В голове мелькнула мысль, что Валентин без меня питался когда попало. «Поздним вечером!»
– …Панкратьев вышел на лестничную клетку и увидел на пороге вашей квартиры человека, пытавшегося отпереть дверь. Не успев даже спросить, кто он, собственно, таков, Панкратьев получил по голове и потерял сознание. Потерпевшего нашла обеспокоенная его длительным отсутствием супруга, Людмила. Вы с ней тоже знакомы?
– А то как же! Ее стараниями у меня и появился Валентин, этот самый кот.
– Валентин? – удивился сыщик. – Странное имя для кота.
– Имя Васька для кота вы, конечно, не считаете странным?
– М-да, – спрятал улыбку следователь.
– Генка… то есть Геннадий Панкратьев рассмотрел нападавшего?
– Нет. На площадке у вас было выключено освещение. Очевидно – преступником. Однако те приметы, которые все же успел отметить Панкратьев, нам с вами знакомы. Кожаная куртка, короткая борода…
«Приключения встречают меня в родном городе с распростертыми объятиями», – подумал я.
Когда мы поднялись на ту самую, нашу общую с Панкратьевыми лестничную площадку, где, по словам Банникова, недавно разыгралась трагедия, сыщик позвонил в квартиру соседей. Открыла Люся.
– Ага, идем, – сказала она. Очевидно, Игорь Вениаминович обо всем договорился заранее. – Здравствуй, Василий.
– Здравствуй, Людмила.
– Здравствуй, Василий, – как эхо повторил нарисовавшийся за спиной супруги Генка. К ноге в гипсе у него добавилась повязка на голове. Голос соседа звучал притворно-болезненно, на губах была улыбка. «Самоирония – это хорошо. Значит, жить будет», – подумал я. Уже во второй раз Генка страдал из-за меня, по-видимому.
– Привет, Гена, – пожал ему руку. – Вы с Людмилой, наверное, уже не единожды пожалели, что определили ко мне Валентина? Доброта наказуема.
– Серьезно? – спросил Геннадий.
– А то! – заверил я его. – Вспомни, что сделали с Тем, Кто любил всех людей!..
В присутствии соседей и полицейского я вскрыл квартиру и, осмотрев ее, доложил, что все вещи как будто на месте. В том числе некоторая сумма денег в верхнем ящике стенки. Значит, у меня дома в этот раз злоумышленник побывать не успел.
– Тебя уже во второй раз пытаются ограбить, Василий? – спросил Генка. Очевидно, прошлая история разошлась по умам, как и следовало ожидать. Я хотел ответить, что меня пытаются не только ограбить – это было бы еще полбеды, но решил не пугать соседей. Лишь пожал плечами, мол, такие настырные жулики.
– У меня и брать-то нечего, – заверил всех присутствующих я. – Вот его разве что. – Я поднял на руки Валентина, тершегося о мои ноги, хвост трубой. Не злоупотребляя терпением своенравного котика, опустил его на пол и предложил гостям выпить чаю с одесскими конфетами, которые достал из сумки. Люся пыталась Генку осадить: «Тебе, может, крепкий чай сейчас нельзя?» Но, услышав от супруга, что он и вправду лучше выпьет немного пива, позволила: «Нет уж. Раз так, пей чай».
Генка рассказал мне более живо, чем следователь, свою грустную историю.
– Выхожу, стоит этот хмырь перед твоей дверью, в замке ковыряется. Только рот открыл, спросить, какого хрена? – как даст мне под дых с разворота! Рука – точно бревно! Я согнулся, а он – сверху по шее! И все, вырубился я. Очнулся, когда Люся стала тормошить. «Скорую» вызвала. «Сотряс», говорят, похоже.
Банников при соседях особо не разговаривал, а когда они ушли, попросил меня рассказать все про гибель Гали Биржи. Его интересовали не только факты – их он узнал от коллег из Приокского РОВД, – но и мои собственные соображения тоже, что мне, конечно, польстило. Я поведал во всех подробностях про погибших пацанов, про музыкальную студию в клубе Чехова, в общем, – про все. Он чего-то черкал в своем блокноте.
Спросил сыщика, отпущен ли Артур? Тот ответил, что нет, поскольку заявление я не забирал. Я подивился такому формализму, ведь я же говорил Банникову, что заберу! Давно бы уже порвал да отпустил пацана… Решил, что следователь этим потешным киллером, вероятно, втирает очки начальству. Других подозреваемых у него не имеется.
Неожиданно Банников, по-особому взглянув на меня, спросил, хорошо ли я знаю свою подругу, Тамару Кошелеву?
– А что? – сразу насторожился я.
– Да нет, ничего, – замялся вдруг Банников, что на следователя было не похоже. – Я об этой истории. Может, она, то есть Кошелева, действительно давала повод для ревности Артура Голоденко?
– Конечно, давала! – согласился я. – Тем, что встречалась со мной. Или вы хотели предположить, что она работала на два фронта? – по моей интонации сыщик должен был догадаться, как я отношусь к его вопросу. Кажется, он сознавал, что выходит за рамки следственного интереса. – Я знаю Тамару вот с таких, – отмерил я ладонью рост чуть выше стола. И рассказал ему историю про пионерский лагерь. Следователь задумчиво кивал. Странно, но мне показалось, что он эту историю уже знает.
Перед уходом он спросил, у кого еще есть ключи от моей квартиры? Пришлось признаться, много у кого. У дочери – само собой, у бывшей жены, у матери, у соседа Геннадия… Оставляя меня одного, отдыхать с дороги, Банников объявил, что надолго со мной не прощается. Он ушел, а я сразу вспомнил, в какой нервозности покидал свою квартиру в прошлый раз, и беспокойство тут же вернулось. Преступник снова хотел ко мне проникнуть! Отчаянный наглец! Не мог не понимать, что бдительность жильцов нашего подъезда резко возросла после его первой попытки, и все равно полез!..
Замок следовало поменять, конечно, и я нашел в Интернете мастера. Специалист был предупрежден заранее, что хлопоты по покупке нового запорного устройства ему тоже придется взять на себя (выходить из дома одному мне совсем не хотелось). Он не возражал. Любой каприз за мои деньги!.. Одним «капризом» я не ограничился и по окончании работы попросил мастера еще подбросить меня на своей машине поближе к центру. Там пересел на маршрутку и добрался до Тамары.
Увидев ее автомобильчик на обычном месте, возле подъезда, обрадовался. По логике, моя подруга должна была находиться дома. Специально не звонил ей заранее, чтобы явиться сюрпризом.
Трубку домофона в Тамариной квартире сняли, но я не услышал в динамике голоса. Возможно, он прозвучал до того, как трубку поднесли к губам, такое бывает. Доложил неведомо кому, что пожаловал пионервожатый. «Мышь» запищала, магнит с характерным щелчком «отпустил» дверь.
Войдя в подъезд, я услышал, как хлопнула дверь Тамариной квартиры, – насколько я успел изучить этот звук. Послышались шаги, и показались две дамы, спускающиеся вниз по лестнице, то есть мне навстречу. Откровенно сказать, я принял бы их за девиц легкого поведения, у которых нынче выходной, поэтому обошлось без мини-юбок и высоких сапог. В остальном… Красивые, стройные, наглые! Одна уставилась на меня совершенно откровенно, состроив улыбку. Я, признаться, слегка даже смутился!! Вспомнилась Вика и… эмансипация.
