– Терпеть не могу шампанское, – заявила она.
– Да? – Лысый казался воплощением любезности. – А что вы предпочитаете? Вино? Мартини? Порто? Виски? Водку? Коньяк? Джин?
– Коньяк, – отважно ответила Вика.
Умирать, так с музыкой!
Через две минуты низкий столик был сервирован фарфоровыми тарелками с приборами, затем был загружен двумя блюдами под крышками – неужто серебряными? С виду казалось, что да. Впрочем, куда интереснее оказалось то, что находилось под крышками: на одном имелась жареная картошка с грибами, а на другом запеченное, румяное мясо, испускавшее потрясающе аппетитный пар. Рядом пристроились маленькие салатницы с соленьями и свежими овощами. И, разумеется, бутылка отличного французского коньяка «Хеннесси». Типа, желание дамы – закон.
– Уж не обессудьте за этот фаст-фуд
[4]
…
Вика ощутила такой острый приступ голода, что даже не ответила на шутку Лысого. Но он ее не торопил. Напротив, повел себя галантно: принялся накладывать Вике из всех мисочек понемногу: картошечка, грибочки, мясо, огурчики, капустка…
Лысый с каким-то странным удовольствием наблюдал за оголодавшей Викой, и активно подливал ей коньячок, хоть и сам не брезговал: не столько ел, сколько пил.
Наконец, когда Вика насытилась и отвалилась от столика, он велел принести кофе и десерт. А сам, не дожидаясь финала трапезы, приступил к делу.
– Вы догадываетесь, Виктория, почему вы здесь?
– Ага, – ответила она беспечно. Она была сыта и несколько пьяна. – Это вы мне подкинули кулон с камерой? А потом труп?
Лысый посмотрел на нее с некоторой долей разочарования.
– А вы, вы сами из криминальной группировки, да? – лезла на рожон Вика, совершенно не представляя, насколько рискован ее вопрос.
– Ну что вы, милая. Я из общества мальтийских рыцарей. – Он растянул бледные губы в язвительной улыбке.
– Послушайте… Вас как звать? В любом случае вы ошибаетесь. Мы не имеем никакого отношения к этой камере и к этой девушке…
– Меня звать Владимиром, – еще раз растянул губы в подобии улыбки Лысый. – У меня другие сведения, мадам.
– Мамзель.
– Простите?
– Нет, это я так… Ассоциации.
– Догадываюсь… Так вас звал – «мамзель» – бомж, которого вы нанимали несколько раз, да?
– Откуда вы знаете?
– Мы много чего знаем, мадам…
– Вы за мной следили?!
– А как же!
– Зачем?!
– Потому что вы возглавляете фирму, которая пытается помешать нашей игре.
– Вы ошибаетесь. Я не знаю, кто это такие ВЫ, но мы никому не мешали!
– Мадам, не изображайте святую простоту, это со мной не пройдет.
– Так этот бомж… Он тоже следил за мной? – вдруг похолодела от догадки Вика. – Он ваш человек, да?!
– Вы тут не для того, чтобы задавать вопросы. А для того, чтобы отвечать на них. И давайте по-хорошему. А то, знаете, вся эта изысканная еда, которую вы только что проглотили, от одного удара в живот может пойти обратно. А это больно и неэстетично, правда ведь? Надеюсь, мы обойдемся без этого, а, Виктория?
«Ну, это же очевидно: никакой он не бомж! Раз у него есть собственная квартира! И хоть и маленькая и в неказистом доме, зато в самом центре! И обставлена она весьма неплохо… То есть у него есть не только жилье, но и деньги! И что же он делал на помойке, среди бомжей? Ну конечно же, следил за мной! Он из этой банды!»
Вика натужно напрягала память, стараясь вспомнить, когда Леший появился впервые среди бомжей у помойки за оградой. Но ей не удалось: она всегда избегала на них смотреть ровно до того дня, когда сломался ее каблук.
Надо же, а она его еще жалела: подло, мол, играть с тем, кто об игре не ведает, подло выманивать у спившегося человека жилье за ящик водки!… А он сам вел с ней одностороннюю игру! Она его жалела, она чуть не влюбилась, а он просто за ней следил! Передавал информацию вот этому Лысому!
О-о-о, низости человеческой нет предела…
– …«Мамзель», – ехидно проговорил Лысый, – я вас так напугал, что вы потеряли дар речи?
Вика вернулась к действительности. А действительность была такова: она находилась в плену у незнакомых и опасных людей. Которые что-то хотели узнать от нее.
– Потеряла… – храбро ответила Вика. – Как не потерять? Вы мне угрожаете ударом в живот, а я не понимаю, за что?
– Ну, как же, вы ведь директор фирмы по охране бизнеса, которая называется таким поэтическим именем, – вашим именем! – «Виктория»… И эта вот Виктория села нам на хвост. Все, что я хочу узнать: кто ваш заказчик и что вы успели собрать о нас?
– Кому это «вам»?
– Коль скоро вы сели нам на хвост, то и сами знаете. Не ломайте комедию, это я вам по-дружески советую. Пока.
– Я действительно не знаю…
– Еще раз: не надо ломаться, девушка, иначе мы вас обломаем. Итак, кто ваш клиент?
– Владимир… – Вика вдруг вспомнила его имя. – Я говорю правду!
– Ну ладно. Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Первым вас изнасилую я… «Право первой ночи», так сказать. А потом вы попадете в руки (и не только в руки) еще с десяток моих ребят. Как вам идейка?
– Погодите!!! Вы ошибаетесь! Я ведь директор недавно, и только номинально!!! На самом деле со мной там никто не считается!
– Я знаю, что вы недавно. Но не надо мне ля-ля. Разработка по нашей деятельности пошла именно с момента вашего появления в фирме.
– Но я же на самом деле ничем там не руковожу!
– Вы жена бывшего директора, он вас назначил вместо себя, и вы хотите меня уверить, что вы ни сном ни духом? Вы зря так, Виктория. Я же вас предупредил: лучше по-хорошему. Ну да ладно. Мой последний добрый жест: вы предпочитаете начать с чего? С группового изнасилования? Или с пыток? Я готов уважить ваши пожелания!
Кажется, до Вики только сейчас дошло, что Лысый совсем не шутит. Она попыталась снова объяснить, что она не знает, что она только номинально, что от нее все скрывают….
– Знаете, милая, эра «издевательств с особой жестокостью», в общем-то, ушла уже в прошлое. Как и эра «наивных» девушек. Нынче все знают что почем. Если честно, мне даже вас насиловать лень. Не обижайтесь, голубушка, возможно, я ваше дамское самолюбие задену, но поверьте, у меня столько молодых телок в распоряжении, что, право, мне есть куда спустить сперму. И моим бугаям тоже не особо – у них тоже по гарему у каждого. Но счет должен быть корректным: коль скоро вы нам навредили, да еще и отпираетесь, то вас следует примерно наказать. Опять же, на изнасиловании я не настаиваю. Можем сразу приступить к битью. Для начала вашего очаровательного личика. Потом побьем другие места. Потом сломаем пальчики, по очереди… А это больно. Это ОЧЕНЬ БОЛЬНО, драгоценнейшая. Может, даже хуже изнасилования. Хотя кому как – вы, женщины, народец непредсказуемый….
