Кикируся допускала к нам только Тая на правах однокланника, помолвленного с Мирандой, да и то им, как арестантам, дозволялось видеться лишь в присутствии надзирательницы, потому Тай мог только мяться и вздыхать нечленораздельно. Зато тортики и пирожные не забывал приносить.
Миранда таяла, а мы с Зулией скрежетали зубами. И через пять минут после его появления сбегали, задерживаясь только для того, чтобы схавать сладкого на халяву. Если бы не эти взятки, мы бы убили воздыхателя в первый же вечер за занудство и подняли бы. Разницы никакой, но труп хотя бы не вздыхает.
Остальные вздыхали вокруг башни.
– Девочки, а вам не кажется это странным? – спросила я, наблюдая, как очередной взломщик, спустившись на веревке, пытается подобрать заклинание-отмычку к магической решетке на балконной двери. – Неужели все начинающие темные маги пьют по-черному? А к концу учебы они все уже законченные алкаши?
– Что-то подозрительно это все, – отозвалась Миранда. – Надо спросить у Тая.
Ясно одно: вся эта шумиха и массовое паломничество к Шу кем-то организованы. Но избавиться от зверька, точнее, зверюги, выросшей с ковер два на два метра, было уже невозможно, как выбросить на улицу любимого котенка.
* * *
К началу осенних занятий магистры сообразили соорудить на крыше нашей башни птичник для горгулий, а на балконе поселить цепного грифона.
Нас охраняли строже, чем султаны свои гаремы. Зулии очень льстило. Не хватало только дракона, и я поселила Шурша на пустовавшем втором этаже – для того, чтобы Кикируся не лезла к нам с воспитательными целями.
Неприступный донжон сразу получил имя: Башня трех принцесс. Зулия была в восторге.
Первые сутки.
На вторые горгульи невзлюбили грифона. Грифон – дракона. Дракон – Кикирусю. Ведьма – нас. Мы – весь мир.
Гвалт в башне сверху донизу стоял круглосуточный и оглушительный.
Горгульи непрерывно дрались то друг с другом, то с грифоном, если тот не дрался с драконом, если Шурш, снова укравший простыню – он был чистюля и любил запах мыла, как пчелы нектар, – не дрался с ведьмой, ругаясь с ней на пяти древних и двух современных языках.
Только опять усохшая до размера бороды Шу молчала, тоскливо покачиваясь на абажуре люстры.
Какие уж тут занятия! Голова гудела днем и ночью, мы зверски не высыпались и наверстывали на лекциях. За что и получили все трое по замечанию в личное дело. Еще парочка таких записей, и нас ждут более крупные неприятности, чем горгульи.
– Чтоб эти твари все сдохли! – Зулия накрыла голову подушкой.
– Кроме Шурша, – тут же сказала я, сложив пальцы в знак, отвращающий проклятие.
– Кроме Шурша, – послушно повторила островитянка. – Не могу больше!
– Девочки, давайте всех убьем! – даже Миранда стала кровожадной, хотя всхлипнула, оплакав будущих жертв. – Кроме Шурша. Это невыносимо!
– А-а-а-а! – Зулия запустила подушкой в сунувшуюся в дверь драконью морду.
Шурш рачительно прибрал дар под крыло и облизнулся на Шу. Она тут же ощетинилась, как кошка, рванула по цепи к своду. Крюк, на котором висела массивная цепь, угрожающе затрещал.
– Подушку отдай! – спохватилась Зулия.
Дракончик помотал головой и попятился.
– Простыню верни, гадоступ чешуйчатый, яйцо переношенное, мокрица огнедышащая! – донесся снизу визг кастелянши.
Шурш панически заоглядывался, втянул голову в плечи и попытался забиться в камин.
Я прочитала заклинание отзыва. Дракон исчез вместе с подушкой и торчавшей из-под второго крыла простыней с черным казенным штампом на уголке.
– Где эта гнилая моль-переросток? Не видели? – ворвалась Кикируся в съехавшей набекрень шляпке, из-под которой торчали седые космы.
Мы все трое уже чинно сидели на диванчике с учебниками в руках. Помотали головами: не видели, мол.
Старуха недобро прищурилась на камин.
– Упорхнул, ворюга!
Ей ответил запредельный гвалт с крыши: горгульи опять ссорились.
– Вы бы, девки, лучше звукоизоляцией занялись, чем книжки-то учиться читать вверх ногами, – посоветовала ведьма, прежде чем хлопнуть дверью.
Мы промолчали. А то не знаем. Заклинание звукоизоляции держалось на стенах ровно десять секунд, после чего звукопроницаемость почему-то усиливалась на час. Заколдованная башня, не иначе.
– Я так больше не могу! – всхлипнула Миранда. – Я… к Таю попрошусь на ночлег. Хотя бы на одну ночь! В окно влезу, никто и не увидит.
– А я к Иреку, – вдохновилась я идеей.
Островитянка попыталась отговорить нас от безумства, но не преуспела и, покосившись на грифона, долбившего клювом нашу балконную дверь, вздохнула:
– Тогда я к Айресу и Дагу пойду.
Когда я проходила под люстрой, Борода плюхнулась мне на голову. Это исчадие меня совсем без мозгов оставит! Зато с таким париком никто не узнает, расправила я кудрявую бронзовую шерстку по плечам.
* * *
Конструкция донжона не предусматривает второй входной двери, только одну – через сторожевой пост бдительной ведьмы. Мы подозревали, что, как во всяком уважающем себя средневековом укреплении, в башне должен иметься подземный ход на случай осады. Но попробуй его найти в подвале, забитом тюками с бельем, матрацами, сундуками и корзинами. К тому же в подвал можно было пройти только через труп Кикируси. Нам и заглянуть-то туда довелось лишь один раз, когда ведьма сама позвала меня вылавливать попавшего в ловушку Шурша. Он тогда запутался в белье при попытке кражи и орал, как рота голодных младенцев.
Потому путь нам с девочками был только один: бегство по стене.
Связав найденные в заначке Шурша простыни, мы спустились со второго этажа, пока явившийся на защиту гнезда и смирившийся с грабежом дракончик отвлекал грифона и горгулий.
К счастью, ночь была безлунной, только слабо светили звезды, и мы добрались до общежития мальчишек незамеченными.
Миранду, как истинную дочь клана Вечерних теней, не могла разглядеть даже я, хотя ощущала рядом ее дыхание. Смуглая и гибкая Зулия двигалась, как черная кошка в темной комнате – невидимо и беззвучно.
У меня тоже неплохо получалось, но со стороны я себя, конечно, не видела.
Подруги двинулись к правому крылу корпуса, где разместили новобранцев в мужские студенческие ряды, а я свернула налево – Ирека не стали переселять с этажа бывших однокурсников, оставив ему старую комнату под самой крышей.
Его окно не светилось. Опять где-то гуляет!
На всякий случай я запустила в окно камушек, добавив к нему заклинание, чтобы долетел. Перестаралась. Грохнуло о раму так, что я испугалась. Тишина-то в этой части академгородка такая, словно полог беззвучности кто накинул – даже вопли горгулий с башни сюда не доносились.
