Я представил себе Пифа Валерича, этого «Джеймса Бонда в отставке», как я его про себя назвал, после просторного гостиничного холла в маленькой маминой квартире, и квартира показалась мне совсем тесной. «Пускай едет! – тем не менее обрадовался я. – С ним будет гораздо спокойнее, когда выйду из подполья».
Прошел еще день, на душе сделалось теплее. Ждать подмогу из Одессы было куда веселее, чем ждать неизвестно чего, как прежде. Я попросил маму позвонить теще. Сама та вряд ли теперь позвонит. Некрасиво было подслушивать разговор двух бабушек по параллельному аппарату – мало ли куда бывшую тещу понесет? Но приходилось. Мама одернет ее, если что… Даже не представлял себе, насколько мне с первых же слов их разговора станет интересно!
– Ты представляешь, Вера, – затараторила маманя Зинаиды, будто бы забыв о том, что у моей мамы сын пропал, – нашли, кто убил Галину!
– Правда? Кто? – спросила мама печальным голосом, продолжая изображать отрешенность. Фаина Раневская просто – мама моя!
– Соседка, Пелагея. Пепе Длинный Чулок! Так называла ее Галя.
– Как Пелагея? Они же были подруги!
– Такая вот оказалась подруга!.. Нет, она не сама. Сынок ее, бандит. Он в девяностых в братках ходил, а сейчас в каком-то охранном агентстве ошивается. По мне, так это те же бандиты!.. – кипятилась теща. – Вика хватилась, нет кольца Галины. У нее такое кольцо дорогое было, из платины, в стенке хранилось. Ты, может, и видела его. По праздникам Галя его надевала… Вика написала заявление в полицию. Нашли – в ломбарде! Близко, там, у них. И сдала кольцо в ломбард Пелагея! Соседку послала со своим паспортом. Та, правда, все отрицает теперь. У нее ребенок грудной. Ясно, испугалась, затаскают. Посадят еще. А чего бояться? Она же не знала, что кольцо ворованное!.. А у сынка-то Пелагеиного пистолет нашли! Он из пистолета этого пацанов пострелял. Те видели, как он Галину-то столкнул…
Когда мама положила трубку, мы с ней долго смотрели друг на друга. «Это что же, правда, что теща сказала? – гадал я. – Вот так все оказалось просто? Галю Биржу убили из-за какого-то кольца? А мое наследство ни при чем?..»
Сынка Пелагеи я видел несколько раз. Рожа протокольная, ничего не скажешь. Как он узнал мой распорядок дня? Кафе? Спорт? Гараж?.. Слежка? ЧОП свой задействовал?.. Захотелось срочно поговорить с Банниковым. Пора воскресать, решил. Но лучше сначала дождаться Пифа. Будучи выпускником института железнодорожного транспорта, я знал, что не стоит бежать впереди паровоза. Как говорится, береженого бог бережет. Если Пиф Валерич, этот отставной сорвиголова, будет рядом, мне, подумал я, станет спокойнее.
Когда Пиф Валерич, высадившись в Нижнем Новгороде, позвонил из аэропорта моей матери, то просил разрешения побывать у нее и получил согласие. Мама захлопотала с пирогами на кухне, а я уселся в кресло и принялся тупо ждать «Джеймса Бонда в отставке».
– Здравствуйте, Вера Ивановна! – услышал я наконец в прихожей голос, который сразу узнал. – Я и есть Епифан Валерьевич. Будем знакомы.
– Проходите, пожалуйста, – засуетилась мама.
Пиф Валерич появился следом за хозяйкой на пороге гостиной и замер на полуслове, увидев меня. Он улыбнулся и, опустив голову, посмотрел на свои ноги. Будто обнаружил, что ему выдали разные тапочки. Поднял глаза на меня и воскликнул:
– Ну, слава богу! Значит, все не так плохо, как я боялся.
– Бояться есть чего, Епифан Валерьевич! – горячо заговорила моя мама. – Есть, есть! – Она испугалась, что я кинусь возражать. – Тут он мне такие страхи рассказывает! Нет, сам-то все шутит, но мне не до смеха. Кто-то за ним гоняется, подстерегает… Будто на войне.
– Эх, – вздохнул Пиф Валерич, – на войне я бывал, Вера Ивановна. Там страшно, однако ясно, где враг. А в мирной жизни порой не сразу разберешься. Но ничего. Случалось, что и разбирались. Так что и теперь постараемся… Что же, Василий Сергеевич. Будьте добры, доложите обстановку. Гришенька мне кое-что порассказал, но лучше, как говорится, из первых уст. С кем драться будем?
– Вы, наверное, приемчики знаете? – спросил я с улыбкой.
– Два универсальных могу назвать с ходу. – Он тоже улыбнулся, но не мне, а моей маме. – Первый – быстро и далеко убежать. Второй – хорошенько спрятаться.
– Я не сразу понял, что пришло время применить первый прием, – признался я, – поэтому меня несколько раз пытались подкараулить и едва не достали. Не знаю, почему так везло. Надо вот у мамы спросить, быть может, я в рубашке родился или с двумя макушками?.. Второй прием вроде бы удался, раз пока не нашли.
– Расскажите, как вы всех провели?
Я поведал ему про рыбалку.
– Хм, годится, – согласился Пиф Валерич. – Даже если и есть сомнения у кого-то, как их разрешить? Вас нигде нет. Обычно такие вот неожиданные, кажущиеся совсем нелепыми, чтобы кто-то мог срежиссировать, вещи в жизни и случаются. Как говорится, нарочно не придумаешь… Давайте, Василий Сергеевич, посидим, покалякаем, раз уж я к вам приехал. Григория я пожурил за то, что так долго молчал о возникших проблемах. Мне бы раньше подключиться! Ваши проблемы, согласитесь, меня по должности касаются… Пока я ее занимаю, – на всякий случай оговорился он.
Мама приготовила чай, подала только что испеченные пироги. Валерич, попробовав, очень похвалил. Я принялся рассказывать, начав с падения Гали Биржи. Имея в виду, конечно, не ее моральный облик – падения в прямом смысле, с лоджии. Хотя склонности к стяжательству покойной речь тоже коснулась, в меру необходимости.
Поведав все, что мог, я признался Пифу, на что рассчитывал, инсценируя собственную гибель. Если это все-таки Элеонора, она должна проявить себя.
– Каким образом? Объявить свои претензии она смогла бы лишь по истечении срока, после которого вас, пропавшего, признали бы сами знаете кем. Не хочется даже произносить это слово при матери. Умершим!
– Претензии на вступление в наследство – да, – согласился я. – Но разве человек, который готовится это сделать, оставит без внимания хозяйство, каковое в мыслях уже считает своим? Да ни за что! Он немедленно установит за этим хозяйством неусыпный контроль, дабы временные управленцы дров не наломали! Разве не так?
– Значит, вы все-таки подозреваете Элеонору?
– Я пытался выяснить, кто может, так сказать, стоять в очереди за ней. Она ведь нездорова. Просил Гришу…
– Дальше можете не продолжать. Для Гришеньки эту информацию собирал я. Там действительно – никого… Нет, отыскать каких-нибудь наследников, условно говоря, восьмой очереди, можно, но для этого их действительно надо искать. Мы же пытаемся выявить тех, кто мог бы начать свою игру, так?.. Василий Сергеевич, я хорошо знаю дочь Александра Богдановича, она не способна. И, вы ведь сказали, полиция уже поймала того, кто сгубил вашу родственницу? Похоже, это никак не связано с нашим пансионатом, как вы и сами допускали прежде?
– Якобы да. Но, честно скажу, я не поверю в то, что пойманы настоящие преступники, пока лично не поговорю с капитаном Банниковым, который ведет дело. Разве что он меня убедит.
