Пока что на роль убийцы идеально подходил Кеша: он отвечал обоим условиям.
Кроме него, этим условиям отвечала дочь Карачаева. Она тоже должна быть в курсе тонкостей жизни диабетика, и она имела массу реальных возможностей для подмены. Правда, к моменту смерти Карачаева она находилась уже дней десять в отпуске на каких-то островах.
С другой стороны, подмена инсулина в картридже могла произойти как в вечер убийства, так и загодя. В самом деле, ведь подмененный картридж мог лежать в коробке уже некоторое время, дожидаясь своей очереди… Алексей уже знал, что картриджа с «длинным» инсулином хватает на неделю, плюс-минус. В упаковке пять картриджей. Кеша говорит, что распаковал второй. И он оказался подмененным. Кто-то высосал из него «длинный» инсулин и влил в него «короткий». И это вполне могла сделать и дочь Карачаева перед отъездом.
Поначалу такая идея кажется бредом: она ведь первая подозреваемая! У нее и наследство в качестве мотива, и возможность подмены.
С другой стороны, преступник мог предвидеть именно тот расклад событий, который и случился: что Карачаев дойдет до подмененного картриджа прямо перед своим отпуском и никто не забеспокоится, считая, что он уехал… А когда найдут его труп, то медэкспертиза ничего не обнаружит.
Так что и дочь могла, вполне могла!..
Нельзя, однако, забывать, что люди убивают не только ради наследства. В бизнесе, к примеру, водится множество разных счетов и обид, нередко смертельных. Были ли компаньоны Карачаева вхожи в его дом? Достаточно ли знали об инсулине и его применении, чтобы произвести подмену?
Далее, с Лялей Карачаев расстался три года назад. А как там насчет новой любовницы? Если судить по фотографиям, Карачаев принадлежал к тому типу мужчин, которым не требовался длинный список разбитых сердец, чтобы увериться в своем мужском достоинстве. Что отнюдь не исключало возможность новой любовной связи или интрижки, породившей мстительницу на почве ревности…
Потенциальные мотивы для убийства ветвились, как молекулы в органической химии. «Дело – раз плюнуть», – порадовался Кис. Стоит всего лишь проверить всех коллег и партнеров по бизнесу, всех женщин, состоявших в любовной связи с Карачаевым, найти его дочь и расколоть ее на чистосердечное признание (поскольку, если что, доказательств ее причастности нет и не будет – отпечатки-то Кешины, хотя настоящий убийца мог работать в перчатках). Глядишь, не пройдет и года, как он разведет руками и признается Ляле в своей несостоятельности.
…Сияние августовского дня уже угасало в мягких розовых тенях приближающегося вечера, и Алексей, сверившись с часами, решил, что наступило время для личной жизни. На сегодня был намечен ужин в ресторане – дивный вечер вдвоем с Александрой, редкая роскошь по причине постоянной нехватки времени.
Ему хотелось рассказать ей о Ваньке, о его новой подружке и о том, что скоро парень заживет самостоятельно да съедет… И о том, что при этой мысли у него появляется внутри какое-то пустое, обескровленное место, и оно почему-то саднит… И еще о детях, которых у них нет, – ни вместе нет, ни по отдельности; и о том, что это, может быть, и неправильно; и о том, что надо все-таки решить жилищный вопрос и съехаться, чтобы жить вместе…
Но он ничего этого не сказал. Они погуляли по Нескучному саду, потом уселись на террасе одного из ресторанов, где любовались густеющим вечером, ели что-то страшно вкусное и болтали о разных пустяках. Это был отдых , настоящий отдых для души, и Алексей не захотел разрушать его магию. В конце концов, Ванька пока не закончил аспирантуру и пока не собирается жениться. Чего волну гнать?
Глава 5
С утречка, перебрав ворох вчерашних размышлений, детектив свел их к трем пунктам, по которым ему требовалась дополнительная информация: потенциальная любовница Карачаева, его партнеры и его дочь. Поскольку от избытка источников информации детектив явно не страдал, ему пришлось снова позвонить Елене.
– Если таковая и была после меня, – ответила Ляля, – то мне об этом неизвестно. Но уверена в одном: Афанасий мог завести интрижку только тайком от дочери. Она сделала все, чтобы развести нас с Афанасием, и новой женщины бы не потерпела.
– А вы, конечно, от перехода на тайные встречи с человеком, с которым жили семьей, отказались…
– Разумеется.
– Елена, я пытаюсь очертить круг лиц, отвечающих двум условиям: знающих о тонкостях диабета и имевших доступ в квартиру Афанасия. Что скажете о его коллегах?
– Коллеги, точнее, компаньоны, в мои времена были вхожи в дом запросто, иногда и без звонка. Особенно двое. По моей памяти, они о наличии диабета у Афанасия знали, но вряд ли в подробностях. В подробностях разбиралась как раз его секретарша – ведь Афанасий был вынужден делать себе уколы и на работе. Но зато она в дом вхожа не была.
Весело. У каждого по кусочку возможностей. Впрочем, если компаньоны Карачаева и не разбирались в подробностях, то могли легко восполнить недостачу знаний. Интернет, знакомые врачи – сумел же детектив просветиться за каких-то пару-тройку дней!
– Вернемся к Кеше. Мог ли он, с вашей точки зрения, надеяться на дядино наследство?
– Раньше мог, – ответила Ляля. – И даже надеялся, причем очень сильно. Я почти физически чувствовала, как Кеша боялся, чтобы Афанасий на мне не женился. Ведь в этом случае я бы стала законной наследницей.
– А завещание?
– Афанасий суеверно относился к этому. Ему казалось, что если он напишет завещание, то словно смирится с идеей смерти. А он смиряться не хотел… Я давно заметила, что люди с серьезной хронической болезнью – неважно какой – намного острее воспринимают жизнь, чем здоровые. Последние живут без оглядки на смерть, зато «хроники» постоянно, ежедневно уворачиваются от ее зазывно распахнутых объятий. И потому никогда не забывают, что жизнь – это эксклюзивный дар Случая, благодаря которому каждый из нас появился на свет. Даже если поверить в реинкарнацию, в последующие рождения, все равно вы в следующий раз воплотитесь в иной оболочке… Поэтому каждое существование уникально: оно «здесь и сейчас». Другого такого не будет. В силу этого мироощущения Афанасий был человеком жадным до жизни – и потому так и берег свое здоровье, не ленился делать все необходимое, чтобы находиться в отличной форме.
– Понимаю… Из этого следует, что завещание он, скорее всего, не написал?
– Скорее всего, нет.
– Ладно. А почему вы сказали, что Кеша «раньше мог» надеяться? Теперь не может?
– Потому что у Афанасия появилась дочь.
– В каком смысле «появилась»? Родилась? Но вы как-то упомянули, что она переехала жить к отцу…
– Давайте встретимся, Алексей. На Пушкинской, в пять, – вас устроит?
Кису показалось, что шпоры на семимильных сапогах тихо зазвенели. Он прилетел на встречу на пятнадцать минут раньше срока, но и обязательная Ляля пришла на пять минут раньше. Сегодня она была в зеленом, и зеленый цвет ей тоже почему-то не шел.
