— Да никто мне ничего не запрещает!
Какое-то время он смотрел на нее в мрачной задумчивости, потом вздохнул:
— Уже то, что ты так яростно опровергаешь мои слова, доказывает, что это правда. В любом случае тебе известно мое мнение о характере мистера Кондлиффа. — Кен пожал плечами. — Что ж, это, конечно, меня не касается. По-моему, женщинам даже нравится, когда им приказывают и не церемонятся. Кстати, полезно это запомнить, если я сам вдруг надумаю жениться.
Клэр глубоко вздохнула. Да, похоже, это конец их дружбы. Она решила сделать еще одну попытку:
— Давай не будем так расставаться. Мы же столько лет с тобой дружим. Скажи лучше, ты приедешь к нам в усадьбу?
— Нет, не приеду. Клэр, нашей дружбе конец. Я давно это подозревал.
Она в удивлении воззрилась на него:
— Даже не представляла себе, что ты можешь быть таким. Ты поступаешь против всех своих убеждений. Это не по-христиански, я ведь не сделала ничего дурного.
Он покраснел, и вся его злость улетучилась.
— Неужели наша дружба так много значит для тебя?
— Конечно, Кен. Старый друг очень дорог. А мы с тобой дружим со школьных времен. Естественно, ты для меня очень много значишь.
— Прости меня, Клэр. Я приеду к вам, когда захочешь.
Девушка улыбнулась, очень довольная, и решила больше ничего не выяснять, тем более что она и так уже опаздывала за Линди.
— Мне пора, Линди будет волноваться. — Клэр нажала на стартер, нахмурилась и снова нажала. Попробовав завести машину еще пару раз, она в ужасе прошептала:
— Слушай, по звуку похоже, что…
— Дай-ка я посмотрю. — Кен сунул голову в окно. — Клэр, какая ты дурочка — у тебя же бензин кончился!
Она побелела:
— Точно?
— Только не паникуй, — предупредил он ее. — Сейчас принесу велосипед и съезжу за бензином в деревню. Постараюсь вернуться как можно скорее.
— Но… автомастерская закрыта. Там работает один старик, а он сейчас болеет. Что же мне делать? — Ее трясло. Клэр знала, что, если она надолго задержится, учительница позвонит Саймону.
— В таком случае есть только один выход, — строго произнес Кен. — Позвони от меня мистеру Кондлиффу и скажи ему, что случилось.
— Я н-не м-могу, — прошептала девушка. Сердце ее колотилось как у загнанной лошади. — Саймон будет вне себя от злости. — От этой мысли ей стало нехорошо. — Нет, надо что-то придумать.
— А что ты еще можешь сделать? Зачем ты вообще ко мне поехала, если так его боишься?
— Мистер Сондерс! — воскликнула Клэр, пропуская мимо ушей его замечание. — Как думаешь, у него можно раздобыть бензин?
— Посмотрим. — Кен недовольно вздохнул, но поплелся за велосипедом. — Не знаю, сколько это займет времени. Постараюсь побыстрее. Если у него бензин в канистре, тогда это недолго, а если придется сливать из бака, дело затянется.
Клэр повезло — в тот день учительница решила уйти домой пораньше. Поэтому она не узнала, что Линди пришлось долго ждать. Девочка печально сидела на низком заборчике возле школы.
— Прости меня, детка. Ты, наверное, уже решила, что я не приеду?
— Нет, я знала, что ты обязательно приедешь.
Линди села рядом с ней на переднее сиденье, и прежде, чем успела спросить о причине опоздания, Клэр принялась болтать о чем-то другом, ловко отвлекая внимание ребенка от случившегося.
В тот день Клэр пришлось сделать так, чтобы Линди не встречалась с дядей. Пусть пройдет пара дней, думала она, и девочка все забудет.
— Пойди пожелай дяде спокойной ночи, но не болтай с ним, он сейчас очень занят.
— Хорошо, Клэр, — радостно согласилась Линди.
Клэр вошла вслед за ней в комнату, едва дыша. Молясь про себя, чтобы девочка не вспомнила, как долго ждала ее после школы. К ее огромному облегчению, юная воспитанница сделала так, как ей сказали, — быстро поцеловала и обняла дядю и, довольная, отправилась спать.
Остаток вечера прошел очень славно — они вместе с Саймоном разбирали счета. Клэр заполняла бланки, спрашивая жениха, если ей что-то было непонятно, однако удивляясь, как легко во всем разобралась. Кое-что она могла уже делать самостоятельно. Затем девушка написала ответы на пару деловых писем, отпечатала их на машинке и дала Саймону на подпись. Наконец все дела были закончены. С довольным вздохом Саймон объявил, что наконец разгреб всю бумажную работу, накопившуюся за месяц. Он улыбнулся Клэр, поблагодарил.
Девушка улыбнулась в ответ:
— Мне очень понравилось. Скоро смогу делать большую часть рутинных дел без твоей помощи.
— Тебе правда понравилось? — недоверчиво переспросил Саймон. — Вот ты и будешь этим заниматься. Я бумажки терпеть не могу!
— И очень хорошо. Отныне я буду твоей секретаршей.
На следующий день после обеда Саймон пошел к Урсуле. Клэр увидела его только за ужином, поскольку сразу после ужина он снова отправился обратно. Когда жених не вернулся к одиннадцати часам вечера, Клэр не стала его ждать и легла спать. Но чувство непонятной тревоги не покидало ее. Может быть, угнетал предстоящий торжественный ужин, к которому они ждали гостей…
Не имея опыта устроительства приемов, Клэр испытывала естественное волнение. Ведь она не могла не понимать, что Саймон непременно будет сравнивать ее умения с достоинствами Урсулы, причем не в пользу Клэр.
На следующее утро Саймон опоздал к завтраку, и Клэр с Линди пришлось его ждать. Боясь, что Линди невольно проболтается о вчерашней провинности Клэр, девушка несколько раз предупредила малышку, чтобы та поменьше болтала, потому что у дяди Саймона сейчас много дел и он очень устает. Клэр переживала, что все вышло нечестно и фальшиво, и ненавидела себя за то, что не может рассказать Саймону, как все было на самом деле. Впрочем, ее страхи были достойным наказанием за обман, подумала она, когда Саймон наконец вошел в столовую.
Клэр изумилась, когда он взглянул на нее с презрением. Что случилось? Неужели узнал о ее опоздании к Линди? Или здесь что-то другое? Но все равно из-за этого он не стал бы так сердиться. Такую ярость могла вызвать только причина ее задержки. За завтраком она продолжала исподволь наблюдать за ним и убедилась, что Саймон ничего не знает о Линди. Его злость вызвана другим — он знал, что вчера она была в доме священника. Но кто мог ему сказать? Этого не знал никто, кроме Кена и ее самой.
Нервно сглотнув, Клэр попыталась завязать разговор, но мужчина отвечал односложно и сквозь зубы, так что она скоро замолчала. Линди тоже почувствовала дядино дурное расположение духа и не сказала ни слова.
Когда наконец завтрак, во время которого нервы у всех были на пределе, подошел к концу, Саймон резко и безапелляционно заявил Линди, чтобы она погуляла с собакой. Девочка хотя и побежала радостно из комнаты, тем не менее, прежде, чем выйти, бросила на дядю удивленный взгляд. Он в последнее время не позволял себе такого резкого тона.
