«Я думаю, что у меня не было выбора. Если грузины хотели наказать Саакашвили за войну, у них еще был шанс сделать это в соответствии с их собственной конституцией. Но Россия не имела права этого делать. Все это имело душок советского периода, когда Москва контролировала судьбы лидеров всей Восточной Европы. И я определенно не хотела участвовать в том, чтобы возвращать те дни», — пишет Райс в своей книге
[33]
.
Путин тоже не промолчал. «Удивляет, конечно, не сам цинизм. Удивляет масштаб этого цинизма, умение выдавать белое за черное и черное за белое. Умение ловко выставлять агрессора в качестве жертвы агрессии и возлагать ответственность за последствия на самих жертв» — так он прокомментировал позицию американцев. И вспомнил фразу, приписываемую Франклину Рузвельту: «Сомоса, конечно, мерзавец. Но это наш мерзавец. И мы будем ему помогать, будем его защищать». Более того, Путин сравнил Саакашвили с Саддамом Хусейном: «Саддама Хусейна за то, что он уничтожил несколько шиитских деревень, надо было, конечно, повесить. А вот нынешних грузинских правителей, которые в одночасье стерли с лица земли десять осетинских деревень, — вот этих деятелей, конечно, нужно взять под защиту».
К 11 августа российские танки уже взяли Гори, родной город Сталина, и даже стояли под Тбилиси. В канцелярии Саакашвили была паника. Чиновники экстренно паковали вещи, жгли документы, срывали картины со стен. Саакашвили позвонил Бушу со словами: «Посмотрите на часы, и вы увидите, как возвращается время Советского Союза».
Райс прервала свой отпуск, Буш вернулся из Пекина, министр обороны Боб Гейтс — из Германии. Однако никакого конкретного решения администрация не приняла. Как описывает ситуацию Кондолиза Райс, участники совещания долго били себя в грудь, перечисляя, что США должны сделать, — до тех пор, пока помощник президента по национальной безопасности Стивен Хедли не прервал их вопросом: «Мы правда готовы начать войну с Россией из-за Грузии?»
Версию, что главной целью Кремля было именно свержение режима в Грузии, фактически позже подтвердил и Медведев. «Он вообще должен быть признателен мне, что в какой-то момент я просто остановил войска. Если бы они вошли в Тбилиси, то, скорее всего, в настоящий момент в Грузии был бы другой президент», — говорил Медведев в интервью три года спустя
[34]
.
Впрочем, на вопрос, почему танки не дошли до Тбилиси, Медведев тут же ответил: «Цель той операции по принуждению к миру, которая продолжалась пять дней, была выполнена. Целью этой операции не был захват Тбилиси или какого-то города. Нужно было просто остановить агрессию, которую развязал Саакашвили. Более того, я не судья и не палач, еще раз подчеркиваю, оценку Саакашвили и его судьбу должен определить народ при помощи голосования или другим способом».
Война, которой не было
Все те дни свою дипломатическую миссию продолжал выполнять французский президент Николя Саркози. 12 августа он должен был прилететь в Москву, а затем отправиться в Тбилиси. Челночные переговоры уже были согласованы, самолет французского президента находился в воздухе, когда на российских телеэкранах появился Дмитрий Медведев и сказал, что операция по принуждению к миру достигла своих целей и поэтому объявляется законченной. Саркози прилетел в Москву, чтобы ощутить себя идиотом — главная цель его визита была достигнута без него. Но худшее было еще впереди.
Едва он начал переговоры с президентом Медведевым, как через 40 минут разговора к ним присоединился Владимир Путин, который заявил Саркози, что собирается «повесить Саакашвили за яйца». Позже Саркози рассказывал, что в ходе тех переговоров Путин подошел к нему, схватил его за галстук и начал трясти, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений.
Из Москвы Саркози полетел в Тбилиси, имея с собой шесть пунктов, которые он согласовал в Москве с Медведевым и Путиным. Саакашвили согласился с первыми пятью, но наотрез отказался от шестого, в котором говорилось о том, что в Женеве начинаются переговоры о статусе Южной Осетии и Абхазии, а на это время в обоих регионах остаются российские миротворцы. Этот пункт Грузию не мог устроить. И Саркози полетел обратно в Москву. На этот раз он поставил одной жесткое условие: будет разговаривать только с Медведевым, а Путина не должно быть в комнате.
К этому моменту администрация Буша также решилась на действия. «Россия напала на суверенное соседнее государство и угрожает демократически избранному правительству. Такие действия недопустимы в XXI веке», — заявил Буш на лужайке Белого дома. И через два дня, 13 августа, объявил о начале гуманитарной операции: 16 транспортных самолетов направились в Грузию, через Босфор прошел флагман Шестого флота. Именно это грозное объявление заставило Путина остановить танки, считает Саакашвили. Впрочем, хронологически это совсем не сходится — Медведев объявил об окончании операции по принуждению к миру на сутки раньше.
Самое удивительное в пятидневной войне — ее быстротечность. Стороны выдвигали в адрес друг друга ужасающие обвинения, однако спустя год они фактически забылись. Григол Вашадзе, грузинский министр иностранных дел, который всего за год до войны принял гражданство этой страны, а до 2005 года жил в Москве и работал в российском МИДе, в разгар боевых действий сокрушался: «От этого России не отмыться уже никогда. Она грехи другого государства, СССР, еще не замолила. Прага, Будапешт, теперь мы. Российская внешняя политика хорошо подготовила этот кошмар. А дальше что? Одержали маленькую победоносную войну. Люди погибли — уже трагедия, и теперь Москве десятилетиями будут припоминать проект “Грузия-2008”»
[35]
.
Но ничего этого не случилось. Все забылось.
С первых часов войны Россия стала обвинять Грузию в «геноциде» осетинского населения — в ООН представитель России заявлял о тысячах или даже десятках тысяч погибших. Несколько лет спустя следственный комитет России, подводя итоги войны, подсчитал, что погибло 162 жителя Южной Осетии.
В первые часы войны на территорию Грузии было введено 40 000 российских военных. Российские самолеты бомбили Гори и Поти, затем югоосетинские войска под прикрытием российских захватили и фактически разрушили Гори. За пять дней погибло 397 жителей Грузии.
Через полтора года Россия и Грузия восстановили авиасообщение. А еще через два года Грузия в одностороннем порядке отменила визы для российских граждан.
Последний акт короткой войны произошел 26 августа 2008 года. Президент Медведев объявил о том, что Россия признает независимыми республиками Абхазию и Южную Осетию. Присоединения их к России, которого ждали и хотели многие, не произошло. Возможно, именно поэтому последствия для имиджа России и лично Медведева оказались не столь ужасающими. К нему совершенно не приклеился ярлык человека, который начал свое президентство с войны в Грузии. Возможно, потому, что никто в мире так и не поверил, что это была его война.
