– Двадцать третье ноября, двадцать третье ноября… Это же вторник! – Он обрадованно посмотрел на Галю. – У меня как раз есть алиби! Да, Галка?
– Ты спятил, Стас. – Галя даже привстала с дивана. – И думать не моги!
– Но ты же можешь подтвердить, что мы были здесь, дома!
– Очнись, дорогой! Кому я буду подтверждать это? Собственному мужу? Буду ему рассказывать, что весь вечер провела с тобой здесь, пока он в командировку ездил? Может, еще уточнить, что мы с тобой делали? Как и сколько раз? Ты совсем очумел, Стас, – такое мне предлагать!
– Но… Как же… Ведь ты единственная, кто может подтвердить мое алиби!
– Я не могу подтвердить твое алиби, Стас. Исключено. И не обсуждается.
Галя размашисто села, всем своим видом показывая, что тема закрыта.
Кис, который молчаливо следил за разговором любовников, только вздохнул.
– Не сказать, чтобы вы попытались облегчить мою задачу, – произнес он и полез за сигаретами. – Можно?..
Стасик печально кивнул и достал из заветного ящика и свою пачку: ясно, что с его попыткой бросить курить было бесславно покончено.
– Ну что ж, – пыхтя сигаретой, заглянул в бумажку Кис. – Попробуем восьмое ноября.
– Как я могу вспомнить! Это же когда было!
– Это был понедельник, – услужливо подсказала Галя, глядя в календарь.
Она чувствовала себя предательницей, и это, надо признать, было очень мерзкое чувство. Но не могла же она в самом деле признаваться мужу в измене! И с кем! С главным подозреваемым по делу об изнасилованиях!
– По понедельникам у нас с тобой нет свиданий, – заискивающим голоском продолжила она. – Вспомни, ты после работы…
– Захожу в пивную, – сухо ответил Стас, не глядя на предательницу. – И кто меня там вспомнит? Где я свидетелей найду?
– А после?
– Дома был! Один! Без свидетелей! А если даже и не дома, то все равно – где я возьму свидетелей? На крыше их тоже не было!
– На какой, Стасик, крыше? – вкрадчиво поинтересовалась Галя.
Кис заинтересованно уставился на Стасика.
Стасик окончательно смутился.
– Ну… Я тебе не говорил… Так по-дурацки вышло… Я как-то на крышу попал.
– Что же это была за крыша, Стасик?!
– Пятиэтажки какой-то. Здесь, в моем районе.
– И что ты там делал?!
– Спал.
– Вот как?.. – Галя всматривалась в Стасика, словно ища в его лице признаки безумия. И даже ноги непроизвольно подобрала под себя, будто боялась, что он ее укусит.
Кис самым внимательнейшим образом слушал, переводя глаза с одного на другую, не вмешиваясь в разговор.
– Спал, – кивнула Галя. – Ну и как? Хорошо выспался? – Она, несмотря на всю свою настороженность, не могла отказать себе в ехидстве. – И что потом было?
– Проснулся и пошел домой.
– Пошел? И как же ты пошел? С крыши спрыгнул?
– Зачем? – удивился Стасик. – Открыл дверцу на чердак, спустился, затем с чердака спустился, затем с лестницы спустился и вышел на улицу. И домой пошел.
– Врешь? – с надеждой спросила Галя.
– Зачем мне врать! – обиделся Стасик. – Чистая правда!
– И когда же это было? Уж не в один ли из этих дней? – Она кивнула на листочек с датами.
– Весьма возможно…. – задумался Стасик. – Во всяком случае, это как раз во вторник было. А вот в какой – теперь не помню…
Кис уже не знал, что ему и думать. Он все еще не решил, браться ли ему за это весьма странное дело, – хотел сначала составить предварительное мнение о его сложности… Но мнение никак не составлялось. То есть, вне всякого сомнения, дело было сложным, очень сложным – но, может, скорее для психиатра?
– У нас осталось еще четырнадцатое октября, – напомнил детектив.
– Четверг, – снова влезла Галя.
– Не помню. Хоть убейте – не помню! – заявил Стасик.
– Но, по крайней мере, никаких крыш, чердаков, подвалов, кладбищ, крематориев и прочих симпатичных мест вы не посещали?
Стасик так расстроился, что у него почти слезы выступили на глазах.
– Еще одно место было… – произнес он, покраснев. – Я в какой-то квартире очутился, там наркоманы… Они трахались… И…
– И что? – поторопил Кис замолкнувшего Стасика.
– И все. Я очнулся на диване и ушел домой, – сократил до предела историю посещения злачного места Стасик.
– Когда это произошло?
– Недавно, недели три назад… Кажется, девятого февраля…
– Ну, девятого никаких происшествий, к счастью, не случилось, – облегченно вздохнул Кис. – Какими еще историями порадуете?
– Все, кажется… Вот разве что вещи у меня пропадали, а потом находились, да причем иногда чужие… И потом, мне кто-то мебель переставил в квартире… И еще девчушка приходила из «Вашего домового» – делать уборку, которую я никогда не заказывал… А в довершение всего – несколько дней назад меня какая-то девушка убийцей назвала…
Галя было вновь вскинулась с недоверчивыми вопросами, но Кис остановил ее жестом и принялся подробно расспрашивать Стасика, делая пометки.
Закончив, он задумался. И думал так долго, что Галя не вытерпела и встряла в сложный мыслительный процесс детектива:
– Кис, ну что ж ты молчишь? Что ты об этом думаешь? Берешься за дело?
– Вы мне позволите снять у вас отпечатки пальцев? – встрепенулся Кис.
– У меня? – испугался Стасик. – Зачем?
– Дело в том, что на местах преступлений найдены некоторые предметы с отпечатками, не принадлежащими хозяевам квартир. А я завтра попробую в деле покопаться…
Стасик так обреченно протянул руки, словно Кис собирался защелкнуть на них наручники.
Кис приложил Стасиковы пальцы к чистому листу бумаги, затем аккуратно настрогал карандашный грифель и припудрил белый лист. Проступили отпечатки, на которые Стасик смотрел почему-то с испугом.
– Знаете что? – произнес Кис. – Собирайтесь-ка. Вам нужно где-то переждать хотя бы несколько дней. Пока я не разберусь что к чему.
– Я его на нашей даче хотела спрятать…
Кис кивнул:
– Хорошая мысль. А эту ночь пускай проведет у меня. А то – кто знает, когда наша доблестная милиция выйдет на след…
Невероятное везение Киса
– Плохая новость, – сообщил Кис на следующий день, вернувшись с Петровки. Стасик понуро ждал на кухне решения своей участи. – Отпечатки ваши.
– Не беретесь, значит? – убитым голосом спросил Стасик.
