Но при этом необходимо понять два наиважнейших момента. При частичном перераспределении власти от президента к премьер-министру и председателю парламента придется создавать партии, в основе которых, как и в Ливане, будет лежать этнорелигиозный фактор, что само по себе чревато конфликтами в будущем. Кроме того, весьма серьезной останется возможность влияния той или иной общины на силовую структуру государства. На сегодняшний день, как я уже говорил, наиболее серьезные силовые подразделения в системе сирийской государственной власти контролируются алавитами. Замена части алавитов на представителей других этнорелигиозных групп – это, вероятно, самый сложный вопрос.
Военные аспекты конфликта
В Сирии сейчас существуют два театра военных действий. Первый – с «Исламским государством». Армия Башара Асада обессилена большими потерями, ослаблена дезертирством и нуждается в мощном пополнении, вооружениях, артиллерии, авиации и много в чем другом. В ней воюют алавиты, христиане, исмаилиты, друзы, некоторая часть суннитов. Экономики вследствие гражданской войны практически не существует. Союзники сирийской армии – ливанская шиитская группировка «Хезболла» численностью 10–15 тысяч бойцов и иранские подразделения типа спецназа Корпуса стражей исламской революции «Аль-Кудс». Командует последним неординарная личность – генерал Касем Сулеймани. Он по сути планирует все совместные операции в боевых действиях. Также на стороне Асада несколько тысяч разных иранских добровольцев плюс силы народной самообороны – их было 80 тысяч человек, сейчас их численность доходит до 100 тысяч.
Очень активно воюют сирийские курды, которые представлены партией Демократического единства – это аффилированная с Рабочей партией Курдистана структура. Воюют они просто превосходно, лучше, чем само ИГ, но у них не хватает вооружения и очень сложная ситуация на границе с Турцией. И тут отдельный вопрос – зачем Реджепу Эрдогану понадобилось вводить туда войска? Дело в том, что его категорически не устраивает возникновение любого квазигосударства сирийских курдов. Во-первых, в политическом смысле там будет сильно влияние Рабочей партии Курдистана, которая уже много лет воюет с турками в турецком Курдистане. Во-вторых, на фоне победы на юго-востоке Турции в последних парламентских выборах Демократической партии народов Салахаддина Демирташа создаются все условия для усиления сепаратизма курдов на территории Турции, что поставит Турцию на грань распада. Я еще пять лет назад писал, что при существующих тенденциях Турция закончит свое существование как единое государство в районе 2025 года, но теперь полагаю, что это может произойти и раньше.
Сегодня почти всеми вооруженными группами, которые существуют в Сирии и воюют против ИГ и остальных террористических организаций, таких как «Джабхат ан-Нусра», «Ахрар аш-Шам» и т. д., руководят иранцы. Они практически отодвинули сирийцев, потому что те сильно обескровлены и с готовностью принимают эту помощь. Вообще регион держится, по большому счету, только благодаря Ирану. Дело в том, что для ИГ морально-мистическую роль играет взятие Дамаска и Багдада, ключевых городов Востока. Достаточно посмотреть на их знамя – черное знамя аббасидского багдадского халифата. А иранцы активно воюют с ними уже не только через «Хезболлу», не только через «Аль-Кудс» и другие спецподразделения Корпуса стражей исламской революции, возглавляемые Касемом Сулеймани, но и использует регулярные части иранской армии.
Активное вмешательство во внутрисирийский конфликт движения «Хезболла» и Ирана является предельно важным. Башар Асад весьма почтительно относится к лидеру «Хезболлы» шейху Хасану Насрулле – по мнению некоторых людей из окружения Башара Асада, «как сын к отцу». Использование бойцов «Хезболлы» в боях при Аль-Кусейра, а также в боях под Алеппо показало довольно высокий военный потенциал организации и степень боеготовности ее командиров и бойцов, чего и следовало ожидать с учетом опыта войны Израиля и «Хезболлы» в июле 2006 года, когда «Хезболла» по сути нанесла поражение в сухопутных сражениях израильской армии. При этом недостатков у «Хезболлы» тоже хватает, и об этом я еще расскажу.
Второй фронт внутри Сирии – война с коалицией из более чем 170 с лишним радикальных, как правило, салафитских структур, объединенных благодаря поддержке США и Турции. Начиная от сирийской «Свободной армии», командует которой Салам Идрис, и заканчивая филиалом «Аль-Каиды» в Сирии «Джабхат ан-Нусра». Это вся нечисть, которая только может быть, и на Ближнем Востоке, и далеко за пределами Ближнего Востока, в том числе из Европы (особенно Франции), Турции, Саудовской Аравии, Катара, некоторых государств СНГ, в том числе, судя по всему, России. Директор Федеральной службы безопасности Александр Бортников официально заявил, что там воюет 1700 граждан Российской Федерации. Это как минимум – а скорее всего, даже больше. Приблизительно столько же, если не в два раза больше, находится там выходцев с Южного Кавказа, из Азербайджана и территории Панкисского ущелья Грузии, а также из Центральной Азии. Здесь происходит инкубация будущих опасных явлений, которые могут происходить и в Центральной Азии, и в Европе.
И тут у нас возникнут очень большие проблемы. Значительная часть тех, кто воюет там, – узбеки, таджики и так далее, – были завербованы среди гастарбайтеров, которые работали на территории России. Нетрудно представить, что они будут возвращаться не в Узбекистан, Таджикистан или Киргизию, а значительная часть будет возвращаться на территорию России. Поэтому для нас события в Сирии – это очень, очень серьезно.
Разрушенные в ходе боевых действий здания в Аль-Халидия, провинция Хомс
Почему все-таки мы были вынуждены вмешаться в этот конфликт? Потому что, извините за откровенность, Иран и «Хезболла» не смогли достаточно эффективно помочь сирийскому руководству разгромить различного рода организации, которые ведут там борьбу. За октябрь 2015 года иранцы потеряли только убитыми 42 человека своих военнослужащих, не говоря уже о раненых, «Хезболла» тоже несет потери. Они не могли решить необходимые задачи, мало того, они сдавали один город за другим, одну базу за другой. И это послужило одной из причин для вмешательства России, поскольку наша задача с точки зрения национальной безопасности состоит в уничтожении террористов за пределами наших границ, на территории той же Сирии – это, согласитесь, намного эффективнее, чем потом «принимать» боевиков на своей территории.
Вторая причина поддержки Россией нынешнего сирийского режима – экономическая. Я уже упоминал о том, что в дестабилизации обстановки в Сирии был заинтересован Катар – страна, которая имеет третьи в мире по объемам разведанные запасы газа после России и Ирана. В случае прихода к власти в Сирии исламистов противоречия между Саудовской Аравией и Катаром наверняка оказались бы забыты, а тут уже недалеко и до строительства газопровода Катар – Саудовская Аравия – Ирак – Турция – Европа. Тогда все наши газопроводы в Европу перестанут быть эффективными – по той простой причине, что цена катарского газа намного ниже, чем цена российского газа, добываемого в суровых условиях Заполярья.
