В углу начиналась лестница, ведущая на второй этаж. Александра осторожно поднялась. Наверху света не было, точнее, он, возможно, и был, но она не нашла выключатель. Сделав несколько шагов вперед, она остановилась, осматриваясь. Похоже, что план второго этажа полностью повторял план первого, только вместо кухни там имелась лишняя комната. Дверные проемы были пусты, под ногами валялась стружка, какие-то доски, рулоны обоев, стопки паркетной доски... Было слышно, как по крыше бьет дождь.
Александра спустилась. Значит, маньяк строил себе дом. То есть он маньяк и убийца – и при этом он строит себе дом! Как все нормальные люди! Это почему-то не укладывалось в ее голове. Он не имел права жить, как все. Строить дом, разбивать сад. Может быть, у него была даже семья? Но он не имел права на семью! Он ни на что не имел права – он убийца!!!
Почуяв, как подобрались слезы, Александра прижала два пальца к глазам. Плакать она не хотела. Она вообще не любила плакать. Это означало себя жалеть. Совершенно бессмысленное занятие.
Ей стало вдруг холодно – она до сих пор была в вечернем платье и босиком. Один ее башмачок, кажется, так и остался в грязи... Она вернулась в свою комнату, брезгливо, двумя пальцами, взяла костюм со стула, развернула. К ее удивлению, он оказался совершенно новым, даже бирочка висела. Под ним на стуле обнаружились толстые шерстяные носки.
Александра сходила на кухню, срезала бирочку. Покрутила в руках нож: он был столовым, с округлым концом, – ни для защиты, ни для нападения не сгодится. Но где-то же должен быть разделочный? Если маньяк нападет на нее, она будет защищаться! Бросив на пол спортивный костюм, она быстро осмотрела единственную тумбочку. Две кастрюли, две сковородки, большая кружка, еще какая-то ерунда... А вот и нож! Большой, острый!
Схватив свою добычу, она метнулась к себе в комнату. Маньяк сказал, что не приедет до завтра, но как знать! В комнате, заперевшись на ключ, она встала на колени и засунула нож за диван. Если маньяк попытается к ней вломиться, то она успеет вооружиться!
Ей стало немного спокойнее. Она сняла платье, отстегнула от узкого соблазнительного пояса (который так любил снимать с нее Алеша...) мокрые чулки, надела спортивный костюм, который оказался размера на три больше, чем нужно. Ну, тем лучше. Как сказал маньяк, меньше соблазна. Закончив свою экипировку толстыми носками, она, прислушавшись, снова отперла свою дверь и направилась на кухню. Ей хотелось горячего чая – она успела не на шутку замерзнуть в своем платье...
В кране была вода, тоненькой струйкой протекавшая через огромный фильтр, на электрической плите имелся чайник, в шкафчике нашелся чай в пакетиках. И спустя десять минут Александра уже сидела перед большой кружкой дымящегося чая.
...Сначала мысли ее скакали, перепрыгивая одна другую. "Где моя сумка?" – думала она и бежала ее искать. Сумка нашлась на полу в прихожей, а в сумке – все на своих местах, кроме сотового. Ах да, он же упал в машине... Маньяк, помнится, еще нагнулся за ним... Вернее, не за ним – теперь это ясно! – а чтобы затолкать его поглубже под сиденье...
"Что думает Алеша? – настигала ее другая мысль. – Догадался ли, что со мной беда, или спокойно ждет меня дома?"
Она хорошо знала своего Алешу: он ее ждет. Не спокойно, совсем нет, но он гонит от себя беспокойство, относя его на счет смутной ревности... Он ее иногда ревновал, но сам настолько это чувство не любил, что старался его не показывать и ему не поддаваться. Он только утром поймет, что случилась беда... И, конечно же, поймет какая. Ведь он знает о маньяке, раз его ищет!
...Интересно, Бенедикт просил, чтобы она не убегала... А разве отсюда можно убежать? Александра вскочила. Коли он так сказал, значит, можно?!
Она исследовала дверь: тяжелая, прочная, она запиралась на четыре замка, и все они, снаружи и внутри, открываются ключами, о чем свидетельствовали замочные скважины. Значит, через дверь нельзя. Тогда окна?
Александра осмотрела окна первого этажа. Все они были без ручек, за рамами красовались решетки, а за ними ставни. Такие же тяжелые и добротные, как дверь. Даже кричать бессмысленно. Эти ставни не пропускают ни свет, ни звук. Ни даже воздух...
Совершенно непонятно, что маньяк имел в виду... Какой у него голос тихий! Тихий, спокойный, словно замороженный... Лицо его, скрытое капюшоном, она так и не разглядела. Может, он капюшон и снял в доме, но уже потом, когда закрыл Александру в комнате...
Она вернулась на кухню, к своей кружке с чаем.
Как он сказал? Что-то такое, примерно так: для нас всех троих будет лучше, если Кисанов найдет вас здесь.
Из этой непонятной фразы следовало, однако, многое.
Во-первых, что Бенедикт почему-то верит, что Кисанов ее найдет тут.
Во-вторых, ему почему-то нужно, чтобы именно тут, а не в другом месте.
И в-третьих, это почему-то будет лучше для всех троих. Для троих. То есть для Александры и Алеши, но это проще пареной репы: ему нужно ее найти, спасти, и если ему это удастся, то им обоим это будет, очевидно, лучше. Но отчего будет лучше Бенедикту? Вот загадка...
Она не сердилась на Алешу за то, что он ей ничего не сказал о деле по маньяку. Она бы на его месте поступила точно так же. Вот если бы, к примеру, Ксюшка оказалась беременна, она бы не стала ей рассказывать о жутких событиях с участием маньяка... Конечно, она бы ни слова не сказала сестренке! И была бы совершенно права. Да, она понимала Алешу: он хотел ее охранить. Только вышло нечаянно так, что она в отсутствие информации теперь вообще ничего не понимает...
"Ладно, – сказала себе Александра. – Попробуем все же сделать выводы из той скудной информации, которой располагаем... "
Первое. Человек был одет в милицейскую форму. И при этом он знает Серегу. Или о Сереге. Даже если он сам не из милиции и форма его всего лишь маскарад, чем в наши времена трудно удивить, – он знает о Сереге! Откуда следовало, что человек этот неплохо знаком с окружением Алеши... Включая ее саму.
Хорошо бы как-то сказать об этом Алеше. Это важная деталь, что Бенедикт так много о них знает. Он из близкого окружения, без сомнения! Загвоздка лишь в том, что сообщить Алеше об этом никак нельзя... Она заперта в этом доме наглухо, а телефона нет...
Второе. Из слов мужчины следовало, что он маньяк. Причем тот самый, которого ищет Алеша.
Судя по всему, Бенедикт дал Алеше какой-то срок. Он говорил о двух неделях до его истечения... Значит, Алеша уже его ищет, уже что-то наверняка нашел... Как же иначе? Он всегда находил!
Иными словами, он уже идет по следам этого Бенедикта. И как только он поймет, что ее, Сашу, похитили, то он сразу догадается, кто это сделал. И будет искать уже не только маньяка, но и ее – у маньяка!
От этой мысли и от горячего чая ей сделалось теплее. Напряженные нервы немного расслабились, и усталость не замедлила заявить о себе. Захотелось спать. Она направилась в ванную. К ее удивлению, там обнаружилась нераспечатанная упаковка с зубной щеткой и крем для лица – какой-то простенький, отечественный, но все же. Он все запланировал заранее, этот Бенедикт, даже крем купил....
