– Может, ты думаешь, что у нас роман с этим Сашкой? – подняв на него взгляд, спросила Таня.
Он в ответ лишь молча пожал плечами.
– Я Данилу ждала, – прошептала она.
– Повезло твоему Даниле, – ухмыльнулся Костя.
– Почему это?
– Сашка бы его убил.
– У Данилы КМС по боксу!
– Так Сашка не по значку бьет, а по морде…
– Да видела… – В ее голосе звякнули восторженные нотки: – И тебя видела… – Она вдруг спохватилась и покрутила головой: – А куда мы идем?
– Уже пришли, – ответил Костя, открыл калитку, сам зашел во двор, поймал за ошейник Бублика, укоротил привязь, только тогда вернулся к девушке. Пес гавкал, но вряд ли только это пугало Таню.
– Я боюсь. – Она позволила взять себя за руку, но шаг застопорила.
– Не бойся ничего, тогда все будет, – деловито проговорил он.
– Что будет?
– Будет!
Ключ лежал в отдушине фундамента, Костя открыл дверь, провел Таню в дом. Она уже не упиралась, но все равно приходилось ее подталкивать. А на диван она, казалось, садилась как на электрический стул: страшно, а надо, потому как приговор вынесен и обсуждению не подлежит. А кто выносил приговор? Костя всего лишь привел ее в «зал суда», а дальше она сама. Видимо, Таня уже все для себя решила, а раз так, то и церемониться не стоит. Да он, в общем-то, и не собирался. С женщинами только так – пришел, увидел, победил…
– Все будет, – сказал он, губами касаясь мочки ее уха.
– Не надо, – пробормотала она, отодвигаясь от него.
– Ты так сладко пахнешь… – Костя не лукавил, запах ее волос и кожи пьянил кровь не хуже вина. – И волосы у тебя… – Он пододвинулся, провел рукой по волосам, взвесил их на ладони. Густые, тяжелые, гладкие, на ощупь – чистый шелк. – Саша убить меня мог. Но за тебя и умереть не жалко.
Он снова нащупал губами мочку ее уха, на этот раз Таня всего лишь напряглась, дыхание ее участилось.
– Мне страшно… – пробормотала она, отвернув от Кости голову.
– Мне тоже… Твои ноги такие длинные… Как Эйфелева башня… Я как будто на самой вершине нахожусь… Высоко, а прыгать нужно… С парашютом… Так что держись за меня крепко-крепко…
Он обнял ее, чувствуя, как впиваются в спину тонкие девичьи пальцы, и они вместе рухнули в гудящую, ревущую бездну…
Глава 2
Небо над городом чистое, ни единого облачка, а в кафе, над головой – свинцовая туча, темно-серая, почти черная, неподъемно тяжелая. Костя и сам отличался крепкой статью, но, глядя на Бизона, он чувствовал себя волейболистом, которому через сетку перекинули трехпудовую гирю, попробуй отбей такой удар.
Сильное тело досталось ему от природы, а он и еще железо усиленно тягал, чтобы жиром не заплыть. Профессия у него такая – повар, а поесть он любит, и соблазны постоянно под рукой. А Бизон качался, чтобы убивать – как морально, так и физически. Он и ростом выше, и в плечах пошире, но подавлял он не столько внешней своей мощью, сколько внутренней.
Одним своим присутствием создавал тяжесть, которая подавляла – и к земле клонила, и в стены вжимала. Глядя на этого исполина, Костя ловил себя на желании провалиться сквозь землю. И Сашка притух, а только что петухом ходил. Как же, вчера одним только своим видом братву распугал. Но то было вчера…
– Что за дела, мужики? – будто бы нехотя спросил Бизон, укладывая на барную стойку чугунные чушки своих рук.
– Да неважные у нас дела, – покачал головой Костя.
– Неважные, – повторил бандит. Он не хмурил брови, не вливал угрозу в свой взгляд, просто смотрел на него, но чувство тяжести лишь усиливалось. – Тухлые у вас дела, мужики. – Бизон приложил пальцы-сардельки к своему кадыку.
– Платить не будем! – отрезал Костя.
– Не будем, – кивнул Сашка.
– Будете, – спокойно обронил Бизон.
Под его железобетонным взглядом Костя едва не вжал голову в плечи.
Вчера они с Гасаном сами вжимали в пол «братков», которые пришли к ним за данью. Нет, и никаких гвоздей. Бандиты ушли, но перед этим пообещали привезти Бизона. Сегодня этот монстр пришел, а в ушах отдаленно звучал страшный голос гоголевской панночки. «Вия! Приведите мне Вия!»
– Будете, – уловив его слабину, хмыкнул Бизон.
Он знал, какое впечатление производит на людей, поэтому не сомневался в своей победе. К тому же за ним стояла вся пролетарская братва, вызов которой мог бросить только сумасшедший. Но Костя пошел против течения – на свой страх и риск…
К этому времени он уже зарегистрировал свое частное предприятие, нашел помещение под кафе, осталось только довести до ума списанный вагон-ресторан, тем более деньги под это дело нашлись. Для этого он и выписал Сашку из Красномайска. Тот и ремонт помогал делать, и вагон сторожил. И сейчас Костя чувствовал его поддержку. Им обоим не по себе, но сдаваться никто не хочет. Более того, если Костя вдруг дрогнет, Гасан жестоко посмеется над ним. И даже на выяснение вызовет. Они условились больше не драться, но сильные не соблюдают договора, заключенного со слабыми.
– Можешь нас убить, – сказал Костя, с трудом, но выдерживая направленный на Бизона взгляд.
– И убью, – кивнул бандит.
– Вот и я о том же.
Да, Костя готов умереть за свое дело, и пусть Бизон это знает. Но задешево он свою жизнь не отдаст. Умирать, так с музыкой. Ствола у него нет, но под рукой мясницкий топор, и вряд ли у Бизона непробиваемый череп.
– Убьем, а кафе заберем. – Бизон подпер кулаком свой короткий, подрубленный снизу нос.
– Да мне по-любому край. Я деньги в долг взял, под серьезный процент. Я не знаю, сколько мне без прибыли работать, может, год, может, два. А если вам отстегивать, то я глубоко в минус уйду. А на хрена мне такое счастье?
– Ты хренами не разбрасывайся… – задумчиво посмотрел на него Бизон.
– Хрен – травянистое растение семейства капустных, – угрюмо усмехнулся Костя.
– Капустных?
– Рубишь хрен, заправляешь мясо, жаришь, продаешь, получаешь капусту, все просто.
– Мясо с хреном? Знаешь, как готовить? – спросил бандит.
Костя кивнул. Корень хрена измельчается, соль туда, сахар, уксус, воду, этот соус выдерживается в холодильнике. Мякоть свинины, курдючное сало и репчатый лук мелко рубятся, заправляются солью, перцем. Фарш заливается соусом, разделывается на колбаски, нанизать их на шпажки, запечь на углях – пальчики оближешь! Но сейчас не время делиться рецептами. И не повар сейчас Костя, он владелец кафе, готовый пасть порвать за свой кусок.
– Я смотрю, ты крутого из себя лепишь, – скривился Бизон.
– Я не буду платить! – отрезал Костя.
