Лопсанг: Каждый год мы носим только веревки. Мы несем их, находим старые…
Клев: Ты и все остальные шерпы не брали с собой ни ледобуров, ни петель, ничего прочего для станций страховки?
Анатолий: Клев, на этом маршруте ледобуры не нужны.
Лопсанг: Нам для подъема ледобуры не нужны.
Анатолий: Там никогда – я говорил с Робом Холлом – там никогда не использовали ледобуры.
Клев: Никогда не использовали ледобуры…
Лопсанг: Поэтому мы несли…
Клев: Нил, а ты думал, что у шерпов они были?
Нил: Ну, я… Не знаю. Я просто считал, что шерпы должны знать маршрут и… и позаботиться о необходимом снаряжении.
Клев: Угу.
Нил: Состояние маршрута меняется от года к году, в разные сезоны оно разное. Если перед тобой прошли другие группы, то большая часть маршрута может оказаться уже обработанной. Конечно, если ты идешь первым или перед тобой в этом сезоне проходили только одиночки, то придется серьезно поработать. Так что, как мне кажется, шерпы должны были разузнать, кто там уже был, что сделано, и взять необходимое снаряжение.
Лин: Лопсанг, ты утверждаешь, что во все предыдущие годы, когда вы поднимались на Эверест, никто не брал с собой фирновых крючьев? Только веревки?
Лопсанг: Да, каждый раз мы несли только веревки. А потом мы находили вкопанные фирновые крючья и закрепляли перила. И в этом году мы не несли ни крючьев, ни буров, потому что там уже были люди до нас. Нам не нужны веревки, все веревки закрепили… [неразборчиво] …Так что перила уже провешены. Они нам сказали, что все уже есть. Мы спросили, они ответили.
Клев: Кто-нибудь понимает, что он говорит?
Лин: Кто именно сказал тебе, что маршрут обработан вплоть до самой вершины?
Лопсанг: Какая группа вернулась? Вернулась девятого числа с Южной вершины?
Анатолий: Наверное, это были югославы. Я тоже слышал, что кто-то дошел до Южной вершины.
Сэнди: Югославы сказали, что маршрут провешен перилами вплоть до самой вершины?
Лин: До Южной вершины.
Лопсанг: Югославский гид мне сказал, что… [неразборчиво] …уже закреплены, что ничего не нужно.
Лин: Понятно.
Лопсанг: И мы взяли с собой еще сто пятьдесят метров веревки. Две веревки я отдал Нилу, когда у нас возникли затруднения на подъеме. А одну я оставил у себя в рюкзаке на всякий случай; Скотту потребовалось бы много веревки на спуске.
Сэнди: Хорошо. Переходим к обсуждению спуска… Кто видел Скотта на вершине?
Тим: Я видел его примерно… Шарлотта, Нил и я начали спуск одновременно. Не знаю, сколько тогда было времени
[160]
. Скотта мы увидели в пяти минутах от вершины
[161]
.
Нил: Увидели его на спуске. Да, прошло около пяти минут. И ему оставалось минут пять до вершины.
Сэнди: Точно, я его тоже тогда увидела.
Тим: Он был между ступенью Хиллари и вершиной.
Сэнди: Правильно, я тогда еще приветствовала его поднятым вверх большим пальцем. Но это было пять минут моего хода вниз, а ему до вершины еще оставалось примерно полчаса. Это правильные расчеты? Кто-нибудь может подтвердить?
Лин: Я видела Скотта на спуске, на радостях обняла его. Он поздравил меня с вершиной, и я сказала…
Сэнди: Ты встретила его, когда сама спускалась или когда он спускался?
Лин: Когда я спускалась. «Я устала», – сказала я ему. «Если бы ты знала, как я устал», – ответил он мне. Потом я поскорее пошла вниз, потому что мне вовсе не хотелось оказаться одной на этой горе. Дальше мы шли одной группой с Шарлоттой, Тимом и Нилом.
Клев: Мне кажется, что я встретил Скотта над ступенью Хиллари примерно в половине третьего. Это согласуется…?
Сэнди: Да, похоже.
Анатолий: Я тоже…
Сэнди: Значит, 14:30. Так как я взошла в 14:15, а потом пошла вниз, то все сходится.
Анатолий: Я встретил Скотта, когда подошел к ступени Хиллари и ждал, пока освободятся перила для спуска.
Клев: Как я помню, Скотт был в маске. Он шел в кислородной маске.
Анатолий: Да, но…
Клев: Оставался ли у него при этом кислород, неизвестно.
Лин: Что сообщил тебе Скотт при встрече? Мне он сказал одно, тебе мог сказать что-то другое.
Анатолий: Сначала я увидел Роба Холла, он опережал Скотта минут на пятнадцать-двадцать, точнее не помню. Я спросил Роба, как он себя чувствовал. «Все в порядке, особых проблем нет, – ответил он. – Спасибо за перила». – «Тебе нужна помощь на восхождении?» – «Нет». Тогда я пошел дальше и встретил Скотта Фишера. Он шел довольно медленно, на нем была кислородная маска, но я не знаю, дышал он тогда кислородом или просто прикрывал маской лицо от ветра. Мы немного поговорили с ним. Скотт в ответ на мой вопрос сказал, что он устал. Возможно, у него уже начались неприятности со здоровьем, но сам он этого еще не осознавал. Я сказал ему, что планировал идти вниз. Только я спустился с вершины, как начался очень сильный ветер, стало совсем холодно. На вершине я провел около часа. Сильно похолодало, и, с моей точки зрения, лучше было… [неразборчиво] …и подождать. Я спросил Скотта, что делать. «Сейчас все идет нормально, – ответил он. – У нас еще есть время для спуска Еще немного, и я тоже поднимусь на вершину». Про дальнейшие планы Скотт сказал: «Тебе надо спуститься в четвертый лагерь, восстановить там свои силы и приготовить чай». Мне тоже казалось, что это правильно. Нам нужен был какой-то резерв, ведь шерпов я уже давно не видел. Тем более что после вершины они будут усталые, почти без кислорода. Если кислород закончится, нам придется тяжело. Я не понимал, что за шерпы были тогда на Южной седловине и насколько они были способны к выходу наверх. Мы еще немного обсудили это со Скоттом. Мы говорили с ним минут десять-пятнадцать, после чего я пошел вниз, к Южной седловине. Что я…
[162]
