Для маскировки убийства под самоубийство лучше всего подходят предатели. Английскому разведчику Джорджу Хиллу принадлежит прекрасное определение предателя: «Предателем является тот, кто предаёт людей, которые верят ему; предатель — это тот, кто не верен своей стране… Какими бы ни были его ранг и имя, предатель принадлежит к довольно гнусной категории человечества».
Что ж, сказано точно, по существу.
На предателей и была сделана одна из крупных ставок.
До 1991 года самым известным предателем в мире был библейский Иуда Искариот, предавший Христа. Имя Иуды стало нарицательным. А в 1991 году христопродавца Иуду потеснил в мировом рейтинге иуд Михаил Горбачёв.
Однако он ведь был лишь главным из многих. В период нахождения Горбачёва у высшей власти в предаваемом и продаваемом им Советском Союзе на поверхность общественного процесса всплыло множество новых имён, о которых — в большинстве своём — до конца 80-х годов никто в СССР не знал. Сами себя они называли «прорабами перестройки», хотя все они до одного были «прорабами измены».
Много говорить обо всех этих бурбулисах, Собчаках, гавриилах поповых, аганбегянах, абалкиных, шаталкиных и т. д. я не склонен. Но важен вопрос: почему их оказалось так…
Впрочем, не так уж их много и оказалось — на весь Советский Союз не более двух-трёх тысяч человек (а в верхушечной части — не более одной-двух сотен). Однако они подозрительно быстро оказались сплочёнными в слаженно действующую политическую банду. Чем и были сильны.
Как так вышло?
Как они сплотились?
Кто их сплотил?
И когда?
Да, сегодня на эти вопросы нередко дают ответы чуть ли не сами организаторы этого «сплочения» — «разоблачительной» литературы на сей счет хватает. Однако эти якобы «признания» на самом деле являются вынужденными полупризнаниями. Цель здесь — скрыть то, насколько глубокими были корни у предательства, жертвой которого пал СССР. Ведь когда пишут о предательстве, то не углубляются дальше брежневских времён.
А ведь корни уходят глубже.
Много глубже!
Горбачёвские «прорабы измены» появились на свет общественного процесса как бы из-под земли. Но, впрочем, почему «как бы»? Вполне можно сказать, что они как раз из-под земли и появились, потому что все они были «кротами» Запада. Они были неизвестны и невидимы лишь для своих сограждан, а действовали они давно и сплочены были давно — Западом и в интересах Запада. «Прорабы измены» не обязательно имели подписки, кодовые имена и т. д., зато вполне определённые обязанности и задания они имели.
Но когда появились в СССР первые «кроты»? Неужели — сразу во времена Горбачёва? А может быть, они возникли в СССР чуть раньше? К 90-м годам относится любопытное свидетельство Юрия Власова — бывшего мирового рекордсмена-штангиста. Когда он закончил работу в архивах КГБ над китайскими дневниками своего отца Владимирова — они потом вышли под названием «Особый район Китая», Власова принял председатель КГБ Андропов. Это были ещё 70-е годы, и Власов был поражён тем, что Андропов посоветовал ему быть в контактах с его подчинёнными осторожнее, потому что «центральный аппарат сильно засорён агентурой ЦРУ».
Так что — «кроты» возникли во времена Брежнева?
А может — ещё раньше, во времена Хрущёва?
А может…
«Ты что, хочешь сказать, что «кроты» были уже при Сталине? Ну, уж это — чепуха!» — слышал я не раз, когда заводил разговор на эту тему.
А ведь не приходится сомневаться, что первые высокопоставленные «кроты» появились в СССР даже не при Сталине, а сразу же после появления в мире СССР. Следы от Горбачёва уводят нас далеко — в октябрь 1917 года и даже дальше.
Мировой Капитал очень быстро разобрался, какая судьба уготована ему в том случае, если все пролетарии усвоят и практически реализуют идеи «Манифеста Коммунистической партии». А разобравшись, Капитал тут же начал вести свои контрмины под политическую борьбу трудящихся.
Важнейшим этапом стало ловкое преобразование марксистского — при основании — II Интернационала Энгельса в оппортунистический, социал-соглашательский «Интернационал» Бернштейна и Каутского.
Эти две гнусные в своём социальном предательстве фигуры стали первыми выдающимися «кротами» в рабочем движении. Теперь это более-менее понятно, а тогда даже Ленин считал, что Бернштейн и Каутский заблуждаются искренне и действуют на идейной почве. А оба этих деятеля II Интернационала были, судя по всему, прямыми платными агентами влияния Капитала.
Но почему-то никто никогда не задавался следующим вопросом: «Если Капитал оказался так ловок и умён, что сумел запустить в круг рабочих лидеров успешно действующих «кротов» в XIX веке, то неужели Капитал так поглупел, что не постарался запустить в круг рабочих лидеров новых, хорошо законспирированных «кротов» в XX веке?»
Наверное, Капитал не поглупел. И, наверное, запустить в дело новых «кротов» он постарался. И запустил.
Но кого конкретно?
Царская охранка, например, сумела заполучить эффективного «крота» в самых верхах партии социалистов-революционеров (эсеров). Им был знаменитый руководитель эсеровских боевиков-террористов Евно Азеф. Главной задачей Азефа стало предотвращение возможного покушения на царя, а в отношении остальных — министров и даже великих князей — эсерам позволялось «резвиться».
В Центральный комитет партии большевиков та же охранка тоже сумела внедрить провокатора Малиновского, который до самого разоблачения пользовался доверием самого Ленина.
Но если на подобные «подвиги» оказалась способной не очень-то поворотливая царская спецслужба, то почему бы не предположить успешную деятельность в этом направлении намного более изощрённого мирового Капитала? Тем более что после того, как в ходе Февральской буржуазной революции 1917 года выявилась реальная угроза резкого роста авторитета большевиков в массах, нужда мирового Капитала в своих «кротах» среди большевистского руководства стала крайне настоятельной.
После же Октября 1917 года, после того как образовалась Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика и стало ясно, что она скорее всего устоит, вопрос о своём человеке в «команде» Ленина стал для мирового Капитала вопросом, без преувеличений, жизни или смерти!
Так был ли «мальчик», или нет?
И если был, то кто?
Здесь я скажу лишь о двух вероятных предтечах горбачёвских «прорабов измен», потому что от этих двух фигур в большевистской «головке» тянутся нити и в наше недавнее прошлое, и в наше настоящее.
А значит, и в будущее.
Не поняв, насколько глубоко зарывались в советскую почву «кроты» в прошлом, мы рискуем получить их вновь в будущем — если восстановим СССР.
Первая фигура на подозрении — Лев Троцкий-Бронштейн. Его политическая биография по сей день полна не столько «белых», сколько «грязных» пятен, а какие-то её страницы написаны вообще тайными, симпатическими чернилами.
