Остальное он видел, как в тумане: вокруг замелькали огромные волки с вооруженными всадницами на спинах. Их окружили. Болотная красотка, оставив принца в покое, с диким визгом сцепилась с темноволосой женщиной. Обе, разумеется, не удержались на крошечном островке – покатились в болото, и через мгновенье над трясиной заплясал смерч лунного света, брызжущий тиной во все стороны.
Дьяр с тревогой оглянулся на воющий смерч, пронесшийся в опасной близости. Волки тоже проводили дерущихся опасливыми взглядами. А вот десяток воительниц и бровью не повели, исподлобья, с угрозой разглядывая принца. Дьяр понял, что из этого оцепления ему не вырваться… бескровно.
– Что, милашку свою болотную жалеешь? – ухмыльнулась одна из воительниц, высокая и крепкая богатырша. – Не волнуйся, наша царица сделает все, чтобы не убить ее. Несчастная не виновата в том, что стала хиссой.
– Царица? – вот теперь Дьяр действительно разволновался. Если Эльда скачет по болоту, то ее разборки с Сатарфом либо закончились, либо… их и не было. – Скажи, девушка, а владыка Сатарф… он… хм… приходил… э-э… с визитом?
Воительница округлила глаза.
– Владыка Тьмы? Да с какой стати?
Дьяр отвернулся, борясь с тошнотой, на коленях подполз к безжизненно лежавшей «тени». Лицо слуги распухло и посинело, как у трехдневного трупа.
– Дамир! – позвал принц, тронув его шею. Пульс не прощупывался. Попытка влить в «тень» хотя бы немного силы оказалась безуспешной.
– Посторонись-ка, вояка! – проворчала еще одна всадница, спрыгнув с волчары. Сняла фляжку с пояса и, вытащив пробку, влила в приоткрытый рот Дамира какое-то зелье. Подняла насмешливые карие глаза на принца: – Парализующий яд хиссы твоя магия не одолеет. Сейчас твоему демону полегчает.
Действительно, цвет лица Дамира стремительно менялся с синего на привычный серый, а опухоль спадала на глазах. Дьяр приложил ладонь к его грудной клетке, посылая слабый магический импульс. На этот раз его помощь не была отторгнута, и сила тихонько засочилась, вливаясь в истощенное тело. Дамир хрипло вздохнул.
– Теперь он поспит часок и встанет здоровеньким, если продолжить его лечение, ваше высочество, – удовлетворенно сказала кареглазая девушка, сделав знак подругам. Понимая, что сельо лучше знают, как бороться с ядом их тварей, принц не стал возражать, когда Дамира подняли, погрузили на спину волка, и тот, безошибочно выбирая тропу, потрусил прочь по болотным кочкам.
– С чего ты взяла, сельо, что я высочество? – спросил Дьяр.
– Глазки у тебя синенькие, как у куколки, – хохотнула воительница. – Только дикие звери не знают об этой особенности царствующей в Тархареше династии высших демонов. Но ты – явно не Сатарф. Значит, его наследник. Логично?
– Не совсем. Еще сохранились дальние ветви нашего рода, у них тоже синие глаза.
Принц не стал уточнять, что его почти забытые родственники в количестве двух или трех дряхлых демонов уже почти высохли от старости и живут не в самом Тархареше, а прячутся, от греха подальше, то ли в горах, то ли на морских островах.
Последние его слова утонули в надвигавшемся скрежете, вое хиссы и крике Эльды:
– Стой, дура! Все равно не сбежишь!
Дьяр, распахнув крылья, заслонил кареглазую воительницу. Вихрь налетел на него, споткнулся и распался на две фигуры. Хисса упала на четвереньки, хрипло рыча. С ее подбородка стекала желтоватая пена, глазищи дико сверкали. Эльда, воспользовавшись паузой, вскинула растопыренную ладонь, из которой брызнул сноп лучей. Но свет тут же иссяк, не долетев до твари. Царица недоуменно глянула на свою руку.
Этого мига оказалось достаточно: хисса взвилась спущенной с тетивы стрелой и вцепилась в запястье царицы. Брызнула кровь. Девушки из свиты вскрикнули, подняли оружие.
Их опередил Дьяр: рассек тело твари мечом Тьмы. Любое существо из плоти и крови распалось бы от такого удара надвое. Но хисса колыхнулась, на миг став туманным призраком, меч свистнул, словно прошел сквозь пустоту, а пасть твари переместилась к плечу Эльды, и клыки снова сомкнулись.
– Вот, значит, как, богиня… – прошептала царица, грустно усмехнувшись. И кулак ее левой руки в латной перчатке врезался в висок хиссы.
Тварь, снова колыхнувшись облачком, на миг выпустила жертву. Эльда отпрянула, левой ладонью выхватила клинок, и ее движения стали столь стремительны, что, казалось, в ее руке раскрылся сверкающий веер.
Она наносила удар за ударом, хисса лихорадочно мерцала, но ее тело уже не успевало преобразовываться и пропускать сталь. Призрачная плоть окрашивалась кровью. Хисса уже не рычала – жалобно выла, попыталась бежать, но ее встретили клинки воительниц. Потеряв остатки разума, тварь ринулась на Дьяра и напоролась на меч. Он вошел в правое подреберье: в последний миг рука принца дрогнула и отвела острие от сердца. На землю упало окровавленное девичье тело.
– Сеть, быстро! – скомандовала Эльда, бросив короткий, ожегший, словно плеть, взгляд на принца.
Девушки накинули на обессиленную хиссу плотную сеть, связали и прикрутили к спине огромного волка, и только тогда царица занялась своими ранами. Вокруг нее собрались воительницы, закрыв спинами от демона. До слуха Дьяра донеслось:
– Что произошло, госпожа? Почему не сработали заклинания?
Усталый голос Эльды ответил насмешливо:
– Это Лойт решила наказать меня, девочки. Я обидела ее статую.
– Статую?
– Ну да. Посмела стукнуть вот этой рукой. И Лойт позволила хиссе немного ее погрызть.
Дьяр скрыл удивление, сделав вид, что ничего не слышал. Поинтересовался у кареглазой воительницы, не отходившей от него ни на шаг:
– И что вы будете делать с пойманной? Показывать в клетке за деньги?
– Еще сутки назад она была нашей сестрой. Попытаемся вывести ее из сна разума и вылечить.
– От бешенства? Это часто случается с сельо?
– Только с теми, кто погас вместе с жизнью любимого, – терпеливо ответила девушка. – Человеком она уже не станет, но и зло творить не сможет.
– И много еще таких тварей на вашем болоте? Мне надо найти товарищей.
– Хисса была тут единственной. Но твои слуги уже найдены, и теперь они – наши пленники, – сообщила кареглазая. – И ты – тоже.
– Кто тебе сказал? – прищурился принц, вскинув голову.
Эльда, раздвинув девушек, приблизилась к нему. Руку ей уже перевязали. Дьяр выпрямился, с трудом выдерживая взгляд гордой царицы амазонок. Глаза у нее были в точности как у Лики – глубокие, словно океан, только оттенок не зеленый, а серый. Очень недоброжелательный ледяной океан. А ее растрепавшиеся темные волосы, окутавшие плечи, напоминали грозовые тучи.
Она разглядывала Дьяра не менее пристально, чем он – последнюю любовь своего отца. Сейчас он хорошо его понимал. Воинственная царица Серых Холмов, разгоряченная схваткой, оказалась не просто красива, а сокрушительно прекрасна. Если ее дочь Аэлика станет такой же, когда повзрослеет… то лучше забыть о ней уже сейчас. И о дурацком пари Дамира. Вот только Дьяр не привык сдаваться.
