Подчеркивание Кингом любви и ненасилия стало мощным и эффективным средством привлечения сочувствовавших последователей по всей стране, как среди белых, так и среди черных граждан. Но были чернокожие, считавшие этот призыв наивным и находившие, что наряду с заблуждающимися людьми, которых можно убедить любовью, есть и другие, с которыми нужно решительно бороться – и не только ненасильственными методами. Спустя два года после организованного в Монтгомери бойкота в городе Монро (Северная Каролина) узнали о бывшем морском пехотинце по имени Роберт Уильямс, президенте местного отделения НАСПЦН. Он стал известен из-за своего убеждения, что чернокожие должны защищаться против насилия, и, если потребуется, с оружием в руках. Когда местные куклуксклановцы напали на дом одного из руководителей НАСПЦН в Монро, Уильямс и другие чернокожие, вооружившись ружьями, ответили огнем. Ку-клукс-клан отступил. (Теперь эта организация все чаще сталкивалась с применявшейся ей же самой тактикой насилия; так, налет на общину индейцев в Северной Каролине был отбит ими с помощью ружей.)
Все же в последующие годы чернокожие жители Юга подчеркивали свою приверженность мирными действиями. Первого февраля 1960 г. четверо первокурсников негритянского колледжа в Гринсборо (Северная Каролина) решили посетить закусочную сети магазинов «Вулвортс» в центре города, где питались только белые. Им было отказано в обслуживании, а когда молодые люди не покинули заведение, оно было закрыто на целый день. Назавтра студенты вернулись, а потом день за днем сюда приходили другие чернокожие и молча сидели.
Через две недели эта тактика «сидячих» забастовок распространилась по 15 городам пяти южных штатов. Семнадцатилетняя второкурсница Колледжа Спелмана в Атланте Руби Дорис Смит услышала о том, что случилось в Гринсборо: «Когда был создан студенческий комитет… я попросила свою старшую сестру включить меня в список. И когда отобрали двести студентов для первой демонстрации, я была в их числе. С шестью другими студентами я выстояла очередь за едой в ресторане у здания Капитолия штата, но, когда мы подошли к кассиру, она отказалась рассчитать нас… Явился заместитель губернатора и потребовал, чтобы мы покинули помещение. Мы отказались и попали в тюрьму графства».
В своей гарлемской квартире в Нью-Йорке молодой негритянский учитель математики по имени Боб Мозес увидел в газетах фотографию участников акции протеста в Гринсборо. «У студентов на этой фотографии было такое выражение лица, несколько угрюмое, злое, исполненное решимости. Раньше негр на Юге всегда выглядел обороняющимся, исполненным низкопоклонства. На этот раз инициатива была в их руках. Они были молодыми людьми моего возраста, и я знал, что это имеет какое-то отношение и к моей собственной жизни».
Против участников «сидячих» забастовок применялось насилие. Но идея завладеть инициативой в борьбе против сегрегации укоренилась. В течение следующих 12 месяцев более 50 тыс. человек, в большинстве чернокожие, но также и белые, приняли участие в разнообразных манифестациях в сотне городов, более 3,6 тыс. человек было брошено в тюрьму. Но к концу 1960 г. вход в закусочные был открыт для черных как в Гринсборо, так и во многих других местах.
Через год после инцидента в Гринсборо группа сторонников расового равноправия с Севера, КРР (Конгресс расового равенства), организовала «рейсы свободы», в ходе которых черные и белые вместе путешествовали на автобусах, шедших через южные штаты, стремясь таким образом подорвать сегрегационные порядки, существовавшие в системе пассажирского транспорта между штатами. Подобная сегрегация давно уже являлась незаконной, но федеральное правительство никогда не добивалось исполнения закона на Юге; теперь президентом был Дж. Ф. Кеннеди, но и он, казалось, соблюдал осторожность в расовой области, рассчитывая на поддержку белых руководителей Демократической партии на Юге.
Два автобуса, выехавшие из Вашингтона (округ Колумбия) 4 мая 1961 г., держали путь на Новый Орлеан, однако так и не достигли пункта назначения. В Южной Каролине путешественники подверглись избиению. В Алабаме автобус подожгли. Участники «рейса свободы» были избиты: в ход пошли кулаки и железные прутья. Южане-полицейские не вмешались ни разу, равно как и федеральное правительство. Агенты ФБР вели наблюдение, делали заметки, но ничего не предпринимали.
В это же время ветераны «сидячих» забастовок, только что создавшие Студенческий координационный комитет ненасильственных действий (СККНД), приверженный мирным, но активным действиям за равноправие, организовали другой «рейс свободы», из Нэшвилла в Бирмингем. До начала рейса они обратились в министерство юстиции в Вашингтоне с просьбой о защите. Свидетельствует Руби Дорис Смит: «Министерство юстиции ответило отказом, заявив, что они не могут кого-либо защищать, но, если что-нибудь произойдет, они проведут расследование. Вы знаете, как они действуют».
Представлявшие разные расы участники «рейса свободы», организованного СККНД, были арестованы в Бирмингеме (Алабама). Они провели ночь за решеткой и были препровождены полицией на границу со штатом Теннесси. Однако через некоторое время вернулись в Бирмингем, сели на автобус до Монтгомери и (вскоре подверглись жестокому нападению со стороны белых, действовавших кулаками и дубинками. Путешественники возобновили свою поездку, направившись в Джексон (Миссисипи).
К тому времени участники «рейсов свободы» стали объектом выпусков новостей во всем мире, и правительство озаботилось тем, как предотвратить дальнейшее насилие. Генеральный прокурор Роберт Кеннеди, вместо того чтобы настаивать на их праве совершать поездки, не подвергаясь аресту, дал согласие на задержание участников рейса в Джексоне в обмен на их защиту полицией Миссисипи от возможного насилия со стороны толпы. Виктор Наваски в книге «Правосудие Кеннеди», посвященной Р. Кеннеди, отмечает: «Он не проявил колебаний, обменяв конституционное право участников «рейсов свободы» совершать поездки между штатами на гарантию сенатором Истлендом их права на жизнь».
Тюремное заключение не сломило дух этих людей. Они сопротивлялись, протестовали, пели, требовали свои права. Стокли Кармайкл позже вспоминал, как он и его друзья-сокамерники пели в тюрьме Парчмен в Миссисипи, а шериф угрожал лишить их матрасов: «Я вцепился в матрас и сказал: «Мне кажется, мы имеем право на них, и я думаю, вы несправедливы». А он ответил: «Я не хочу слышать всю эту чушь, ниггер», – и начал надевать наручники. Я не двигался и запел: «Я собираюсь поведать Богу, как ты относишься ко мне», и все стали петь. К тому времени Тайсон был явно вне себя. Он крикнул подручным: «Оставьте его!» – и вышел, хлопнув дверью и оставив всем их матрасы».
В Олбани (Джорджия), маленьком городке в южной глубинке, где все еще ощущалась атмосфера времен рабства, зимой 1961 г. прошли массовые демонстрации, которые повторились в 1962 г. Из 22 тыс. черных горожан более тысячи были брошены за решетку в наказание за участие в шествиях, собраниях и в протестах против сегрегации и дискриминации. Здесь во всех демонстрациях, как повсюду на Юге, участвовали маленькие чернокожие дети – новое поколение училось действовать. После одного из массовых арестов глава городской полиции записывал имена заключенных, выстроившихся в очередь перед его столом. Он поднял глаза и увидел негритянского мальчика лет девяти. «Как тебя зовут?» Мальчик посмотрел ему прямо в глаза и произнес: «Свобода, свобода».
