Хотя Голиков и воскресил советскую разведку накануне войны, он в какой-то мере делит ответственность за провал разведки в июне 1941 года — так как, хотя он и заметил приготовления Гитлера к войне, не смог проявить должной настойчивости в доведении результатов своих наблюдений до сведения Сталина.
После начала войны Голиков в качестве эмиссара Сталина сыграл важную роль в подготовке пути к созданию в будущем военного союза с США и Англией
{418}. Когда в конце 1941 года под угрозой оказалась Москва, Сталин назначил Голикова командовать 10-й резервной армией, которую тот с успехом возглавил во время последующего наступления под Москвой. Сталин наградил Голикова за достигнутые успехи, назначив его в апреле 1942 года командовать Брянским фронтом. На этом посту Голиков встретил начало немецкой операции «Блау». После этого он в июле 1942 года командовал Воронежским фронтом, снова занимал эту должность с октября 1942 по март 1943 года, а в промежутке командовал 1-й гвардейской армией и с июля по октябрь служил заместителем командующего Юго-Западным (Сталинградским) фронтом. Хотя в Сталинградской битве Голиков проявил себя вполне компетентным военным, Сталин сделал его козлом отпущения за собственные промахи, сделанные летом 1942 года
[160]
.
Пребывание Голикова на командных должностях закончилось в апреле 1943 года — после того, как войска вермахта разгромили в феврале-марте его Воронежский фронт под Харьковом.
После этого Голиков до конца войны возглавлял Главное управление кадров НКО, в том числе ведая репатриацией советских граждан из-за рубежа — многие из них в итоге оказались в лагерях ГУЛага
[161]
. Его роль в неудачах разведки 1941 года и в провалах Красной Армии весной и летом 1942 года с той поры не раз оказывалась в фокусе многих споров о войне.
Одним из наиболее безликих командующих фронтами Красной Армией во время войны был Максим Алексеевич Пуркаев — тем не менее он оставался командующим фронтом вплоть до конца войны. Ветеран Гражданской войны и выпускник Военной академии имени Фрунзе 1936 года, Пуркаев к началу войны занимал должность начальника штаба Киевского особого военного округа. В отличие от своего командующего, погибшего под Киевом в сентябре 1941 года, он уцелел и во время наступления под Москвой и последующей зимней кампании 1941–1942 годов командовал 60-й (позднее 3-й ударной) армией, а затем, вплоть до окончания войны, Калининским и Дальневосточным (1-м Дальневосточным) фронтами. Хотя его войска не сумели добиться победы в ходе операции «Марс», решимость, проявленная им при взятии Великих Лук, обеспечила Пуркаеву репутацию упорного бойца и в итоге заслужила ему пост командующего 2-м Дальневосточным фронтом во время Манчжурского наступления Красной Армии в августе 1945 года
{419}.
Ни у одного из командующих фронтом в Красной Армии не было более разнообразной и пестрой карьеры, чем у Павла Александровича Курочкина, который на протяжении войны занимал командные посты как на фронтовом, так и на армейском уровне, а в послевоенные годы стал автором наиболее подробного и тщательного анализа операций Красной Армии времен войны
{420}. Когда началась война, Курочкину был 41 год, и он командовал Орловским военным округом. В июле-августе 1941 года он служил командующим 20-й и 43-й армиями, с августа 1941 года по октябрь 1942 года и с июня по ноябрь 1943 года соответственно был представителем Ставки на Северо-Западном фронте, командующим и заместителем командующего этим фронтом, с ноября 1942 года по март 1943 года и с марта по июнь
1943 года командовал 11-й и 34-й армиями, с декабря 1943 года по февраль 1944 года был заместителем командующего 1-м Украинским фронтом, с февраля по апрель 1944 года командовал 2-м Белорусским фронтом, а с апреля 1944 года по май 1945 года — 60-й армией
{421}.
Курочкину не удалось остаться на посту командующего фронтом до конца войны — в основном из-за того, что он не смог в 1942 и 1943 годах уничтожить немецкие войска под Демянском и из-за неудачного командования 2-м Белорусским фронтом в начале 1944 года, когда его войскам не удалось разбить окруженные под Ковелем войска вермахта.
Не менее причудливой была и военная карьера Кирилла Афанасьевича Мерецкова, который перед войной вознесся в высшие сферы, став предшественником Жукова на посту начальника Генерального штаба, а в начале войны оказался в тюрьме НКВД — только для того, чтобы к концу войны сделаться полноправным маршалом Советского Союза, командующим фронтом и кавалером ордена Победы.
Свою карьеру времен войны Мерецков начал заместителем наркома обороны по воинской подготовке (с января по сентябрь 1941 года), а также представителем Ставки на Северо-Западном и Карельском фронтах. В сентябре 1941 года он был арестован (и жестоко избит) — то ли за должностное преступление, то ли за предполагаемую нелояльность по отношению к Сталину. Внезапно реабилитированный в октябре, Мерецков столь же неожиданно оказался в октябре на посту командующего 7-й отдельной армией в Карелии, а в ноябре-декабре командовал 4-й армией под Тихвином, где его войска одержали не слишком яркую, но имевшую важное значение победу. Вознесенный с декабря 1941 года по май 1942 года в командующие Волховским фронтом, Мерецков спланировал и провел злополучное наступление на Любань, во время которого 2-я Ударная армия его фронта попала в окружение. Снятый за эту неудачу с поста командующего фронтом, Мерецков немного послужил в мае-июне на посту командующего 33-й армией Западного фронта, пока Сталин в июне вновь не возложил на него командование Волховским фронтом — после того, как генерал Хозин, преемник Мерецкова на этом посту, не смог предотвратить уничтожение 2-й Ударной армии.
За время командования Волховским фронтом (до января 1944 года) и Карельским фронтом (с февраля по август 1944 года) фортуна повернулась к Мерецкову лицом. В этот период его войска помогли в январе 1943 года прорвать блокаду Ленинграда, нанесли поражение группе армий «Север» в январе-феврале 1944 года при наступлении на Новгород, освободили в июне-июле 1944 года от финнов Карельский перешеек. Ставший к тому времени большим специалистом по ведению боевых действий в условиях сильно лесистой местности, Мерецков был избран Сталиным в командующие 1-м Дальневосточным фронтом при наступлении в августе 1945 года в восточной Манчжурии
{422}.
Мерецков был компетентным командующим фронтом, а пережитые им арест и заключение гарантировали если не раболепное угодничество перед Сталиным, то хотя бы верность ему; приказы Сталина Мерецков выполнял неукоснительно и не считаясь с ценой. Один коллега описывал Мерецкова как бывшего «по своему характеру очень общительным и деятельным человеком», который «легко вошел в курс дела»
{423}.
