…Явились все, кроме Трофимова.
– Я до него не дозвонилась, – объяснила Люба.
Это разгневало Вику до предела, и она, с трудом сдерживаясь, потребовала, чтобы секретарша набрала его номера заново, на глазах у Вики.
Люба послушно выполнила указание, и Вика убедилась, что Трофимов действительно недоступен ни по одному из трех номеров: один домашний и два сотовых. Она была уверена, что он так сделал нарочно, назло ей, чтобы показать, что она ему не начальница, и плевать он хотел на ее распоряжения!..
Вика фурией влетела в комнату переговоров, где ее уже ждали все, кроме Трофимова.
Она поставила вопрос ребром. Она повысила голос и потребовала немедленного и полного ответа!
Но она его так и не получила. «Насколько мне известно, никто в нашей фирме не занимается подобными незаконными делами», – примерно так отвечал каждый по очереди.
«Насколько мне известно…» То есть, может, кто-то и занимается, но коллегам об этом ничего не известно? Или известно, но они не желают выдавать друг друга? Фраза «насколько мне известно…» была скользкой и позволяла делать допущения.
– Нет, вы что, не понимаете?! – окончательно разъярилась Вика. – Меня угрожают убить, если мы не свернем деятельность и не отдадим собранный компромат этим людям!
– Это вы не понимаете, – с любезной улыбкой ответил ей Плиточников. – Во-первых, у вашего мистера Икс, скорее всего, дезинформация. Он почему-то решил, что его конкурент обратился именно к нам, но какие у него основания? Во-вторых, вас, Виктория, просто взяли на испуг. Подобное у нас уже случалось и, поверьте, если бы мы каждый раз отдавали собранную большими трудами информацию конкуренту нашего клиента, поддавшись на его угрозы, то мы бы давно перестали существовать. А вы – вы бы перестали получать доходы. И, в-третьих, ничто не доказывает, что мистер Икс представляет собой реальную опасность для вас. По телефону очень легко крутить пальцами.
– Это верно, – вдруг высказалась одна из женщин, которую звали Валентиной. – Мы и сами большие мастера прикинуться по телефону кем угодно. При всем моем уважении к вам, Виктория, – женщина произнесла это таким тоном, что Вика немедленно поняла, что уважения к ней не имеется ни на йоту, – вы многого не понимаете в нашем деле. Мне лично доводилось быть по телефону и сотрудницей Московской мэрии, и лечащим врачом, и учительницей школы, и журналисткой… Да кем только я не побывала! Люди удивительно доверчивы, как вы прямо, – с некоторой ехидцей добавила она, – и выкладывают нужную информацию, ничуть не усомнясь в личности звонящего!
Лицо второй женщины, Наташи, осветилось довольной улыбкой. Она явно разделяла точку зрения коллеги.
– А уж если намекнуть, что на нашей стороне сила, – добавил еще один сотрудник, самый молодой, по имени Костя, – то вообще улет полный. Я как-то дал понять, что мне известны сокровенные тайны моего собеседника, и это при том, что я не знал о нем ровнехонько ничего! И что вы думаете? Он мне поверил и принялся выкладывать интересующую меня информацию! А в случае надобности я могу и мафиози прикинуться, по телефону-то куда как легко! А народ, как верно заметила Валя, у нас доверчивый. Вроде вас. – И он метнул в нее вызывающий взгляд.
«Да они меня тут все ненавидят! – мысленно ахнула Вика. – А я даже не догадывалась об этом!»
Но она устояла: не дала слезам навернуться на глаза. Это было бы непростительной слабостью с ее стороны.
– Виктория, я сожалею, но ребята правы, – произнес молчавший до сих пор Брежнев. – Этот Икс, он ведь даже не сказал, о чем речь. На кого компромат-то?
– Вы все как-то упустили из виду, – холодно произнесла она, – что мне подбросили сначала мертвую кошку с кулоном-камерой на шее. А затем в моей кровати обнаружился труп девушки, с большой вероятностью именно той, которая носила на себе этот кулон. Да не просто носила, а снимала где-то что-то, что не понравилось мистеру Икс, как тут выразились. Но он, однако, уверен, будто делала она это для нашей фирмы, то есть для кого-то из вас!
– «С вероятностью», – иронично произнес Андрей Плиточников. – А еще есть вероятность, что у мистера Икс знакомые в морге работают. Которые одолжили ему незатребованный труп для спектакля, произведшего на ваши нежные нервы столь сильное впечатление.
– Иными словами, – медленно произнесла Вика, понимая, что она безнадежно проиграла поединок со своими подчиненными, – вы считаете, что мистер Икс подозревает нашу фирму совершенно ошибочно… Так? – Она обвела глазами свою аудиторию. – И при этом он разыгрывает спектакль, чтобы напугать меня, директора, и заставить выдать ему компромат, собранный на него, которого у нас на самом деле нет… Я вас правильно поняла, дорогие коллеги?
– Это тоже лишь вероятность, – ответил Брежнев. – Но давайте предположим, что кто-то из присутствующих здесь не сказал вам правду. Не солгал, но умолчал, не ответил на ваш вопрос, потому что, как вам хорошо известно, Виктория, конфиденциальность заказа – это честь нашей фирмы. Или можно сделать еще такое допущение: человек, который действительно занимается подобным заказом и задействовал проститутку для скрытой съемки, сегодня здесь просто не присутствует. Это лишь допущение, подчеркиваю! Так вот, дорогая Виктория: даже в этом случае нам не пристало идти на поводу угроз и силового давления. Иначе грош цена нашей – вашей! – фирме.
– Очень красиво сказано. А если меня убьют?!
– Да перестаньте вы! – выступила Валентина. – Кому вы нужны? Время криминальных разборок прошло! Сейчас все действуют аналитическими методами!
– Да?! Мы с вами живем, что ли, в разных странах? И читаем разные газеты?!
– А вы где-нибудь читали об убийстве сотрудника фирмы по охране бизнеса? – вступил снова Плиточников. – Вы путаете разные вещи, Виктория. Если еще и убивают, то бизнесменов или журналистов. А не специалистов по «конкурентной разведке»!
Более униженной она себя никогда не чувствовала. Никогда, никогда в жизни. Этот враждебный тон, эта высокомерная ирония… За что?! Ладно бы она, «розочка в казарме», действительно полезла ими руководить! Но Вика ведь была так деликатна, никому не пыталась навязать свое «директорство», с уважением отнеслась к ним, профессионалам! Почему ее приняли в штыки? Почему к ней относятся не только без уважения, но и даже без симпатии – простой человеческой симпатии?!
Она наткнулась на взгляд Жеки, не проронившего ни слова во время этого провального для нее собрания. В его глазах явственно читалось сочувствие. Единственный человек, который хорошо относился к ней и понимал… Вика снова усилием воли сдержала слезы обиды.
Жека моргнул как-то особенно, и она вдруг сообразила, что он ей подает знак. Он ждет ее после окончания собрания, поняла Вика.
– Спасибо за высказанные соображения, – произнесла она. – Все свободны. Буду рада видеть вас на своих похоронах! – не удержалась она от колкости и вышла из комнаты переговоров.
