— Слушаю, преподаватель Штайн. — Голос у психолога был явно озадаченный. — Чем могу быть полезен в такое время?
— Я хотел спросить, вы не знаете, где Корин?
На другом конце молчали, будто Макс задал не простой вопрос, а нечто из ряда вон выходящее. Лозовский зашамкал губами, пару раз причмокнул, словно подбирал слова:
— Ну, так в медицинском секторе, где же ещё?
— Она ещё работает? Вечерняя смена? — нетерпеливо уточнил Макс.
— Какая ещё смена? Она в реанимационном конусе. Лежит. Как пациент, — словно умалишенному с паузой после каждого слова объяснил Лозовский, — вы вообще где были все это время?
Макс чуть не уронил манипулятор:
— Что с ней?
— Несчастный случай в лаборатории. Она зачем-то использовала запрещённые реагенты, была реакция, пожар. Ее еле успели вытащить. Да это же обсуждали всю последнюю неделю. Преподаватель Штайн, я не понимаю…
— Спасибо, — проговорил Макс и отключил манипулятор.
Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить, будто Корин не в состоянии управиться с реагентами, даже самыми опасными. Она была одним из лучших профессионалов, которых Макс знал. Нет, это бред, здесь что-то другое. И о чём он только думал, отдавая Корин образец демонской крови? Это он подверг опасности её жизнь. Макс сжал манипулятор так, что тот затрещал. Теперь можно было не сомневаться, что образец исчез навсегда. Оставалось сообщить об этом Иерониму Борджи. Макс поморщился от этой перспективы.
Он медленно пошёл по светлой гравийной дорожке к калитке. В этот момент его манипулятор просигнализировал о сообщении. Не останавливаясь, Макс на ходу включил его и посмотрел, что ему прислали. Остановиться всё-таки пришлось. Это была очередная расшифровка дневников Софии — судя по размеру файла, значительная их часть.
«Творится что-то неимоверное. Я не могу объяснить это с точки зрения науки…» Макс с трудом заставил себя прерваться. Глупо было стоять здесь на дорожке в чужом дворе и читать. Он выключил манипулятор и поторопился домой.
Глава 11
Сестрин дневник
«Творится что-то неимоверное. Я не могу объяснить это с точки зрения науки. Тысячи лет эволюции были сжаты и пройдены в несколько месяцев. Словно природа сделала гиперскоростной монтаж. Хотя природа ли? Я уже ничего не понимаю. Дино — полноценный биологический вид, он больше не сгусток энергии, сдерживаемый мощной оболочкой. У него бьётся сердце (сразу два), он мыслит, он чувствует. Порой я замечаю на себе его пристальный взгляд. И когда наши глаза встречаются, он не отводит свои, как это сделал бы обычный человек в такой ситуации. Дино продолжает смотреть. Кажется, он не знает, что такое неловкость. Думаю, ему знаком ещё не весь спектр человеческих чувств и эмоций. Пока. Но он очень быстро познаёт и впитывает окружающую его информацию. Вчера он впервые улыбнулся. Это выглядело страшно, если учесть его острые зубы. Но затем я посмотрела в его глаза, и страх ушёл. Он обретает черты человека. Правда, это больше касается его внешнего вида. Внутри это совершенно новый биологический вид. Одни его сердца достойны отдельного научного курса. Кстати, они функционируют равноценно. Несмотря на то что внешне он становится похож на нас, его организм сохранил все защитные свойства.
Я не в силах описать здесь всё, что происходит в рамках нашего проекта. Полное описание изменений, произошедших с Дино, все наши наблюдения, анализы, выкладки и прочее — все это уже заняло несколько флеш-кристаллов, а ведь проект продолжается. Я знаю, что профессор Корсаков на основе всего этого готовит материал для издания. Скоро о Дино узнает весь мир, но вначале конечно же мы представим его Лиге. Успех нашего проекта должен вселять в меня радость как в ученого. Но почему мне так тяжело? Я смотрю на него, решающего логические головоломки и время от времени поглядывающего в мою сторону, и мне становится не по себе при мысли о том, что его ожидает после завершения проекта. Мой Дино… Тебя замучают.
Мне кажется, что моё настроение передаётся ему. Он откладывает свои задачи, откидывается на стуле, вытягивает перед собой на столе мощные руки и молча смотрит на меня. Сегодня утром произошла необычная вещь. Дино составлял предложения из специального набора слов. Я просматривала автоматический отчёт о ночном наблюдении. Я сидела на крутящемся стуле и непроизвольно крутилась туда-сюда. В какой-то момент я оказалась к нему спиной. Я не слышала, как он подошёл. Почувствовала его руки на своей голове и вздрогнула, но вскакивать не стала. С большой осторожностью, удивительной для такого существа, он расправил мои волосы и начал… плести косу. Я чувствовала, как он ловко распределил локоны на три части, а затем начал вплетать один в другой. Его пальцы проворно перебирали волосы, иногда задевая голову. Я опустила руки с отчётом на колени, расслабилась и закрыла глаза. Когда он доплёл, то распустил волосы и начал всё заново. Теперь он оплетал косой мою голову вокруг. Это была непростая прическа.
— Где ты этому научился? — спросила я, когда он закончил.
Дино взял меня за руку и подвёл к своему манипулятору. Мы заблокировали ему доступ в общую сеть. Манипулятор он использовал для обучения. Здесь были тексты, на которых он учился читать, различные картинки, по которым мы начинали изучать слова, логические задачи всех уровней и прочее — всё прошло мою проверку. Сейчас же на манипуляторе был открыт доступ в сеть и висела страница какого-то женского сектора с обучающим видео о причёсках. Очевидно, кто-то ввёл пароль и забыл заблокировать после себя.
— Дино, кто пользовался твоим манипулятором?
— Мария, — ответил он.
Мария — это старший лаборант, одна из немногих, имевших доступ к сектору Дино. Обязательно с ней поговорю. Я вновь заблокировала доступ в сеть.
Он уже свободно читает и пишет. Говорит. Вернее умеет говорить, но не хочет. Я знаю, что он уже способен выразить любую мысль, но не любит этого делать. Думаю, он в принципе не любит пользоваться речевым аппаратом. Зато он решил все логические задачи, которые мы с профессором Корсаковым подготовили для него. Конечно, мы осознавали, что его умственное развитие опережает человеческое, но даже с учётом этого мы опростоволосились. Программу, расписанную на месяц вперёд, Дино преодолел за одиннадцать дней. В спешном порядке мы начали писать для него новую программу. Откровенно говоря, мы с профессором Корсаковым начали халтурить. Мы перестали скрупулезно составлять план занятий для Дино, мы банально не успеваем. Мы закачали в его манипулятор учебники биологии, химии, физики, алгебры, геометрии — в общем, всю школьную — а затем и программу высших учебных заведений, — он проглотил всё это молниеносно. Его мозг словно сухая губка впитал всю эту информацию, но главное — усвоил! Феноменально! История, факты, цифры, статистика, правила, теоремы, гипотезы, законы… Дино потратил несколько недель на то, на что у обычных людей уходит полжизни. Он начал сопоставлять и размышлять, я это вижу, он копает так глубоко, как нам и не снилось.
