Или он действительно ничего не знал, потому что знать не хотел? Оберегал себя от точной информации, после которой стало бы затруднительно провозглашать свои супердемократические взгляды на отношения в семье?
– Вы не думаете, что среди ее поклонников и находился ее убийца?
– С какой стати? Если он был поклонником, то восхищался Лилей, значит! Зачем же ему ее убивать?
– У серийных убийц имеются некоторые сдвиги в психике...
– Серийный убийца?!
– Не исключено. Я пока только ищу. Посмотрите на фотографию, – Алексей вытащил из нагрудного кармана фото Бенедикта, сделанное с видеосъемки в его кабинете. Фотография получилась отличная, камера зафиксировала не только черты лица, но и его особое, странное выражение.
– Знаком ли вам этот человек?
Но Николай только покачал отрицательно головой. Ладно, не беда...
– Скажите, с кем она общалась постоянно из сферы обслуживания? Парикмахер? Инструктор по плаванию? Врач-диетолог?
– Насколько я знаю, у Лили была парикмахерша...В бассейн она не ходила. Диетами не увлекалась – сам господь бог наградил ее фигурой, для поддержания которой ничего не требовалось!
– Тем не менее. Я ищу среди ее знакомых мужчину, с которым она постоянно пересекалась... Скорее всего, из сферы обслуживания. Если не парикмахер, не инструктор и не врач, то...
– Фотограф?
– Очень возможно! Что за фотограф?
– Постоянный фотограф, приходивший на их корпоративные вечеринки...
– Он тоже был поклонником вашей жены?
– У нее все мужчины были поклонниками!
– Могу ли я увидеть фотографии, им сделанные?
Лилин муж сопроводил его в соседнюю комнату, достал из ящика конверты с фотографиями.
...Да, Лиля, без сомнения, была из тех женщин, что питаются мужским поклонением. Воздух должен быть насыщен признанием, как кислородом, – иначе им смерть от удушья. На корпоративных фотографиях, даже если и присутствовали другие женщины, то в центре кадра всегда была Лиля. В центре мужского внимания. В центре фотообъектива.
Фотограф как минимум ее страстный поклонник, если не любовник, подумал Кис. Который, подобно Николаю, мужу Лили, жертвенно приносил на алтарь ее тщеславия свое восхищение, насыщая ее воздух жизненно необходимым для функционирования элементом. Его фотообъектив возводил Лилю в божество. Каждый выбранный им ракурс кадра ставил ее на пьедестал.
Он любил эту женщину?
Или присматривал жертву?
– Вам никогда не приходило в голову, что этот фотограф...
– Что он был любовником Лили? – облегчил ему задачу Николай. – Приходило. Но я уважал ее свободу!
Может, такими манифестами Николай уговаривал сам себя? Оправдывал кажущейся широтой взглядов измены жены, чтобы не чувствовать себя униженным? А может, это и впрямь широта взглядов? Он понимал, что Лиля так устроена, что без мужского поклонения ей не прожить, – и великодушно позволял ей наслаждаться тем, что она любит?
Почему нет, в конце концов. Лично Кис на подобную широту взглядов был однозначно не способен, но осуждать чужой образ мышления и жизни он считал низким. Каждый живет, как умеет, и единственная крайняя черта, за которой, по мнению Алексея, должна кончаться толерантность, – это насилие. Но тут насилием и не пахло: муж принимал жену такой, какой она была... Что ж, это тоже в своем роде мужество.
– Вы знаете имена ее поклонников? Как их найти?
– Я же вам уже сказал: я не шпионил за женой! В милицейском деле наверняка что-то есть.
Увы, Кис, просматривая их, искал другое – он детальку искал, знак убийцы. Но в списке допрошенных милицией людей, особенно сослуживцев, непременно что-то мелькнуло. Возможно, и сам Лилин любовник давал показания, хотя бы в качестве коллеги...
Алексей представил, какой объем работы ждет его, если он начнет заново обходить всех соседей и коллег, а также подруг жертв. Это было нереально. Невыполнимо.
Понимал ли это Бенедикт, когда задал ему задачу? Задачу, заранее провальную?!
Но какой смысл в этом? Он ведь деньги украл, чтобы Алексея шантажировать. И шантаж в том, что он вынудил детектива его искать. И найти. И остановить.
Значит, где-то есть знак. Намек, указание, подсказка. И ему не следует идти тем путем, которым шла милиция! Ему нужно вдуматься, всмотреться в то, что он уже узнал. У него уже что-то есть в руках. Только что?
...Для начала, – решил он, – надо взять за основу портрет Лили, сложившийся из услышанного. Ведь в июле было только ОДНО дело. Самым удачным образом – только одно... Или это не случайно? Маньяк давал ему подсказку? Упрощал чрезмерно сложную задачу?
Гипотеза казалась ему гротескной, тем не менее он решился, он отважился положить ее в первооснову своих умозаключений.
Итак, это женщина на виду. Причем не случайно: она любила и стремилась быть на виду!
Что значит "на виду"? А очень просто: на виду у многих мужчин. Ее профессия предполагала постоянные выходы в свет. От корпоративных мероприятий до разного рода приемов, благо имелись и положение, и деньги. Мужчин она явно любила. Возможно, эта любовь умещалась всего лишь в рамки женского тщеславия: жажда нравиться. Но, как бы то ни было, поклонники Лилей активно приветствовались и поощрялись....
– У вас есть дети?
– Да... Сын... Он сейчас у бабушки.
– Давно?
– Ну, в общем, он больше с бабушкой... В школу ходит по месту ее жительства...
Понятно. Сын мешал тому образу жизни, который по обоюдному согласию приняли родители. Ребенок требует распорядка дня; его нужно кормить, вовремя укладывать спать, проверять уроки... Это несовместимо со свободным от условностей образом жизни.
Ну что ж, персонаж обрисовался. Хорошо, если удастся найти схожие черты в ряде других жертв.
– Можно посмотреть ее вещи?
– Пожалуйста. Тут все в сохранности – я ничего не трогал в комнате Лили...
Интересно, у нее своя комната была. Супруги не спали вместе?
Словно угадав его вопрос, Николай поспешно добавил:
– У нас были очень хорошие отношения, мы любили друг друга, не думайте... И спали вместе, – он немного смутился. – Я к ней приходил... Или она ко мне...
Кис понимающе кивнул и вошел. Что-то среднее между спальней и кабинетом. Помимо большой кровати, у окна стол. А на столе компьютер.
– К Интернету подключен?
Кивок подтвердил его предположение.
– Милиция просматривала ее файлы?
– Да, посмотрели немножко... Но сказали, что ничего интересного нет. Там все больше по работе...
– Я могу включить?
