Вернувшись в здание детского садика, Роман сердечно поблагодарил сторожа за оказанное содействие и премировал купюрой.
– Приходите еще.
– Обязательно.
Вместе с Джафаром они погрузили сгоревший генератор в кузов «Газели» и поехали в Ясенево. Несмотря на то что главная цель операции так и не была достигнута, Роман Руденко возвращался домой в хорошем расположении духа. Генератор все-таки не подвел, открывая тем самым благоприятные перспективы для работы с телезрителями. Какой еще можно сделать полезный вывод? Не мелочиться. Прекратить охоту за техническим директором, а целиком сосредоточить внимание на Александре Завеновиче Апокове. И уже с учетом его осторожности и высокого положения попробовать разработать план тактических действий.
– Джафар, вот, возьми, – Роман протянул конверт шоферу. – Твой гонорар, как и договаривались.
– Не возьму, – покачал головой Джафар, глядя на дорогу.
– Почему не возьмешь?
– Потому… У меня к тебе другое предложение… Я сам тебе денег дам… Продай установку.
– Генератор? – удивился Роман. – Не продам. Во-первых, он сгорел. Его чинить надо. Совершенствовать. Во-вторых, он мне нужен самому. А в-третьих, я не понимаю, зачем он нужен тебе?
– Зачем? За тем же самым, – улыбнулся Джафар.
– Ты же не знаешь, зачем он был нужен мне… Но я, кажется, начинаю догадываться, зачем он понадобился тебе… Поэтому и не продам… Дай лучше закурить. У меня сигареты закончились.
– И у меня закончились.
– Тогда останови у киоска. Я – мигом.
Машина остановилась. Роман открыл дверцу, выпрыгнул, подошел к окошечку, стал звать продавца. В то же время услышал, как хлопнула закрывающаяся дверца. «Газель» тронулась с места и, быстро набрав скорость, растворилась в перспективе огней Кутузовского проспекта.
– Эх, дурак…
У Романа даже не оставалось сил возмущаться поступком дагестанца. Что теперь делать? Завтра звонить в транспортно-перевозочную контору? Искать Джафара? Так там наверняка земляки… Не сдадут. Ответят, что такой у них со вчерашнего дня не работает. Он закурил, еще постоял немного, посмотрел на огни, на рекламные вывески, остановил такси и поехал, наконец, к родному дому в Ясенево. А когда снимал куртку в прихожей, то уже по нескольким деталям догадался, что за время отсутствия в квартире опять кто-то побывал.
Глава 17
Завещание Леснера
Две тысячи человек в черных фраках с белыми монархическими манишками выстроились по периметру огромного котлована, вырытого неподалеку от Новодевичьего монастыря. Цветов было столько, что, собрав и высушив одни только черенки, можно было организовать приличную сенозаготовку. Причем гвоздики, тюльпаны и подмосковные розы не допускались, как слишком примитивные виды отбирались и выбрасывались при входе на кладбище. Основу же ритуального дизайна составила экзотика, доставленная чартерными рейсами из Бразилии, Индонезии и Японии. Тут было много чего. И мексиканский цветущий кактус, и кувшинка-пандее, и вьетнамская ползающая лилия, способная четыре раза в сутки менять свою окраску… Над огромными венками свисали черные ленты с позолоченными надписями, которые сочинили лучшие авторы «Видео Унтерменшн», «Аншлага» и КВН. Выстроенные в линеечку, с торжественно приподнятыми ковшами стояли экскаваторы, вырывшие котлован, и тут же – бульдозеры, готовые его засыпать сразу после прощания. Ну и, разумеется, симфонический оркестр при поддержке солистов из московской филармонии и «Фабрики звезд».
Тело покойного было уложено в буковом инкрустированном гробу. Сам гроб был опущен в самый центр котлована. Вокруг гроба – картонные коробки с обналиченной валютой, снятой со всех счетов – такова была воля усопшего. В том же котловане – все одиннадцать джипов, числившихся на покойном, изуродованный мотоцикл «Харлей», немного оргтехники, любимая еда и напитки. Тут же пятьдесят зарезанных пиар-менеджеров и семьдесят самых преданных секретарш, которые будут сопровождать Михаила Леснера в следующей жизни.
– Неужели они добровольно согласились уйти вместе с Михаилом Юрьевичем? – прозвучал вопрос.
Садовников прислушался к разговору не то просто обывателей, не то причастных к компании.
– Ну, я слышал так, что не совсем добровольно, – отвечал другой. – Отлавливали и умерщвляли только тех, на кого Леснер указал в завещании, то есть сотрудников компании, которые были ему особенно дороги. Лучшие из лучших… Тех, с кем он хотел бы жить и работать в раю… В телевизионном раю.
– А вы уверены, что он попадет именно в рай?
– Конечно, уверен. Почему бы не попасть? Еще бы, столько проплачено… Более того, руководство «Видео Унтерменшн» собирает подписи под ходатайством о причислении Михаила Юрьевича Леснера к лику святых, с последующим возведением в районе Останкино собора Михаила Мученика. Как только достаточное количество подписей соберут, ходатайство будет представлено на рассмотрение патриарха, ну а уж там… Извините, кажется, эпитафия… Давайте послушаем.
– Безвременная кончина вырвала из наших рядов… – послышался взволнованный хорошо знакомый голос ведущего церемониала. Им был Александр Буревич. – …вырвала из наших рядов человека, который сделал телевидение таким, каким оно сейчас есть. Человека талантливого, высоконравственного, сентиментального идеалиста Михаила Юрьевича Леснера. Трудно подобрать слова, чтобы выразить все чувства, переполняющие нас. Еще труднее перечислить все его заслуги перед нашими отечественными телезрителями. Позвольте мне напомнить хотя бы некоторые из передач, в которые он вдохнул жизнь…
Прочитав длинный перечень, ведущий продолжил рассказ о благодеяниях покойного. Несколько раз, правда, сбивался на телевизионные штампы, такие как «Сегодня у нас в студии…», «Давайте проанализируем», «Итак, я хочу напомнить вам, дорогие телезрители», но в целом подобающей торжественности это не портило. И даже фраза: «Оставайтесь с нами»…
Пока он продолжал, диалог обывателей возобновился.
– А как же все это случилось? Такой вроде бы еще молодой…
– Можете себе представить? Бабушка на Садовом кольце…
– Как так?
– А вот так… В последнее время Михаил Юрьевич увлекался ездой на «Харлее» в ночное время. И вот как-то на большой скорости нацелился на бабусю, пересекающую дорожную полосу. Я сам не езжу на мотоциклах, и поэтому мне не знаком этот мотоциклетный азарт, соблазн, что ли… При всем при том человек нес большой груз ответственности, и ему нужна была разрядка. Вот и нацелился. Ну, а старая карга, на беду, оказалась проворной. Она, значит, вправо, и он – вправо, она влево, и он за ней. Она через бетонное заграждение – прыг! А он, бедолага, так увлекся, что не справился с управлением… Не смог вырулить. Вот и получили… Какая-то бабка – и такой великий человек… Несправедливо… Хорошо, что еще завещание успел написать, а то похоронили бы в кремлевской стене, как какого-нибудь рядового космонавта.
– А что плохого-то в кремлевской стене?
