– Тьфу ты, черт! – Сергей взял со стола сигарету. – Могли бы и разбудить… Он уже уехал?
– Еще утром уехал, я же тебе сказал.
– Хм… Даже не поговорили… Какие еще новости?
Вместо ответа Руденко взял со стола пару листков с черновыми записями.
– На чем остановился?
– «Иисус предсказывает отречение Петра».
– О-о! Уже далеко продвинулся, далеко… – как-то не по-доброму улыбался Роман, рассматривая черновики. – «С тобою я, доколь не сгину, душою, помыслом и телом! Пусть даже все тебя покинут, я этого никогда не сделаю…» Это у тебя апостол Петр говорит?
– Да.
– А вот, я так понимаю, ему отвечает Болгарин… «Так знай, еще до утренних петухов ты трижды от меня отречешься». Речитатив…
– Роман, прекрати издеваться. Мне и так плохо.
– Я не издеваюсь. Я констатирую… – Роман взял со стола еще один листок, зачитал. – «Иисус умывает ноги ученикам». А вот эту главу ты писал вообще зря. Можешь даже и не показывать редактуре. Болгарин никому ноги мыть не согласится. Разве только Алле Борисовне… И вообще давай сворачивай всю эту работу! Двести процентов даю, что никакой рок-оперы не состоится. Дурят нас. За нос водят! Я сегодня днем встретил Апокова с Леснером, немножко поговорил с ними и все понял.
– Они что, так прямо и сказали сворачивать работу? – Сергей тяжело вздохнул.
– Нет, конечно. Наоборот, просили ускориться. Спрашивали, не надо ли чем помочь? Представляешь? Сережа, поверь мне, я эту породу очень хорошо знаю. Я знаю, каким образом и при каких обстоятельствах они заказывают реальную работу, если она им действительно нужна! А тут… помощь предложили! Картинно переживали, засранцы, что мы с тобой медленно продвигаемся… Разумеется, в ответ я попросил помощи. Попросил в помощники знаешь кого? Алексея Гусина с его опытом и редакторским талантом.
– Зачем?
Руденко посмотрел на часы.
– Сейчас узнаешь, зачем. Они обещали прислать его ровно в шесть. А сейчас уже без двух минут… он пунктуальный…
В это время, как по заказу, раздался стук в дверь.
– Не заперто, входите! – крикнул Роман.
Дверь открылась. На пороге стоял улыбающийся Алексей Гусин.
– Здравствуйте, господа! – весело произнес он. – Мне тут сказали, что есть проблемы.
– Есть проблемы…
– Вызывали?
– Вызывали.
– Могу ли чем-нибудь помочь?
– Нет, не можешь. Пошел вон.
Казалось, что Гусин на секунду растерялся.
– Пошел вон отсюда! – Роман повторил свою просьбу.
– Как скажете. – Гусин еще раз улыбнулся. Вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Затем примерно в течение пяти минут ни Роман, ни Сергей не говорили ничего. Прикончили пиво, выкурили по сигарете.
– Тебе не кажется, – наконец сказал Сергей, – что мы становимся похожими на них?
– Кажется, – согласился Роман. – А куда мы денемся? Это вполне естественно. Неестественным было бы продолжать работу над рок-оперой в таких условиях. Неужто ты жалеешь, что я сейчас выгнал этого толерантного шакала?
– Да нет, не жалею. Стоит того… Только… что касается рок-оперы, ты сам не очень-то последователен… То говоришь, пиши. То не пиши…
– Да! Теперь говорю – не пиши! Потому что это пустое… Так, слушай дальше, я тебе еще не все новости пересказал. Я выходил за территорию пансионата. Тут недалеко, примерно в трехстах метрах от забора, есть небольшой холм. На этом холме идет подготовительная работа к съемкам. Место оцеплено, как полагается в таких случаях. Но я встретил знакомого оператора, и он меня провел. Теперь о том, что я увидел. Холм и подножие холма разбиты на участки. На участках осветительная аппаратура, немного бутафории, синее полотно для кея. Строительных работ почти никаких, по-видимому, рассчитывают на компьютерную графику. Но на каждом участке стоит табличка, означающая сцену, которая, по всей видимости, будет сниматься. Да… Общее название этого холма «Голгофа».
– Та-ак…
– Теперь слушай названия сцен… «Ученики моют ноги Мессии». Обрати внимание, не «Мессия умывает ноги ученикам», как в Евангелии, а наоборот – «ученики моют ноги Мессии». Далее слушай, «Народ Иудеи насыщает Мессию хлебами и рыбой», каково, а? Далее. «Отречение от Петра»… «от Петра», «Мессия допрашивает Пилата», «Мессия зазывает торговцев в храм»… и так далее, все в том же духе.
– Ты что, смеешься?!
– Нет, не смеюсь. Я пересказываю то, что видел. Оператор мне сказал, что завтра здесь будет сниматься клип.
– С Болгариным?! – воскликнул Сергей.
– В том-то и дело, что не с ним! Болгарина на Селигере нет и не будет. Я уточнял. В роли Мессии завтра снимается кто-то другой. И я почти на сто процентов уверен, что это будет Александр Завенович Апоков.
Сергей уронил голову на стол и стал ржать.
– Исходя из наших умозаключений и догадок, – совершенно серьезно продолжал Руденко, – исходя из того, что я теперь знаю об Александре Завеновиче, исходя из повсеместной рекламной кампании влияния, которое проводит телевидение под общим названием: «Бери от жизни все!», берусь утверждать, что новый Мессия, Мессия второго пришествия должен быть успешным продвинутым человеком, настоящим Победителем, а не таким уступчивым, как Иисус Христос. Новый Мессия для современной молодежи будет более понятен, а, следовательно, приемлем. Ему должны мыть ноги, а не он кому-то! Его должен кормить народ, а не наоборот. Он должен допрашивать Пилата, а не Пилат Мессию! Вот это и есть формула Александра Апокова, которую он наверняка предъявит накануне прихода третьего тысячелетия. Я полагаю… я почти уверен, что сценарий новогоднего выпуска должен быть таковым: сначала показывается рок-опера, которую ты сейчас пишешь, где Болгарин естественным образом девальвирует своего героя Иисуса Христа. И удар этот направлен прежде всего по лагерю верующих. Хотя от этой части акции Апоков может и отказаться. Я почувствовал по разговору. Затем следует клип по сценарию «Анти-Евангелие», который завтра будут снимать. Ну и закончится все обращением к российскому народу, с которым выступит Александр Завенович, обрамленный владимировской скуфетью. Обрати внимание, форму клипа для «Анти-Евангелия» он выбрал неспроста. Попсово, доходчиво, без зауми! Марию-Магдалину, поди, какая-нибудь телка будет играть в короткой юбке с ногами от ушей… Так, значит… А первого января двухтысячного года проснувшийся еще не протрезвевший народ дружно встанет под знамена нового диктатора, который будет учить правильной жизни. Все у него продумано и готово! Но вот только об одном позаботились небеса – владимировской скуфети не досталось этой собаке!
Сергей давно уже прекратил смеяться и в который раз задумался над тем, сумасшедшие они с Романом или нет. Вся эта теория о влиянии скуфети на славянское население время от времени начинала казаться ему художественной мистикой, полным бредом, но, с другой стороны, факты, которые все время всплывали и от которых невозможно было отвертеться, доказывали обратное. Да, факты – упрямая вещь.
