знать, что вы не записываете!
Захар молча извлек из кармана приборчик и положил на стол перед начфином.
– Мобильники?
Устинья вытащила телефон, Захар – свой.
– У нас нет задачи вас «подставить», – сказал Захар. – Есть вполне определенная цель: доказать, что мою подружку незаконно уволили и что к этому причастен Сугривин. Кузьмин – это на крайняк, ясно? Надеюсь, вы не имеете отношения к убийству его племянника?
– Ч-что?! – пробормотал ошарашенный начфин. – Вы в своем уме?!
– Ладно, проехали. Расскажите, как Сугривину удалось подбить вас на аферу с платежками. То, что вы рассказали Устинье, когда она пришла, означает, что вы имели с ним какие-то дела. Похоже, вы неплохой человек – во всяком случае, моя подружка утверждает, что это так, и я ей верю. Вам наверняка неприятно, что пришлось наговорить на ни в чем не повинного человека, хорошего и ценного работника, только потому, что так захотел племянник Кузьмина… Скажите, это имеет отношение к «Живой воде»?
Удар определенно попал в цель, Ступка так спал с лица, что Устинья испугалась, не грохнется ли он в обморок.
– Что вам известно… об этом? – еле слышно спросил он, тяжело сглотнув.
– Не так уж и мало, – ухмыльнулся Захар. – Например, что «Пугачефф» жестко конкурирует с «Живой водой», и что ваш концерн потерял несколько выгодных контрактов, включая контракт на биобутылку…
– Вы и об этом знаете? Что ж, у вас отличный информатор!
– А еще мы в курсе, что ваши две фирмы столкнулись на тендере за обслуживание Кубка мира 2018. У нас и в самом деле неплохой источник, но у «Живой воды» определенно…
– Ладно, ладно, я понял! – перебил начфин. – Значит, хотите знать о Сугривине? Извольте. Но имейте в виду – если попытаетесь вызвать меня в суд или, чего доброго, пойдете к Кузьмину, я скажу, что впервые вас вижу!
– Заметано! – согласился Захар.
Ступка помялся, размышляя, с чего бы начать.
– Видите ли, мы с Егором знакомы давно, еще с университетских времен…
– Он же за границей учился! – вмешалась Устинья.
– Верно, – кивнул начфин. – И я тоже. Мы встретились на втором курсе и почти до конца проучились вместе.
– Почти? – на этот раз встрял Захар.
– Мне пришлось вернуться раньше – по семейным обстоятельствам. Это не имеет отношения к делу.
– Ну, и что вы натворили?
– Я?!
– Разумеется, если бы это было не так, не произошло бы то, что произошло. Давайте уж, все карты на столе!
Ступка снова помолчал, обдумывая ответ.
– В общем, – сказал он наконец, – кое-что действительно случилось. Но моей вины в этом не было!
– Мы не в суде, Олег Макарыч, – поморщился Захар. – Говорите!
– В общежитии устроили вечеринку… Господи, все было почти двадцать лет назад, я не думал, что мне когда-нибудь придется к этому возвращаться!
– Вы говорили о вечеринке, – поторопил Захар.
– Да-да… Короче, все русские, вернее, русскоязычные студенты старались держаться вместе. Это нормально – все-таки чужая страна, отношение окружающих, несмотря на знание языка, не самое лучшее. Поэтому на вечеринки собирались в основном русские, белорусы, украинцы и прочие ребята с бывшего постсоветского пространства. Среди них была одна девушка, Юля Демчинова, которая давно мне нравилась, и Егор предложил мне приударить за ней наконец как следует. Я был застенчивым парнем, типичным «ботаником», а уж на нее вообще смотреть боялся. Юля казалась мне существом из другого мира, ангелом, но на самом деле все оказалось не так. Вы бы видели, что она вытворяла на той вечеринке: плясала на столе полуголая, пила, как лошадь, и, когда кто-то из присутствующих предложил ей «курнуть», она с восторгом согласилась. Я пытался ее удержать, но быстро сообразил, что это бесполезно. Ну, и тогда я напился. Много не потребовалось – пара бокалов пива, стопка или две виски… Юля сама ко мне подкатила – я так удивился, что дар речи потерял, да и алкоголь затуманил мозг. Она предложила подняться наверх, и я пошел, как телок на веревочке. А вы бы как поступили, раз такая девчонка сама себя предлагает?
