И Вика скромно говорила:
– Если его мама жива, то надо найти подход к ней. С точки зрения всех матерей в мире, ее сын был несправедливо уволен. Если даже она не знает, в чем именно фишка, то может нечаянно дать наводку, надо только суметь ее разговорить…
Брежнев не уставал ее нахваливать. По его словам, Вика очень быстро уловила суть и методы работы. И Вика страшно гордилась этим.
Более того, ее редкие и осторожные советы иногда приносили результаты. В том деле как раз старенькая мама выдала нужную информацию, точнее, зацепку, благодаря которой спецы размотали остальное. В результате задача была выполнена и денежка (немалая) капнула на счет фирмы, а Вика почувствовала себя почти состоявшимся профессионалом.
Большинство «разведчиков» к ней относилось с симпатией, хотя по-прежнему с большой долей снисходительности. Пожалуй, менее любезны с ней были две женщины, работавшие в фирме. Но этому Вика не удивилась: она слишком хорошенькая, обе не выдерживали никакой конкуренции. И с учетом константы направления мужских взглядов, четко держащих в поле зрения траекторию перемещения в пространстве новоиспеченной директорши, их, женщин, понять было можно. Вика делала вид, что ничего не замечает, и была с ними ровно приветлива.
Единственным человеком, демонстрировавшим хроническую нелюбезность к ней, был «разведчик» по имени Николай Трофимов. Как ни старалась Вика – все ему не нравилось в ней, решительно все. Он чуть гримасы не корчил при ее появлении, здоровался сквозь зубы и при первой возможности покидал то помещение, в котором находилась директриса.
Впрочем, Вика уже сталкивалась в жизни с такими бирюками и особо не удивлялась. Подобному типу людей никогда и ничем не угодишь, не стоит и время терять.
Она и не теряла. Она ж не пряник, чтобы всем нравиться!
Если не считать мелочей, то дела шли чудесно, и Вика осваивала азы профессии с энтузиазмом. Она не стеснялась поучаствовать в чужом задании «на побегушках», выполняя пустячные поручения своих подчиненных: таким способом она старалась почувствовать профессию вживую. Кажется, «разведчики» оценили это больше всего: Вика подтвердила тем самым свое уважение к духу равенства в компании, которым они не на шутку дорожили.
Иногда она выполняла мелкие задания по подсказке Брежнева: куда-то позвонить или подъехать, да так-то представиться и так-то спросить. Он, конечно, давал ей поручения с улыбкой, словно маленькому, но очень инициативному ребенку, желающему во что бы то ни стало помочь маме: «Открой во-о-он ту дверцу и выбери там са-а-амую маленькую кастрюльку…» Но Вике все нравилось. В таких заданиях был элемент игры, – а какая девочка не мечтала стать однажды актрисой?
В конечном итоге Вика всерьез влюбилась в эту профессию и уже давно не помышляла ни о каких косметических салонах. А признание Наты – ее до слез распахнувшиеся от изумления глаза и недоверчивые расспросы – наполнили ее чувством гордости. Она обошла подругу, считавшую ее никчемным комнатным растением! О-бо-шла!!!
Что же до Лешего… Легкая тоска осталась, но очень легкая, незначительная. Важность дела вытеснила все. Леший исчез из поля зрения, и тем лучше. Пробоина в стене ее дома, образовавшаяся с его уходом, заросла сама собой за это время, и незачем было возвращаться к прошлому. Она предложила ему работу, а он честно отработал свои деньги. Вот и все.
Впрочем, из факта, что Леший исчез, Вика сделала один утешительный вывод: что у Григория не имелось никаких отношений с бомжихой, которая по-прежнему торчала на постоянном месте с Сучком. И это Вику почему-то радовало.
Как-то раз Леня указал ей из окна на машину с тонированными стеклами.
– Скорей всего, следят за нами. Уже четвертый день.
– Зачем?
– Ждет, не явятся ли к нам ее конкуренты.
– А почему они должны к нам явиться? Может, у них на предприятии свой отдел «конкурентной разведки»?
– Думаю, что тем, кто сидит в этой машине, что-то стало известно о намерениях конкурента. А своего отдела у него либо нет, либо он неэффективен, либо засветился.
– А вы знаете, кому принадлежит эта машина?
– Я уже сделал запрос по номерам, хотя и знал, что это бессмысленно. Она принадлежит какой-то подставной конторе. Иначе бы эта тачанка тут не светилась так нагло.
– Так почему же они так нагло тут устроились? Какова их цель?
– Ну, мы-то с вами не знаем, кто они такие, а вот наш потенциальный заказчик, если вздумает к нам явиться, скорее всего, их опознает. И уедет восвояси.
– И мы останемся без клиента?
– Примерно так…
– Почему именно перед нашей фирмой? Или они расставили посты у всех фирм по охране бизнеса по Москве?!
– Во-первых, их не так уж много в Москве. Кроме того, у нашей фирмы особая репутация. Хорошая, – улыбнулся Брежнев. – К нам обращаются в расчете на полную конфиденциальность, и мы ее гарантируем.
– Опять конфиденциальность!!! У меня это слово уже к нёбу прилипло!
– А как же иначе, Виктория? Люди приходят к нам со своими секретами, и мы, если хотим преуспеть на рынке, обязаны эти секреты хранить. Чтобы каждый знал: от нас никакой утечки информации не может произойти!
– Так, может, они тут стоят потому, что их машина напичкана всякой техникой и они подслушивают наши переговоры?
– Это невозможно. У нас обеспечена высокая защита.
– А почему они следят в открытую? Разве они не должны вести наблюдение тайком?
– Я же вам сказал: они именно того и хотят, чтобы конкурент их увидел и понял: к нам соваться не следует.
– Ну, хорошо, а почему вы их не прогоните?
– Как их прогонишь? На основании чего?
– На основании хотя бы того, что они заняли место на нашей стоянке! Мы платим ежемесячно аренду за эти места для парковки, а они нагло пользуются!
Вика в порыве начальственного гнева вышла из офиса и направилась к машине. За тонированными стеклами ничего не было видно. Вика стукнула в водительское окошко. Стекло приспустилось, и Вика увидела верхнюю часть головы шофера.
– В чем дело? По какому праву вы занимаете место на нашей стоянке?
– А что такое?
– Эти места зарезервированы для сотрудников и клиентов нашей фирмы!
– Какой еще фирмы?
– «Виктория»!
– А вы кто такая?
– Директор! Прошу немедленно освободить стоянку!
Стекло поднялось, и машина лениво покинула территорию.
Вика, гордая своей начальственной победой, вернулась в офис. Но Брежнев ее разочаровал:
– Это вы погорячились, Вика. Они встанут в десяти метрах отсюда, только и всего.
– Так что, мы потеряем клиента во всех случаях?
