В третьем периоде он пропустил всего лишь одну шайбу. Большего канадцы добиться не смогли, поскольку действовали уж больно прямолинейно. Выходят к воротам и бросают. Нет чтобы обмануть вратаря, обвести, выманить из ворот. Вместо этого — выходят и лупят изо всех сил. Будто хотят пробить Третьяка насквозь. Но его таким образом не пробьешь — его обмануть надо. Вот и во время исполнения буллита канадец Уолтон не стал мудрствовать лукаво и бросил по воротам, едва Третьяк выкатился ему навстречу. В итоге шайба была отбита. Короче, в тот день канадцы выиграли, но с небольшим разрывом — 4:1. Разрыв мог быть и меньшим, но судья Браун не засчитал гол, забитый Владимиром Петровым.
Джерри Чиверс и Владислав Третьяк
А в третьем матче, который проходил в Виннипеге, уже наши ребята разыгрались не на шутку. Забили канадцам восемь шайб, а в свои пропустили пять. Причем три они забили Третьяку в последнем периоде. В четвертом матче, в Ванкувере, счет оказался ничейным — 5:5. Причем все пять шайб Третьяк умудрился пропустить в первом периоде. А потом два периода отстоял «насухо». Впрочем, послушаем рассказ самого В. Третьяка:
«С первых же минут встречи я понял, что наши форварды, как говорится, в ударе. Они смяли канадцев. Соперники, как я и предполагал, не смогли вытянуть до конца свою слишком высокую ноту, они начали сбавлять темп.
Во втором периоде Уолтон так сильно бросил шайбу мне в живот, что я скривился от боли. К горлу подступила тошнота. Сел на лед. Голова кружится. А игра идет. И Хендерсон рвется к воротам. Держись! В перерыве наш доктор дал мне какие-то пилюли, чтобы боль унять. Счет к третьему периоду был 7:2 в пользу сборной СССР (на самом деле 4:2 — Ф. Р.). Ну, думаю, раз игра сделана, значит, теперь в ворота поставят Сидельникова. Но нет, вышло опять мне… Десять минут промучился, ни одной шайбы не пропустил. Потом подъехал к нашей скамейке — там доктор уже нашатырь приготовил. Понюхал я ватку, посмотрел украдкой на тренеров: может, теперь заменят? Нет, мне доигрывать. А самочувствие у меня совсем скверное. Вот-вот потеряю сознание. В той последней десятиминутке я пропустил сразу три шайбы.
Первую забил Хендерсон. Интересно получилось. Он в том матче несколько раз выходил к воротам и тут же самым примитивным образом делал бросок. Хендерсону бы «подергать» вратаря, не торопиться, переправить шайбу партнеру… Он же бросает себе, как заведенный. А я без особого труда парирую шайбы. И вот он снова мчится на мои ворота. Смотрю: защита наша очень некстати «вздремнула», значит, надеяться надо только на самого себя. А справа от Хендерсона летит другой канадец, и его положение для атаки еще более удобно. Ну, думаю, теперь-то Хендерсон уж точно отдаст шайбу партнеру. Нельзя не отдать! Глупо не отдать! И я стал смещаться в сторону второго канадца, «приоткрыв» ближний угол. А Хендерсон, оказывается, и теперь не думал никому пасовать. Опять бросил сам. И как раз попал в тот самый угол.
Снова больше всего волнений доставил мне Бобби Халл. Бывало, после его бросков я вообще не видел шайбу — он выстреливал ее, словно пулю. Но это еще не все. Обычно, когда хоккеист бросает или щелкает шайбу, он делает замах, по которому опытный вратарь может определить многое: и направление полета шайбы, и силу броска. Долю секунды длится замах у классных мастеров, но я вполне успеваю прикрыть то место в воротах, куда целит форвард. Халл же швырял шайбу без замаха. Свой страшный бросок он совершал одной кистью, как бы небрежно. Он забивал много голов. Но вот что любопытно: все остальные играли только на Халла.
Вот Маккензи и Лякруа рвутся вперед. Они действуют напористо, быстро, смело. Но, откровенно говоря, я почти не обращаю на них внимания. Я ищу глазами Халла. Где он? Ага, Халл, как обычно, медленно крадется к моим воротам. Маккензи и Лякруа перекидывают шайбу друг другу, но, ручаюсь, никому из них и в голову не придет бросать по воротам. У них какая-то магическая вера в Бобби Халла. Бить должен он, только он. Вот Халл наконец выходит на ударную позицию, и тут шайба адресуется ему. Бросок…
Это в Москве он забьет только одну шайбу — там Бобби будут очень зорко сторожить, — а в Канаде на его счету шесть голов. От матча к матчу я пытаюсь найти контрманевр против канадца и в конце концов прихожу к такому выводу: надо выходить на Бобби Халла не тогда, когда он уже в нашей зоне, а сразу, лишь только шайба попала к нему. Так я и делал в последних играх.
Пятый гол забил в мои ворота Уолтон. Бросок был очень сильный. Я поймал шайбу, но она каким-то непостижимым образом выскользнула из ловушки и, как живая, впорхнула в сетку…»
Последний матч в Канаде (четвертый в Суперсерии-74) проходил в Ванкувере. И снова история повторилась: в первом периоде Третьяк пропустил пять шайб, а потом два периода стоял «насухо». Счет — 5:5.
Вспоминает В. Третьяк: «…Мне нравился вратарь Джерри Чиверс. Хорошо он играл: храбро, умело, спокойно. Очень сильный вратарь. И человек на редкость славный. Перед матчем обязательно подъедет, постучит клюшкой по моим щиткам: мол, желаю всего хорошего. Но вот я никак не мог принять того, что Чиверс курит. Даже перед самой игрой его можно было встретить у раздевалки с толстой сигарой в зубах. Однажды я спросил:
— Джерри, зачем ты куришь?
— Это помогает мне снять волнение, — ответил он.
А в контракте у Чиверса оговорено, что во время перерывов между периодами он может пить пиво. Удивительно! По-моему, это так же безрассудно, как и выходить на площадку без шлема…»
Кстати, в споре двух вратарей — советского (Владислав Третьяк) и канадского (Джерри Чивверс) победа не досталась никому — была зафиксирована ничья: оба пропустили по 17 шайб. Зато в Москве…
Пятая игра прошла 1 октября во Дворце спорта в Лужниках. Наши выиграли 3:2. В шестой игре победа наших была куда более внушительной — 5:2. А в седьмой была зафиксирована ничья 4:4. На этом выступления Третьяка в Суперсерии-74 закончились, поскольку в последнем, восьмом матче, наши тренеры решили поставить в ворота Сидельникова, которому тоже хотелось попробовать свои силы в игре против канадских профессионалов. Проба оказалась успешной. Сидельников пропустил всего по одной шайбе в первом и третьем периодах. А наши ребята забили Чиверсу на одну шайбу больше. Итог — 3:2.
В последнем, восьмом, матче ворота сборной СССР защищал Александр Сидельников
Эту Суперсерию из 8 игр наши хоккеисты выиграли: 4 победы, 1 поражение и 2 ничьи. Третьяк стоял в семи матчах и пропустил 25 шайб (Сидельников пропустил 2 шайбы). Итог по шайбам — 32:27 в пользу советской команды.
Как свитер Третьяка оказался в канадском музее
