Так вот и вышло, что до двадцати четырех лет она жила одна. И теперь, сказать по правде, просто боялась. Трусила. Как это – жить с мужчиной???
Но оказалось, что не смертельно. Все устроилось как бы само по себе. Они оба работали, утром каждый занимался собою сам, вечером готовила Тоня, а Кирилл нахваливал ее кулинарные способности. Сам он всегда принимал участие в уборке-мойке, привозил из магазина продукты по ее списку; свои рубашки он отдавал в прачечную – в общем, все сложилось легко и непринужденно. Им было весело и хорошо друг с другом.
Через две недели Тоня уже привыкла думать, что «домой» – это в квартиру Кирилла. И была счастлива этим домом, Кириллом, их дневным бытом и их великолепными ночами. Сказка продолжалась.
А в ней все отчетливее проступали черты «Тысячи и одной ночи»…
Глава 5
Она поднялась на новую ступень развития, и это замечательно. Но пока что все сводилось к феномену под названием «свита играет королеву». Любовь красивого мужчины, более престижная работа, неплохая зарплата были всего лишь внешними атрибутами – то есть «свитой», которая придавала Антонии новый статус.
Но надо, чтобы она сама почувствовала себя королевой! Самоценной. А вот для этого надо заставить ее почувствовать себя самкой, способной взять любого самца. Вытащить это архаичное, древнее, как мир, самоощущение наружу. Женщина, которая не осознает себя самкой, – мертва. Она ничего не познает в жизни. Она раз и навсегда закостенела, она стала не просто трупом – но уже скелетом, зомби. Она опасна для общества, для своих детей, мужа, коллег – для всех, кто с ней соприкоснется!
Настоящая женщина лишь та, которая знает, что мир вместе с нами, мужчинами, жалкой видимостью сильного пола, – этот мир подчиняется ей. Потому что мужчина, даже самый последний мачо, – пойдет, не разбирая дороги, как лунатик, с закрытыми глазами, на ее сексуальный зов… Тот самый, который англичане называют «секс-аппил», а французы «секс-аппель»…
Зов…
Зев…
Это отверстие в теле женщины, из которого мы все вышли и в которое мы постоянно стремимся обратно… Мы, мужчины, вечные младенцы, – нам нужна наша колыбелька в материнском лоне. Всем, от нежнейшего любовника до грубого насильника. Женщины никогда не поймут, почему мужчины после секса сразу же засыпают… А потому что они вернулись в колыбельку! В которой они, хоть ненадолго, способны обрести младенческую безмятежность.
Хм, неплохо сказано, надо будет записать…
А пока что предстояло сковырнуть, как струпья, ее последние страхи, комплексы, неуверенность, остатки ханжества. Чтобы под ними обнажилась новая, блестящая, молодая кожа.
Ну что ж, приступим! Он знает, как это сделать.
…Об этом Тоня не смогла бы рассказать никому – ни Галке, ни Александре. Об этом невозможно говорить. Это слишком интимно, слишком неловко.
Поначалу она довольно легко приняла все выдумки Кирилла, хотя стеснялась ужасно. Он над ней подтрунивал и нежно уговаривал. Когда она надела пояс с чулками на голое тело, и он попросил ее встать то так, то этак, – она выглядела неуклюже, конечно… Но потом привыкла и даже сама придумывала самые невероятные позы, от которых они оба хохотали, а потом падали в объятия друг другу, возбужденные разыгранным спектаклем.
Потом он стал снимать все на видеокамеру. Увидев себя впервые на экране, Тоня залилась краской до слез. Это все-таки совсем разные вещи: заниматься любовью – и смотреть на себя со стороны… Но, надо признать, что Кирилл, как всегда, оказался прав: в этом было что-то ужасно эротично-возбуждающее.
Кирилл напридумывал еще много чего. Каждый раз Тоня боялась и смущалась, но потом уступала… И спустя некоторое время, привыкнув к мысли, соглашалась, что это и впрямь здорово.
– Секс, – говорил он, – это сама жизнь. В жизни человека нет никакого другого возможного акта, то есть действия, которое наполняло бы его пульсацией жизни так, как секс. Посмотри, Антония, как ты стала хороша! Это потому, что ты стала Женщиной! Живой, чувственной, наполненной сексуальной энергией. И вспомни теперь, какой ты была!
– Нет, я не спорю… Но зачем нужно делать вот это?
Она была не в силах обозначить словами то, что Кирилл предложил ей в очередной раз.
– Вот это, моя милая, нужно делать по одной простой и примитивной причине: чтобы получить удовольствие! Секс – это удовольствие для двоих, и его надо разнообразить, поддерживать в хорошей форме, чтобы не приедался.
– Да мне и так не приедается, – пролепетала она.
– Потому что я об этом забочусь, Антония. Благодаря чему ты меня любишь и всегда хочешь. Не так ли?
Это было так. Тоня не умела с ним спорить.
– В сексе нет ничего стыдного, Антония, – шептал он, когда она, с одеревеневшим затылком, смотрела очередную видеозапись их последнего «изобретения». – Это ведь мы с тобой, здесь нет посторонних. И мы любим друг друга, правда же?
Его рука пробиралась к ней под одежду, и Тоня уже была готова согласиться с любым доводом…
Тем не менее, когда Кирилл предложил ей расширить опыт до совместного сеанса тайского эротического массажа, Тоня, уточнив для начала смысл этого действа, возмутилась:
– Ничего себе! И я должна буду смотреть, как тебя обхаживают девицы, и получать от этого кайф? Кирилл, ты сошел с ума!
– Так я ведь тоже буду смотреть, – настаивал Кирилл, уверенный в том, что ее начальное сопротивление, как обычно, быстро уступит место согласию, – как тебя…
Тоня не дала ему договорить.
– Я им глаза выцарапаю, я им спины в полосочку сделаю, понял?! И тебе заодно тоже! – Тоня грозно растопырила перед ним пальцы обеих рук, демонстрируя длинные, твердые ногти.
– Ну, тогда нам с тобой лучше пойти в клуб СМ, – усмехнулся Кирилл.
– Это еще что такое? – насторожилась Тоня.
– Садомазохисты.
Тоня покрутила пальцем у виска.
– Кирилл, мы с тобой уже столько всего напридумывали в сексе, что впору приглашать к нам постановщиков порнофильмов на курсы повышения квалификации! Неужто тебе мало, скажи?
– Дело не во мне.
– Ага, ты усмотрел во мне тайные пороки и спешишь мне сделать подарок в виде их реализации?
Он засмеялся и притянул Тоню к себе.
– Антония, я хочу, чтобы у тебя был разнообразный и полноценный опыт. Чтобы ты познала как можно больше. В этом нет ничего ни дурного, ни аморального – это всего лишь разные способы получить наслаждение. Дурно только насилие, но в этих клубах насильников нет, все по обоюдному согласию.
Тоня выпросталась из его рук.
– Ты прав. Дурно только насилие, и наслаждение не аморально, я согласна. Только я не хочу, просто не хочу, вот и все! Для меня наслаждение тогда, когда нас только двое, ты и я, и мне больше ничего не нужно! А тебе, тебе все это нужно?!
