По окончании посиделок я смог задать Варе свой вопрос.
– Краса, а это Пашка Бугров был с новым смартфоном на Музее района, я правильно запомнил? А к Мишке вы с Наташкой ездили в студию песни петь?
– Да, а что?
– Нет, просто спросил.
К счастью, Варя мыслями была уже у Наташки, к которой собралась идти, поэтому не стала докапываться до смысла моего вопроса.
«Интересно, если я с новорожденной своей версией приду в полицию, меня там далеко пошлют? – думал я. – Если узнают, что сам являюсь сочинителем детективных романов, вероятно – очень далеко!»
Времени до начала сеанса было достаточно, когда мы встретились с девушкой из компьютера. Едва справившись с волнением от вида «новой» Тамары в новом наряде, я пригласил ее в ближайшую кофейню. Тамара жутко заинтересовалась моей командировкой: где был, что видел? Чем я вообще занимаюсь? А то весь прошлый вечер мы с ней будто провели в пионерском лагере… Пришлось отвечать на вопросы, куда деваться? Объяснил, что занимаюсь я ловлей блох. То есть раньше это называлось бизнесом, а теперь – так, как я сказал. Рассказал про Феликса и мое «тыканье» пальцем в Николаеве. Она слушала с живым интересом и даже ни разу не зевнула. Я, во всяком случае, не заметил. Никак не думал, что в разговоре с дамой придется произносить такие слова, как «фторопласт», «винипласт», «текстолит». Мне казалось это ужасней, чем ненормативная лексика.
Ненормативной лексикой был нашпигован фильм, который мы потом смотрели. Отечественного производства, он угнетал своей реалистичностью. Просто кусок жизни, полная безнадега. Картина номинировалась на «Оскара» и вызвала в средствах массовой информации дискуссию о допустимости этой самой ненормативной лексики в художественных произведениях. Тамара захотела узнать мое мнение на сей счет.
– О чем тут спорить? – недоумевал я. – Режиссер никого не удивил. Словарный запас любого школьника богаче того, что мы услышали в кино. Давно известно, мат нужен для связки слов. Кому можно посочувствовать, так это депутатам, журналистам и прочим публичным людям (публичные женщины не в счет). Лишенные возможности говорить так, как хочется, они выглядят, будто на уроке русского языка в первом классе, со своими растянутыми гласными: «А-а-а… Э-э-э…» «Сегодня… а-а-а… на пленарном заседании… э-э-э… был принят закон… а-а-а…» Могли бы выражаться, как с детства привыкли, всем стало бы легче… Правда, лично я стараюсь попусту не сквернословить, хотя бывают такие ситуации, что сам удивляюсь, как мне это удается? От тебя я тоже за два вечера не услышал еще ни одного худого слова, – сделал я комический комплимент Тамаре. – Но это, вероятно, потому, что повода пока не давал…
– А я боюсь грубых мужчин, нецензурно выражающихся, – с особенной улыбкой призналась Тамара. Глаза ее при этом потемнели.
Я захотел ощущать себя грубым мужчиной, способным нецензурно выразиться, которого следует бояться. Но Тамара, кажется, видела во мне лишь бывшего вожатого. Она втянула меня в дружескую беседу. Захотела все про меня узнать. Ее интересовали дома, которые я построил, деревья, которые посадил, дети, которых вырастил. Стало смешно и грустно: Котомка словно пыталась найти во мне выдающегося человека, недаром еще тогда, в пионерском лагере, влюбившего в себя всех девчонок второго отряда. Боялся, что ничем не смогу оправдать ее надежды.
– Сама-то ты как? – в свою очередь любопытствовал я. – Почему ушла из большого спорта?
– Потому что поняла, лично у меня он все равно останется маленьким… Окончила институт. Строительный. С красным дипломом, между прочим! Работала в «Газпроме».
– Фиу-фить! – присвистнул я.
– Хотела сделать карьеру… на свой манер. Пока я была в длительной командировке, от меня ушел муж.
Меня это взволновало. Я стал задавать вопросы:
– Что же он не поехал с тобой?
– Только этого не хватало! – странно усмехнулась Томка.
– Ты была за границей?
– Нет, у нас. На Севере. – Она вздохнула, и, как это умеет русский человек, в одном вздохе выразилась вся суровая романтика прежней жизни и те издержки, которые неизбежно ей сопутствовали.
– А почему ты развелся с женой? – спросила она меня.
– Я с ней не разводился. Разве мог я взять на себя такую ответственность – оставить женщину одну пропадать в этом холодном мире? Она со мной развелась.
– Почему?
– Потому что я ей все время отказывал.
– ???
– Не хотел делать евроремонт, не хотел отдыхать за границей, не хотел, чтобы все было, как у людей. Пусть лучше люди помечтают, чтобы у них все было, как у меня… У меня были средства, но я не хотел.
– А чего ты хотел?
– Чего хотел?.. Конструировать мебель своими руками. Ездить на рыбалку. Заниматься спортом. По вечерам – читать книги и находиться как можно дальше от телевизора, из которого мне лезет в уши то, что я не хочу слушать. То есть подальше от того места, где находилась Зинаида, получалось так. В общем, я был чудаком, клоуном. За такого мужа перед подругами стыдно… Словом, ты сама понимаешь, что от нормальных мужей жены не уходят, – решил я поиграть в самоуничижение.
– А от нормальных жен – мужья, – улыбнулась Котомка.
Вечер, очевидно, должен был так и закончиться – дружески. Я понятия не имел, как выйти из роли вожатого. А выйти хотелось!
Тамара предложила сходить вместе в бассейн. Там можно взять разовый абонемент.
– Это отличная идея! – восхитился я. – В бассейне я не был еще дольше, чем в кино. Ты мне просто мир заново открываешь!.. В детстве я посещал секцию водного поло, но потом нашего тренера забрали в армию. В «морские котики», должно быть. И все закончилось. Правда, после я еще много чем занимался.
– Я помню, как ты на турнике «солнышко» крутил!
– Да, было дело! – рассмеялся я. – До сих пор люблю на турнике поболтаться. Наверное, мои предки действительно произошли от обезьяны. В ближайшем спортгородке, куда бегаю по утрам, есть такая высоченная и длинная лестница! Мало кто, кроме меня, может ее всю пройти на руках, только сумасшедшие пацаны. Кто такую установил – понятия не имею. Вероятно, бывший парашютист… Так, значит, завтра я за тобой заезжаю? Во сколько?
– Вообще-то у меня своя машина есть, – решила Котомка похвастать в ответ на мою браваду. – Вот она стоит. – Я увидел чистый, будто только что из автосалона, аккуратненький хэтчбек.
– Ну-ка, ну-ка? – Я подошел к машине поближе. – О! Клевая тачка!.. Хм! А бейсбольная бита в салоне зачем? Что, уже были случаи?..
– А то! – засмеялась Тамара. – Одна тетка за мной до приезда «гаишников» вокруг машины бегала после мелкой аварии с ее «корытом». Бегала с такой вот штукой! – Она указала на биту. – Решила тоже завести, чтобы было чем фехтовать в другой раз.
– О времена, о нравы! – воскликнул я.
– Но, если хочешь, заезжай за мной, – разрешила Тамара. – Будем дорогой о чем-нибудь разговаривать.
