– Я тут скоро с тоски озверею и в дракона смерти превращусь! – пообещала.
– Да, с этим надо что-то делать. Пойдем, пока действительно не засекли.
Он потянул меня к окну, тихонько свистнул, и в приоткрытую створку просунулась огромная куриная лапа, пошарила, отодвигая шпингалет второй створки, потом появилась львиная голова на змеиной шее и с клювом вместо пасти, и затем – весь урод. То есть сторожевой грифон. На второй окольцованной лапе у него болтался кусок цепи.
– Кар-р-рета подана, – сообщил птиц.
Оказывается, он не только каркать умеет.
– Тише ты, пернатый! – погрозил Ирек.
«Шурш! Задержи пока Сайка! Выпустишь через минуту», – спохватилась я. А то ведь куратор точно заметит наше бегство.
* * *
Грифон еле справился с двойной ношей – дотянул только до крепостной стены, отделявшей корпуса Академии от города, и сверзился на полянке в парке. Ирек еще с ним повозился из благодарности, что-то там пошептал, погладил. Птиц немедленно разомлел и заурчал по-кошачьи. Ирек дернул его за облезлый хвост. Грифон возмутился, но поднялся, покряхтывая, и улетел обратно.
– А сейчас мы куда? – проводила я его тоскующим взглядом. Все-таки как тяжело без крыльев! Даже грифону завидовать начала.
– В кабак! – торжественно провозгласил второгодник.
– Вот с этим? – я потрясла перед его носом разноцветной косой, уже смутно видимой в сгущавшихся сумерках.
– Зато никто тебя не узнает.
– Зато потом узнают.
– Погоди, – Ирек, тащивший куда-то меня за руку, остановился. – Ты хочешь сказать, что это у тебя природный цвет волос?
– Я – урожденная блондинка! – с гордостью.
– Оно и видно, – проворчал он, снова увлекая меня по парковой тропинке.
Сумерки сгустились, вдоль дорожек зажглись синие, багровые, алые и фиолетовые фонарики – любимые цвета демонов. В парке было довольно оживленно – обитатели Академии торопились вернуться в родные пенаты до начала комендантского часа, их провожали толпы демонесс, которым вход в городок был категорически запрещен. Я с жадностью их рассматривала. Интересно же, что у темных сейчас в моде.
Красивые твари. Удивительно белокожие в небоевой ипостаси. Черноокие, чернобровые, черноволосые. Лишь представительницы Вечернего и Закатного кланов – красно – и медноволосые. Даже татуировки и изящные рожки их не портили.
Фигурки у всех точеные, упакованные в мини-юбки, а если встречаются длинные платья, то почти прозрачные, что еще неприличнее. Мой обтягивающий комбинезон по сравнению с их одеяниями смотрится нарядом монашки.
Брюки, кстати, демонессы почти не носят, предпочитают мини, ажурные чулки и каблуки. Разве что стражницы вынуждены щеголять в форме, да драккерши из низших демонов, не имеющие своих крыльев, но приручившие дракков, ближайших родственников драконов.
На каждом шагу мы натыкались на целующиеся и обнимающиеся парочки. Моего спутника узнавали все: останавливали, хлопали по плечу, зубоскалили:
– У тебя новая подружка, Ирек? Яркая девочка!
– Какая пеструшка! – хихикали демонессы за спиной. – Одна заменит все фонарики в парке.
Кто бы говорил. У самих голые бедра под юбчонками сверкают так, что на освещении можно экономить.
Ирек свернул на боковую тропинку, где не виднелось ни одного светильника. Да и зачем они демонам, прекрасно видевшим во тьме? Чисто для красоты, чтобы белые кланы не тыкали аристократическими пальчиками в отсталость и пещерную грубость темных.
Сельо тоже отлично видят в темноте, но на мне были черные очки, и я с трудом различала смутный силуэт Ирека. Он остановился у большого вяза. Я приподняла очки, огляделась: знакомое место, именно тут была драка с «шмонарями».
Мой спутник, что-то шепча под нос, ползал в густой траве под вязом.
– Ну, иди сюда! – донеслось. – Совсем одичала, бедняжка.
Я неуверенно шагнула к нему.
– Вот тварь безмозглая! – выругался он.
Замерла. Это он мне?
– Лапушка, солнышко мохнатенькое, – тут же заворковал Ирек. – Иди же ко мне, бестолочь! Вот дурында, опять убежала! Который день поймать не могу! Шушенька, милая…
Я хихикнула, разглядев, что искомая Шу подкрадывается сзади к стоявшему на карачках парню. Через миг зверек метнулся вперед, но тут с ветки вяза на мою голову сверзилась еще одна груда меха и ослепила.
– Они что, размножаются делением? – спросили мы с Иреком друг друга, когда отодрали атаковавших нас зверушек.
– Зато проблемы с париками и бородами решены! – с облегчением заметил второгодник, примеривая тварюшку поменьше. – Ну как?
– Эффектно! Назовем ее или его Шурка, – я полюбовалась на огненно-рыжую бороду, так шедшую к черному золоту волос Ирека, кокетливо поправила свою увеличившуюся в два раза шевелюру: бронзовая шкурка Шу уже, можно сказать, пустила корни на моей голове. – И в какой кабак мы пойдем?
– В кабаре «Пляски скелета». Но сначала заглянем к моим друзьям, распилим твой панцирь. С нашей регенерацией держать кого-то более суток в гипсе – попахивает пыткой. Любые переломы должны уже зажить. А в «Скелете» строгий дресс-код и фейс-контроль на входе.
– Что-о?
– Из какой глухомани ты явилась покорять Темный мир, селянка?
– Надеюсь, обнажаться в «Скелете» надо будет не до самых костей?
* * *
Темная страна вела преимущественно ночной образ жизни, что естественно.
Ненормальным было расписание дневных занятий в Академии, но такова традиция, унаследованная от золотого века всеобщего единения и дружбы народов, когда существовала Всемирная академия Единой магии.
С тех пор, как мир раскололся на Светлый и Темный, а высшая школа, соответственно на Академии Тьмы и Света, уже лет тысячу каждый год темное студенчество устраивает митинги, демонстрации и шествия с требованием перевести стрелки академических часов со светлого времени на нормальное.
И тысячу лет на эти требования высшие темные маги нагло плюют.
Традиция оказалась весьма удобной для престарелого магистрата. Им-то что.
Во-первых, профессора-магистры днем беззастенчиво дрыхли на лекциях, включив бубнящий лекторский голос отдельно от спящего тела. И попробуй усни под эту колыбельную – следящее око с сигнализацией магистры тоже не забывали включать.
Как только адепт переставал скрипеть пером и укладывал голову на тетрадь, срабатывала визгливая сигнализация. Эта магическая сволочь даже имена нарушителей фиксировала и о шпаргалках ябедничала.
Во-вторых, измученные дневным бдением адепты вынуждены отсыпаться по ночам, когда весь Темный мир только начинал жить.
Газеты цитировали оправдания высокопоставленных болванов, говоривших на ужасном канцелярском языке: «Дневной режим учебы и комендантский час в ночное, то есть в рабочее демоническое, время резко снизили количество правонарушений с участием начинающих магов».
