– Верно мыслишь.
Шестеро «диверсантов» покинули краулер и гуськом прошли в купол.
Внутри царил бардак и было холодно – плюс пять.
Термоэлементы под облицовкой стен едва грели, сохраняя в здании плюсовую температуру – режим консервации.
– Тут модуль на две семьи, – поясняла Рожкова, перешагивая через разбросанные вещи. – Справа Вася жил, а тут – Арнаутовы…
Пройдя к санблоку она раздвинула легкие дверцы.
Рядом с душевой кабинкой находился сантехнический мутант – помесь унитаза с биде.
С противоположной стороны двери было наклеено дешевое зеркало, не толще плаката.
– Здесь! – сказала Яна. – Надо только отодвинуть…
Воронин с Андреевым взялись за основание душа и сдвинули его, освобождая полметра пола.
– Люк?
– Ага!
На квадратной крышке мигал зеленый огонечек – герметичность в норме.
Николай открыл люк, и в лицо пахнуло знобкой сыростью, как из погреба.
– Потерна не прогревается, там только один конвектор стоит, чтобы вода не перемерзала. Термоизоляция толстая…
– Ну, что? – сказал Воронин. – На штурм!
И скользнул в люк, нащупывая скобы.
Спустившись на метр, он протянул руку к Андрееву, заглядывавшему сверху:
– Леха, автомат!
– А-а! Ага…
– Не тупи.
Ухватив «Дюрандаль», Николай неловко повесил его себе на шею, вернее, на шлем и продолжил спуск.
Колодец, по стенкам которого поднимались трубы и кабеля, уходил вниз метров на пятнадцать.
Сам вертикальный ствол не освещался, а вот из туннеля внизу пробивался слабый аварийный свет.
Экономия называется. В смысле ресурсов.
Сам туннель, вернее, прямоугольная потерна, был невысок, приходилось пригибать голову.
Трубы и связки кабелей тянулись вдоль стены, уложенные на кронштейны.
Ход уходил в перспективу, тая в полумраке.
Слабенькое освещение почти не рассеивало потемки, зато редкий парок рассеивал свет.
– Это не от труб, – поспешила оправдаться Яна, – это из глубины – мерзлота подтаивает…
Воронин вызвал на связь Вальцева.
– Кузьмич, как там?
– Мои богатыри сыскали трубу и набили ее песком! Тяжеленько получилось, зато таран как таран. Сейчас пойдем долбиться…
– Только не геройствуйте там особо! Не хочу представлять вас к наградам посмертно.
– Не-е! Мы эти цапки сами себе привесим и будем ходить, нос задрав! В гробу лежать скучно…
– Это точно… Мы выходим на позицию.
– Давай!
– Давай…
Оглянувшись на Яну, Николай улыбнулся.
– Веди нас, Вергилия.
– Сейчас будет центральный коллектор.
Коллектор представлял собой большое кубическое помещение, в котором трубы, кабели, оптоволокно будто в узлы сплетались – отовсюду торчали задвижки, выглядывали сборки, мигали индикаторы.
– Нам туда!
Рожкова повела «диверсантов» по туннелю, имевшему ответвление.
– Это на левую сторону Главной улицы…
– Я как раз там живу… – пробормотал Горбунков. – То есть жил.
– И будешь жить! – заключил Андреев.
– Вот именно, – кивнул Воронин. – Колодец?
– Ага…
Выглянув из-под свода туннеля, Николай увидал сходившуюся кверху трубу колодца, точно такого же, по которому они недавно спускались.
Уцепившись за скобу, Воронин начал подъем.
Глухой шум, доносившийся до него, выше стал яснее – звучали выстрелы и крики.
А еще слышались ритмичные удары: «Бум-м! Бум-м!»
Это богатыри Вальцева крепость берут.
Поднявшись под самый пол, Николай прислушался – никого вроде – и поднял крышку.
Выглянул в щель – точно никого.
И темно, как…
Ну, понятно, у кого и где.
Выбравшись наружу, Воронин протянул руку Яне.
Следом выбрались старший биолог, Андреев, Подолян и Генка Царев.
– Темно, – высказался шепотом Ашот.
– Разве? А мы и не заметили…
Рожкова ощупью нашла выключатель, и свет крошечной светопанели залил помещение, по площади чуть большее тамбура.
– Нам сюда… – шепнула Яна, шагая к двери.
– Это нам сюда, – мягко поправил девушку Воронин. – А вы, товарищ Рожкова, будете крепить надежный тыл.
– Ага, дождетесь…
– Крепкая дисциплина, тащ командир! – ухмыльнулся Леха.
– «На губу» директора! – хихикнул Горбунков.
– Ти-хо!
Николаю приятно было, что товарищи пересмеиваются в такой ответственный момент, знать, с силой духа у них все в порядке.
– Выдвигаемся.
Воронин отпер дверь и шагнул в коридор, заранее щуря глаза, но яркий свет не ударял, работала одна «аварийка».
В коридоре было пусто, лишь один космопех ковырялся в полуразобранном пулемете.
«Горшок» свой он снял…
– Гена, твой выход.
Царев выдвинулся, плавно потянул из ножен «космическую» разновидность пуукко, ловко перевернул нож, укладывая лезвием на ладонь, а в следующее мгновение метнул его.
До космопеха было метров пять, нож вошел ему в незащищенную шею.
Американец сильно вздрогнул, вскинулся, привставая с колен, но тут он умер – и рухнул головой в пол, словно молясь богу дураков.
– Вперед! Генка и вы, Семен Семеныч, проверьте башню.
– Есть!
Воронин наклонился над разобранным пулеметом, поглядел, потрогал, быстренько протер детали, покрывшиеся слоем пыли, и собрал механизм.
Диск с патронами был наполовину пуст, но и остатка может хватить – калибр подходящий.
Взяв на изготовку увесистый агрегат, Николай пошагал по коридору.
Из башни донеслись выстрелы.
Кто кого? Скоро узнаем…
По энергостанции разнеслись сигналы предупреждения, а в следующий момент загудел выпускаемый воздух.
Люди Ромеро готовятся к вылазке?
За поворотом Воронин увидал четырех космопехов – ощеренные, в надвинутых шлемах, они стояли перед раскрытыми внутренними дверями и ждали, когда же таран выломает внешние.
И тогда штурмующим придется несладко!
Несладко пришлось защитникам.
