– И что дальше? – спросила Регина.
– Дальше? Убивец ушел.
– Куда? В смысле, вышел из гаража или вошел в корпус?
– В корпус. Я же говорю: он оттуда и вышел.
– Описать сможете?
– Кого?
– Убийцу.
– Как его опишешь-то? – развела руками Ольга Сергеевна. – Невысокий, поджарый такой… и уши плотно к голове прижаты!
– Еще какие-нибудь детали?
– Не-а… да, он в перчатках был. Я еще удивилась: чего это он – в пиджаке и в перчатках, без верхней одежды?
Устинья и Регина снова переглянулись.
– А лица я не разглядела, – добавила старуха, схватив из вазочки очередную печенину и разгрызая ее крепкими, желтыми зубами. Ее рука двигалась так же быстро, как язык у древесной лягушки: цап – и насекомое уже в глотке! – А можно еще кофейку? Так редко, знаете ли, удается попить по-настоящему хороший кофе!
Ну еще бы, подумала Регина: где ей пить-то – в ларьках у метро? То варево, коим потчуют клиентов вроде Ольги Сергеевны в доступных ей заведениях, не имеет права носить имя благородного напитка! Внезапно Регина спросила себя: а что она за человек, эта Ольга Сергеевна? Есть ведь у нее и имя, и отчество, и речь ее вполне себе внятная, с минимумом крепких словечек – да Захар их гораздо больше употребляет! Однако вот она, Регина, разговаривает с бомжихой только потому, что у нее есть полезная информация, в противном случае, на улице она прошла бы мимо, зажав ноздри от неприятного запаха, источаемого давно не мытым телом и грязной одеждой.
– Что вы сделали после того, как он ушел? – спросила она вслух.
– Я-то? Да убежала, чего ж еще! Страшно стало – вдруг бы он вернулся?
– Значит, к телу вы не подходили?
Старуха затрясла головой.
– А после случившегося еще бывали на том месте?
– Нет, конечно! Жалко, ведь место хорошее было, безопасное… Но я его видеть больше не могу – страхота!
Регина немного пораскинула мозгами, а потом спросила:
– Ольга Сергеевна, вы согласитесь все это рассказать следователю?
– Что, опять рассказывать?! – Казалось, бомжиха пришла в ужас, представив себе подобную перспективу.
– А что, если я предоставлю в ваше распоряжение нашу ванную комнату с душем? – вместо ответа сделала предположение Регина. – И новую одежду? И сухой паек с собой после того, как мы сходим в полицию?
Глаза Ольги Сергеевны заблестели, как у ребенка, которого пообещали сводить в кафе-мороженое.
– Вы правда дадите мне принять душ? – недоверчиво переспросила она.
– Разумеется!
– И мне надо только рассказать следаку то, что я рассказала вам?
– Точно.
– Идет! А то у меня только пару раз в неделю умываться получается, да и то, если народу в магазине нет: иногда как раскричатся, мол, чего это такая, как я, притащилась, дышать им, видите ли, нечем…
– Как я их понимаю, – сквозь зубы процедила Регина, тем не менее умудряясь сохранять на лице доброжелательную улыбку.
Пока Ольга Сергеевна с наслаждением намывалась, Устинья брезгливо, двумя пальцами, взяла лохмотья гостьи и вышла во двор – туда, где стояли мусорные контейнеры. Опустив вещи в один из них, она удовлетворенно вздохнула и вернулась в офис. Там она застала Регину сидящей к ней спиной на краешке стола: адвокатша с кем-то разговаривала по телефону. Повесив трубку, она повернулась к Устинье со словами:
– Слава богу, вы догадались выкинуть ее шмотки, а то я уж думала, задохнусь!
– Полагаю, у нее есть запасная одежда, – ответила на это девушка. – Вон ее мешок, у дверей!
– Ох, я бы и его выбросила, да боюсь, старушенция разорется, что ее грабят… Вот что, тут через два дома, во дворике, есть магазин одежды секонд-хенд: завтра сходите с ней туда перед визитом к следователю и купите что-нибудь приемлемое – в конце концов, она нам помогает, хотя вовсе не обязана.
– И коробку печенья? – напомнила Устинья.
– Ах да – спросите у Мамочки, где она его брала. Деньги возьмете у нее же. Ну, а я пошла домой!
– Регина Савельевна, я хотела спросить…
– Ну?
– Может, мне пора искать квартиру? Не дело, что я в офисе живу: кажется, ребята уже догадываться начали…
– Я все хотела спросить, да забывала, – перебила адвокатша. – Вам же, как сироте, положено жилье, так?
– Не-а, не положено, – покачала головой девушка. – Понимаете, я ведь не подкидыш, у меня мамаша имелась, и бабушка тоже. После смерти матери бабушку в дом престарелых устроили, потому что их квартира в пятиэтажке выгорела вместе со всем подъездом – какой-то алкаш курил в постели, а его сосед хранил на балконе баллон с газом… Короче, жилье, которое досталось бы мне по наследству, приказало долго жить.
– Когда это произошло?
– Я понимаю, что вы имеете в виду: все случилось уже после того, как я выпустилась из «Дубровки», поэтому администрация детского дома как бы выписала меня по месту жительства родственников.
– Не стоит торопиться с поиском квартиры, – к удивлению Устиньи, сказала Регина. – Во-первых, на те деньги, что у вас есть, вы сможете позволить себе только комнату, в лучшем случае, но никак не отдельную жилплощадь. Так что, давайте подождем, пока Кузьмин заплатит. Тогда и поиском работы можно будет заняться… Берегите нашу свидетельницу, не дайте ей слинять до моего прихода завтра утром!
С этими словами адвокатесса подхватила сумочку и, покачивая крутыми бедрами, направилась к выходу, оставляя позади себя шлейф из смеси ароматов тропических цветов и сандала. Шум воды в ванной прекратился, и через несколько минут на пороге возникла сияющая, ярко-розовая Ольга Сергеевна, завернутая в полотенце.
– У вас гель для душа кончился! – радостно сообщила она. Еще сегодня утром девушка видела почти полный пузырек – очевидно, старушка решила порадовать себя и израсходовала все содержимое. Увидев, что ее вещей нет там, где она их оставила, бомжиха было запротестовала, но Устинья поспешила заверить, что завтра она обязательно получит новые вещи. Обиженно кряхтя, Ольга Сергеевна выудила из своего мешка старую футболку и треники, натянула все это на вымытое тело, и Устинья отвела ее в комнатушку, где все это время ночевала сама: что ж, придется эту ночь провести на диванчике в кабинете Регины!
– А можно еще кофе? – попросила Ольга Сергеевна. Естественно, Устинья не смогла ей отказать и направилась в закуток, гадая про себя, останется ли что-нибудь работникам, которые придут сюда с утра. Пока бомжиха блаженно потягивала напиток, девушка решилась задать ей вопрос:
– Скажите-ка, Ольга Сергеевна, а как вы оказались на улице?
– Я-то? Сынок меня из квартиры выгнал.
– Как это – выгнал? – удивилась Устинья. – Разве квартира ему принадлежала?
