– Что именно получил?
– Деталей не знаю. Но после разговора с мужем авторши он в ее адрес перестал высказываться вообще.
– Саш, мне нужна зацепка! Мне нужно прийти к нему и хотя бы изобразить видимость того, что я могу взять его за чувствительное место. Ты знаешь эту писательницу? Или ее мужа?
– Шапочно.
– Помоги мне, Саша!
– Погоди… надо подумать… Это может подождать до завтра?
Алексей смилостивился. Все равно уже глубокая ночь…
– Да, вот что, – добавила Александра. – Ни Тоня, ни Кирилл не отвечают ни по одному телефону…
Повесив трубку, Кис выругался. Время шло, при этом он совершенно не понимал, что происходит вокруг Тони, но нутром чуял опасность. И до сих пор не знал, как к ней подобраться.
Глава 34
…Дальше все происходило так спокойно, так по-домашнему, словно они находились в гостях у доброго дядюшки. Все раны были обработаны, Кириллу сделали повязку на ногу («Не бойся, пес здоровый, прививка тебе не нужна», – по-отечески утешил его Писатель), затем они снова собрались на веранде, на этот раз за легким ужином…
Тоня задавала себе вопрос: уж не дурная ли шутка вся эта мизансцена в подвале? Ну, не может быть, чтобы человек, который вел себя сейчас как радушный хозяин, угощал их хорошим вином и фруктами, быть садистом, который завтра собирается так жестоко поступить с ней!.. Она поглядывала на него внимательно, пытаясь найти признаки предвкушения завтрашнего действа, возбуждения или что-то такого, что, как ей казалось, должно быть свойственно садистам, – и не находила.
«Он не садист, – думала она, – он вряд ли хочет реально причинить мне боль и унижение… Если бы это было так, то почему все не случилось сегодня? Почему он повел нас смотреть на это кошмарное оборудование подвала заранее? А потому, что он меня пугает! Он хочет, чтобы я боялась. Чтобы я умирала от страха. Он сам так сказал: мой страх хочет видеть. Значит…
Значит, у меня есть шанс избежать самого страшного, если я покажу ему, что боюсь? Но как же я не сообразила раньше… Нельзя было в подвале вступать с ними в схватку!!! Надо было упасть в обморок, надо было разыграть по полной программе ужас!!!»
Проблема заключалась в том, что Тоня, при самой что ни на есть всамделишности ужаса, немедленно начинала искать выход из положения, способ разрешить ситуацию с наименьшими потерями. Она сама раньше не знала за собой такой черты, – возможно, просто потому, что ей никогда еще не приходилось попадать в сложные переделки, а в обычной текучке жизни она была пассивна. Но теперь эта черта обнаружилась и заявила о себе в полный голос, и не было никаких сил с ней сладить. И страх отступал на задний план перед ее энергичной активностью, что лишало Писателя возможности насладиться самим процессом страха!
А он хотел именно этого – теперь Тоня не сомневалась, что разгадала его замысел. И уже была готова разыграть перед ним – во имя спасения! – то, что ему требовалось. Одно лишь занимало ее сейчас: не слишком ли поздно она это поняла?
Но имело смысл попробовать.
– Николай Сергеевич… – робко произнесла она. – Я не хочу… Не надо всего этого завтра… Я вас умоляю! Я буду слушаться, я больше ни слова не скажу, я все сделаю, как вы скажете! Только пожалуйста, не надо этого… Вы же не такой жестокий, не может этого быть…
Слезы появились на ее глазах, и голос дрогнул. Писатель с любопытством посмотрел на нее.
– Ну-ну, продолжай.
– Я… – Тоня растерялась. – Я… не знаю, как вымолить ваше прощение… Я вам очень благодарна за все, что вы для меня сделали, вы ведь меня действительно изменили, многому научили, я стала другой, я открыла саму себя… Благодаря вам… Не надо меня наказывать, прошу вас!!!…
Она замолчала.
– Это все? – осведомился Писатель.
Тоня опешила. Неужто он ей не верит?!
Надо до него дотронуться, – мелькнула мысль. Он к ней не равнодушен, и ее прикосновение смягчит его! Можно, например, схватить его за руки, как бы в порыве…
– Я… Я просто не знаю, как вас смягчить, как вас убедить… Мне страшно… Я боюсь боли… Пожалуйста, умоляю вас, не надо!!!
Тоня сделала неуверенный шажок к его стулу. Она не была актрисой, и броситься к Писателю «в порыве» у нее никак не получалось.
– Говоришь, что согласна на все?
– Да… В смысле, только не на завтрашнее… Не надо меня бить… И насиловать…
Тоня уже и в самом деле плакала, вспомнив подвал.
Сквозь слезы ей показалось, что Писатель смотрит на нее насмешливо. И Тоня решилась. Сделав еще два шажка, она упала перед ним на колени и схватила его за руки, уткнувшись в них мокрым лицом.
– Ну, хорошо… – произнес Писатель. – Раз ты согласна на все, то так тому и быть! Я отменю завтрашнее представление. Если ты мне докажешь, что действительно готова вымолить мое прощение…
С этими словами Писатель встал, из-за чего Тоне пришлось неловко, на коленях, отодвинуться.
…И принялся расстегивать брюки.
Слезы мгновенно высохли. Тоня вскочила на ноги. Писатель спустил брюки, под которыми показались трусы. Тоня беспомощно посмотрела на Кирилла. Неужели???
Писатель неожиданно развернулся к ней спиной и спустил трусы.
– Поцелуй меня в задницу. И я тебя прощу!!!
Тоня снова бросила отчаянный взгляд на Кирилла, но в его изумленном взгляде не нашлось подсказки.
– Ну же? – ерничал Писатель, отклячив тощий дряблый зад. – Я жду!
Тоня стояла как вкопанная, не смея ни отодвинуться, ни подойти.
– Ну же, Антония, ты ведь сказала, что на все готова!!!
Тоня сделала неуверенный шаг в его сторону. Отвращение поднималось к горлу.
– Извините… – выдавила она, зажимая рот рукой. – Мне надо в туалет!
Писатель, нисколько не смущенный, с удовлетворением застегивал брюки.
– Ты хитрая бестия, – заявил он, когда Тоня вернулась, бледная и осунувшаяся от рвоты и чувства гадливости. – Хотела меня провести? Но я ловко вывел тебя на чистую воду, а? – Он засмеялся сухоньким дробным смехом. – Ты пытаешься мною манипулировать, Антония?! Ты хочешь изменить мой сюжет? Но разве может персонаж вмешиваться в творчество автора? Разве он может что-то решать?! Разве может персонаж перехитрить своего создателя?!!! Нет, милая, этот номер у тебя не пройдет! Все завтра будет так, как наметил я!
И, почти не сменив маски благодушного хозяина, Писатель разлил остатки вина по бокалам и поднял свой.
– Я предлагаю тост за ТВОРЧЕСТВО.
Словно зомби, Тоня и Кирилл подняли свои бокалы.
– Если вы это сделаете, – вдруг поставил обратно свой бокал Кирилл, – то сядете в тюрьму. Неужели вы думаете, что мы это так оставим? Или вы уверены, что против вас, известного писателя, мы не добьемся справедливости? Что вы всех своим авторитетом задавите?! Да я жизнь на это положу, но добьюсь суда!!!
