Закончил свое послание Путин воспоминанием о Великой Отечественной войне — через месяц, в мае 2005 года, наступала 60-я годовщина Победы. Но все высказывания Путина были крайне скромными и вовсе не ура-патриотическими:
«Победа была достигнута не только силой оружия, но и силой духа всех народов, объединенных в то время в союзном государстве. Россия, связанная с бывшими республиками СССР, а ныне независимыми государствами, единством исторической судьбы, русским языком и великой культурой, не может оставаться в стороне от общего стремления к свободе.
Отстаивая российские внешнеполитические интересы, мы заинтересованы в развитии экономики и укреплении международного авторитета государств — наших ближайших соседей, заинтересованы в синхронизации темпов и параметров реформаторских процессов в России и государствах Содружества и готовы перенимать действительно полезный опыт наших соседей, а также делиться с ними своими идеями и своими результатами в работе».
Никаких аналогий между Великой Отечественной войной и современностью Путин не провел — странным образом они ни ему, ни Владиславу Суркову не приходили в голову.
60-летие Победы было для Путина важным испытанием. 9 Мая в постсоветской России осталось единственным советским праздником, который не только не умер (как главные праздники в СССР — 1 Мая, День трудящихся, или 7 Ноября, День революции), а наоборот, приобрел статус «святого». Кроме того, этот праздник символизировал решающую роль Советского Союза в победе над фашизмом, а значит, и уважение, которое должны испытывать все страны мира по отношению к России. (Спустя десять лет государственная пропаганда даже изобрела лозунг для этого праздника: «Помнит мир спасенный».) Для Путина особенно это было очень важным и своевременным: ему требовалось, чтобы зарубежные партнеры продемонстрировали максимум уважения ему и России в целом.
Перед глазами был пример Бориса Ельцина десятилетней давности: в 1995 году Россия переживала тяжелые времена, но 50-летие Победы отпраздновали с помпой. Специально к этому дню в Москве был построен новый мемориал — Поклонная гора, где и провели основные торжества (включая парад военной техники). На традиционном месте парадов, Красной площади, состоялась лишь первая, «историческая» часть парада: прошли колонны ветеранов (которых на тот момент оставалось в живых еще довольно много). В качестве почетных гостей на 9 Мая в Москву приехали все лидеры стран СНГ и почти все лидеры «Большой семерки», включая Билла Клинтона и Джона Мейджора, председателя КНР Цзян Цзэминя, генсека ООН Бутроса Гали.
Путин решил ничего специального к 60-летию не строить, а сосредоточиться на торжествах на Красной площади. Никакой современной военной техники не было — только ветераны. 2500 человек проехали по площади на военных грузовиках, еще столько же сидели на трибунах.
Что касается высоких гостей, то цель перещеголять 1995 год была достигнута. В Москве одновременно оказались более полусотни действующих и бывших президентов, премьер-министров и канцлеров, Генеральный секретарь ООН и генеральный директор ЮНЕСКО. Зарубежные гости, которые должны были приехать, чтобы продемонстрировать уважение, показали почти стопроцентную явку: вся «Восьмерка» была в сборе, кроме Тони Блэра. Бывший ближайший друг Путина просто не мог себе позволить приехать после недавнего скандала со «шпионским камнем» и публичным унижением британских дипломатов на российском телевидении.
Буш вел себя ровно так, как хотелось Путину: сидел рядом на трибуне, вставал под гимн, смахивал слезу при виде ветеранов, говорил проникновенные слова про вклад русского народа в общую победу. Но впечатление все равно было подпорчено. И дело даже не в том, что буквально накануне 9 мая группа конгрессменов внесла законопроект об исключении России из «Восьмерки» за систематические нарушения прав человека. На подобные выпады в Кремле привыкли не реагировать. Расстроил сам «друг Джордж».
По дороге в Москву он умудрился заехать на два дня в Ригу, да еще заявил там в телеинтервью, что собирается поднять перед Путиным вопрос о признании факта оккупации стран Балтии. А из Москвы (даже пропустив торжественный ужин в Кремле) отправился в Тбилиси, где его ждал по-настоящему исторический прием. На главной площади грузинской столицы Буша встречали 150 000 человек, размахивавшие американскими флажками — такой прием президент США мечтал бы видеть в Ираке, но этому не суждено было случиться. Выступая перед толпой, он назвал «революцию роз» торжеством демократии, а Грузию — «маяком свободы» на постсоветском пространстве и во всем мире. По окончании визита президент Михаил Саакашвили переименовал улицу, по которой ехал Джордж Буш из аэропорта, назвав ее именем американского президента.
Все это подтверждало вечные претензии Путина в адрес американцев: они все время лицемерят, в глаза говорят одно, а за глаза другое. Окончательно маски были сброшены год спустя, в мае 2006 года, когда вице-президент США Дик Чейни прилетел в Вильнюс, чтобы произнести там программную речь о демократии, свободе и неприятии российского авторитаризма. А оттуда он отправился в Казахстан, вести переговоры с авторитарным президентом Нурсултаном Назарбаевым, руководившим своей республикой на тот момент уже 16 лет, о будущем взаимодействии в нефтяной отрасли. Путина это и разозлило, и рассмешило: «Товарищ волк знает, кого кушать. Кушает и никого не слушает» — так отозвался он о прежних американских друзьях на следующей неделе.
Суверенная демократия
В своей борьбе против воображаемой «цветной революции» Сурков и его команда держали в голове вполне конкретную дату, на которую эта революция могла быть назначена, — 2008 год, окончание второго президентского срока Владимира Путина.
«В 2008 году мы либо сохраним суверенитет, либо будет внешнее управление», — говорил Сурков на партийном собрании в Красноярске. «Мы будем с “Единой Россией”, мы просим вас быть с нами, потому что будет борьба, даже не как в 1993 году», — пугал Сурков. В 1993 году в Москве шла настоящая гражданская война и танки расстреливали парламент. Аудитория не очень понимала, но чувствовала, что ситуация серьезная.
По конституции Путин не имел права выдвигаться президентом на третий срок. Это означало, что перед ним открывалось множество путей. Прежде всего он должен был решить, собирается ли остаться на своем посту на третий срок. Именно так сделали многие его коллеги из других стран СНГ.
К примеру, президент Белоруссии Александр Лукашенко (избранный впервые в 1994 году) в 1996 году изменил конституцию, поэтому с 2001 года тогда и начал новый отсчет своих президентских сроков. В 2004 году он провел референдум, отменивший ограничение сроков президентства. В 2006 году избрался на третий, а в 2010-м — на четвертый срок.
Президенты Казахстана и Узбекистана Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов поступали похожим образом: Назарбаев регулярно вводил конституционные поправки, продлевавшие его президентские сроки, а Каримов в середине нулевых просто перестал обращать внимание на конституционное ограничение и даже не потрудился сообщить, чем объясняется продление его полномочий.
