Она проснулась в холодном поту. На светящемся циферблате будильника – три часа ночи. И Кирилла рядом нет. Тоня тихо поднялась и вышла на кухню. Пусто. Она обошла всю квартиру: Кирилл отсутствовал. Только фонарик лежал на подоконнике. Серебристый, холодный, маленький фонарик…
Она забралась обратно под теплое одеяло. Ее трясло. Мысли, одна невероятнее другой, жестоко сотрясали ее мозг, – так дети, резвясь, прыгают на пружинах матраса…
Около шести утра, заслышав ключ, она вышла босиком в прихожую.
– Где ты был, Кирилл?
Он вздрогнул от неожиданности, увидев Тоню. Некоторое время он молча смотрел на нее, и лицо его постепенно менялось…
Неожиданно он выбросил вперед руку – Тоня невольно отскочила – и, навострив указательный палец, злобно прошипел:
– В кровать! Быстро! И больше не смей шпионить за мной!
Слова застряли у нее в горле. Помедлив, Тоня беззвучно повернулась и ушла в спальню.
Кирилл так и не пришел к ней до семи. Он кипятил чайник на кухне, курил, – до нее дотянулся слабый дымок… В семь она встала, не глядя на Кирилла, который, в свою очередь, не повернул головы в ее сторону, умылась, оделась и, не позавтракав, ушла на работу.
Весь день она думала обо всем случившемся. И в конечном итоге села писать список, о котором говорила ей Александра. Она вносила в него машинально все то, что ей казалось странным или просто неприятным, все, на что у нее нашелся ответ или не нашелся…
И начала она с самой первой странности: что Кирилл ею заинтересовался. Да не просто заинтересовался, а прямо взял шефство какое-то! Он учил ее одеваться, краситься, смотреть и говорить, он лепил ее для какой-то только ему ведомой цели… «Хочу сделать из тебя женщину», – говорил он. Сейчас вдруг Тоня, посмотрев ретроспективно на все его хлопоты, окончательно поняла: так не бывает. Мужчины влюбляются в готовых женщин, а не в полуфабрикаты! Теперь, когда Кирилл ее так многому научил, когда она сделалась совсем другой, теперь она могла бы легко поверить, что мужчина способен увлечься ею с ходу. Теперь она знала наперечет все те уловки, все те маленькие секреты, которые делают женщину привлекательной, сексапильной, волшебной… Но тогда, когда она сидела за кассой, не смея смотреть в лица покупателям и не умея улыбаться, сидела, как ржавый гвоздь в заборе, твердая, холодная, колючая и никому не нужная???
Нет, Кирилл не мог ею увлечься. Он ее выбрал. Выбрал так, как выбирают исходные продукты, чтобы приготовить вкусное блюдо… Зачем? Он себе воспитывал женщину, достойную его любви? Но разве мужчины так поступают? Разве у них есть время и желание для этого? Если б Кирилл ей в отцы годился – еще куда ни шло, такое случается; но подобная идея плохо увязывалась с тридцатилетним мужчиной…
Закончив писать свой список «странностей», Тоня долго созерцала его. Потом скомкала бумажку и выбросила в урну. Позвонила агенту по недвижимости, сдавшему ее квартиру, и спросила, нельзя ли расторгнуть договор о сдаче квартиры.
«Нельзя, – сказал ей агент. – В договоре написано, что вы должны предупредить жильца о выселении за три месяца. Кроме того, несоблюдение договора с вашей стороны, – вы сдали квартиру на год, – повлечет за собой штрафные санкции. Вы должны будете выплатить жильцу…»
Тоня повесила трубку. Достала из мусорной корзины бумажку. Расправила ее и перепечатала весь список на компьютере. Вытащила листок из принтера, сложила вчетверо и запрятала на дно сумочки.
К концу рабочего дня Тоня приняла решение: потребовать от Кирилла объяснений. Он должен понять, что так жить нельзя. Если он ее любит, он должен ей рассказать все. ВСЕ!
Она прорепетировала фразы, которые ему скажет. Добрые, нежные, спокойные. Он не сможет не ответить. Он обязательно Тоню поймет и все объяснит. Да!
Дома, – Кирилл еще не вернулся, – Тоня огляделась, словно впервые была в этой квартире. Фонарик исчез с подоконника.
Она направилась в кабинет и снова открыла тот ящик, в котором видела фотографию красивой женщины в обнимку с Кириллом. Может, это его сестра? Они не похожи, но ведь братья и сестры не всегда…
Фотографии на месте не оказалось. Тоня решила, что ошиблась ящиком, и перерыла все, кроме запертого на ключ, разумеется. Фотографии не было нигде. И в этом было что-то пугающее. Сама по себе фотография не вызвала у нее такого смятения, как ее исчезновение…
Тоня решительно направилась к секретеру. Он заперт, да, но может…
Она искала ключ повсюду. Между книжками на полке, в вазочке с какой-то ерундой, на полу и в серванте… Не нашла. Отчаявшись, Тоня резко нажала ручку книзу и затем дернула на себя дверцу. И секретер открылся.
Первое, что ей бросилось в глаза, – это толстая пачка долларов, перетянутая резинкой. Кирилл говорил, что сейчас денег не зарабатывает, и Тоню благодарил за то, что она его содержит… А на эту пачку можно было бы безбедно жить целый год!!!
Фотография красивой женщины тоже нашлась в секретере. Кирилл ее перепрятал. А раз перепрятал, значит…
Тоня повертела ее в руках. Ни даты, ни надписи. Женщина тоже была блондинкой, как Кирилл, довольно высокой. На этом их сходство с Кириллом заканчивалось, но… Может, все-таки сестра? Только почему он спрятал фото?
У нее заломило в висках от этих вопросов. «Все, – сказала себе Тоня, – хватит! Я имела достаточно впечатлений на сегодня».
Она постаралась закрыть секретер. Однако, язычок замка решительно препятствовал этой затее.
И только тогда, когда она услышала ключ в замке входной двери, она вдруг, – наверное, от страха, – сумела захлопнуть секретер.
Сердце колотилось. Тоня не хотела, чтобы Кирилл увидел ее в таком состоянии, и почти бегом, едва дыша, проникла в спальню и скользнула под одеяло.
К счастью, он к ней не вошел. Они были в ссоре после его вчерашнего шипения в прихожей… И все ее благие намерения, все фразы, придуманные на работе для доброго, дружеского разговора с Кириллом, выветрились полностью из ее головы.
Она встала только час спустя. Кирилл был на кухне, жарил картошку – это, кроме яичницы, единственное блюдо, которое он умел готовить.
– Ужинать будешь? – спросил он, не поворачивая головы.
– Буду.
Тоня села за кухонный столик.
– Накрой на стол, – бросил Кирилл.
Она послушно поднялась, достала тарелки, вилки, ножи и прочие причитающиеся к трапезе вещи.
– Антония, ты не должна за мной шпионить, – все так же, не поворачивая головы, произнес Кирилл. – Если ты считаешь, что ты должна все обо мне знать, ты ошибаешься. Ты не должна.
– Кирилл, но ведь мы…
– Это не подлежит обсуждению. Просто запомни.
– Хорошо, – согласилась Тоня. – Запомню.
Он сразу повеселел. Разложил картошку по тарелкам и принялся с аппетитом поедать. Тоня последовала его примеру, хотя внутри у нее все скрутилось жгутом, и куда должна была попасть картошка, коль скоро в желудке не осталось места, было совершенно непонятно.
