Чтобы уже познакомиться, наконец!
Без лишних слов он поцеловал ее в губы – они едва дрогнули в ответ, но Артем только довольно улыбнулся.
Без лишних слов он вывернулся из своей рубашки и прижал ее к себе, ощущая ее прохладную грудь на своей горячей коже.
Без лишних слов он ласкал ее, то прижимая целиком к себе, то отодвигаясь для поцелуя, чувствуя, как в прошлый раз, как наливается жизнью это хрупкое тело, которое он крепко держал в руках…
И он снова ушел. Ушел тогда, когда уже было невозможно уйти, невозможно оторваться, когда Люля уже кусала губы, а он был готов искусать ее…
Но – надо было. И он, совладав с одуряющей волной возбуждения, пошел снова осматривать окна и двери. Зная, что Люля его ждет. И что она не скажет «нет». И это его радовало, придавало ему уверенности в себе, в ней, в завтрашнем дне… Он жил! Он больше не пребывал на перманентном излечении от прошлых ран – они исчезли, затянулись. Он вышел из больницы своих воспоминаний. Он жил.
И Люля, она тоже должна это сделать. Позволить затянуться ранам прошлого и перестать проводить время в их зализывании. Надо жить. И осмелиться быть счастливой!
Когда он вернулся, Люля сидела на кровати, сложив ноги по-турецки, и смотрела на дверь. Красивая и нагая.
Увидев Артема, она протянула к нему руки. Она не сказала ни слова, она не сказала «нет», она не сказала «да» – они просто упали друг в друга, и снова пропали друг в друге, и снова играла музыка, крутилась карусель и взлетали качели, и они, держась за руки, пробирались, изумленные и пьяные от ощущений, по извилистым лабиринтам луна-парка…
Когда Артем уходил в следующий раз, Люля рассмеялась.
– Как будто игра какая-то, правда?
– Правда, – ответил Артем.
Он никогда не был так счастлив.
На этот раз, вернувшись, он застал Люлю у темного окна. Он подошел и обнял ее сзади, прижался к прохладным ягодицам.
– Я поначалу думал, что та, прошлая ночь – это «не повод для знакомства», – улыбнулся он ей в затылок. – Но теперь я думаю, что повод. Давай будем знакомиться, Люля?
Он поцеловал ее в шею.
Люля обернулась, изумленная.
– Как ты сказал?!
– Я сказал: давай знакомиться! – пожал он плечами. – У нас для этого есть отличный повод!
И Артем, смеясь, одним броском уложил ее на спину на кровать, раскинул ее руки по сторонам, прижав их к постели своими.
Люля вдруг замерла, вглядываясь в темноте в лицо Артема, возвышавшееся над ней. Ей показалось, быть может… И в этом виновата темнота… Но в его глазах дурачились чертики!
– Меня, к примеру, зовут Артем, – продолжал он весело, не понимая, к чему отнести ее изумление. – И чтобы сразу тебе все рассказать обо мне, я холост. Я, конечно, не Принц, но хорошо зарабатываю. И я люблю тебя. Так что моя рука, мой кошелек и мое сердце к твоим услугам. Можешь даже замуж за меня выйти, если очень захочется…
Артем на мгновенье умолк, почувствовав ее удивление. Конечно, он и сам себя не узнавал: еще каких-то пару недель назад он ни за что бы не осмелился выдать подобную тираду! Но он хотел измениться, он хотел стать новым – и он стал… Это оказалось до потрясения просто. Словно знающие люди ему показали кратчайший путь к метро, который он быстро освоил.
Секрет же был в отсутствии страха высказаться, перед возможностью отказа собеседника. Артем с ним неожиданно совладал, с этим страхом. «Зачем заранее отказывать самому себе? – решил он. – Предоставь другому сделать эту работу! Типа, с больной головы на здоровую», – улыбнулся своим мыслям Артем.
Но ему мешало удивление Люли. Он немного напрягся: он что-то сказал не так?
Отступать, однако, было поздно.
– Строго говоря, – продолжил он, – теперь твоя очередь знакомиться. И, по справедливости, надо тебе предоставить слово. Но я сегодня ужасно несправедлив, потому что мне очень хочется поцеловать тебя, – договаривал он, приближаясь к ее губам, – а вряд ли ты сможешь рассказать что-нибудь путное, когда твои губы заняты…
Когда он оторвался от ее губ, когда он оторвался от ее тела, предстоял очередной обход, он проворчал: «Стрессовые условия, прямо скажем!» И поцеловал ее в щеки. И тут ощутил их соленый вкус.
– Что-то не так, маленькая? – Артем застегнул джинсы на голое тело и присел на край кровати.
Она не ответила. Он вгляделся: ну точно, у нее на глазах поблескивали слезы. Артем протянул руку, погладил ее по щеке. Люля схватила его ладонь двумя руками, поднесла к губам.
– Все так, – прошептала она. – Иди, не волнуйся. Ты даже не представляешь, до какой степени все так!
* * *
Примерно полчаса спустя Алексей услышал подозрительный шорох на лестничной площадке. Крадучись, он вышел в прихожую, прислушался: кто-то возился за дверью, словно скребся.
Кис растормошил Влада, заснувшего на диване, а сам снова бесшумно выполз в коридор. Осторожно припал к дверному «глазку».
На лестничной площадке стоял… Ванька!
– Ну ты даешь, – сказал Кис, отпирая дверь. – Ты зачем сюда приперся?
– На подмогу, – буркнул Ванька. – Вдруг вас тут убивают?
– Ага, а ты как раз служба спасения, – съехидничал Кис, пропуская Ваньку в прихожую.
Выполз из комнаты сонный Влад и, увидев, что явился не кто иной, как Ваня, немедленно уполз обратно на диван.
– На чем ты доехал?
– Тачку словил.
– А их до сих пор нет… Ты точно видел, что Гена свою машину завел?
– Точнехонько.
– Ладно, Ванек, топай домой. Спасибо за службу.
– Нет, – заупрямился Ванька. – Я их дождусь!
– Бессмысленно, Ваня. Они должны были быть уже здесь. И раз их нет…
Кис умолк.
– Раз их нет, то что? – потребовал объяснений Ваня.
– То я ошибся в расчетах. Иди спать. Они вряд ли придут.
Ваня посидел немного с Алексеем на кухне и все-таки ушел. Влад спал, Кис ждал.
Он позвонил Артему, прекрасно понимая, что если бы что-то произошло у Люли, то Артем уже бы и сам отзвонил.
– Тихо, у нас тихо, – сказал Артем, почему-то запыхавшись.
Он там отжимается по ночам, что ли?!
Алексей прождал до пяти утра, напряженно вслушиваясь в жизнь подъезда. А в пять зазвонил его мобильный.
– Кисанов? Павлов беспокоит.
Павлов – это один из оперов, с которым детектив делился информацией и договаривался «баш на баш».
– Все, Кисанов, отбой. Мы их взяли в аэропорту, Гену и Сашу. Они пытались улететь с первым рейсом на Кипр. Приходите завтра с Филипповым, нужны ваши показания.
