Дандаки хотела выругаться, но я вновь схватил ее за руку.
— Пусть говорит! Потянем время! Амага еще не готова.
Сотница подумала и крикнула в щель:
— Чего ты хочешь?
— Прикажи своим воинам не стрелять, тогда скажу.
Дандаки колебалась недолго.
— Маиса! — крикнула вниз. — Жди приказа!
Ответом был короткий возглас. Стрелки, ждавшие на повозке, отпустили тетивы и соскочили на землю.
— Умная сарма! — похвалила Саруки. — Я знаю, у тебя мало воинов! Мы легко справимся с вами. Но я не хочу этого. Выйди к нам и признай мою дочь Мадой! Это все, что от тебя нужно. Зачем проливать кровь храбрых сарм? Мы потеряли много воинов, пора это прекратить. Если хочешь, будешь командовать личной сотней моей дочери.
— Лживая тварь! — прошипела сотница. — Твои слова не стоят коровьей лепешки!
— А в знак согласия отдай нам пришлого! — заключила речь Саруки. — Он нам нужен.
— Лучше убью! — сообщила Дандаки.
— Поосторожней! — вмешался я. — Это все-таки моя жизнь.
Сотница не успела ответить, потому что Саруки спросила:
— Пришлый жив?
— Видишь, переживает! — наставительно сказал я.
Дандаки сердито повернулась ко мне.
— Я жив, госпожа! — крикнул я сквозь щель. — Только очень боюсь. Здесь много воинов, и у них оружие. Они злые!
— Не смей трогать его, Дандаки! — заволновалась Саруки. — Если с головы пришлого упадет волос, я выпущу вам кишки и сожгу их на костре! А вы будете на это смотреть!
— Скажи, что потребуется время! — шепнул я сотнице.
Она поколебалась, но крикнула сквозь щель:
— Я подумаю!
— Только скорее! — крикнула Саруки. — Я не собираюсь долго ждать!
Она повернулась и, прикрытая щитами воинов, отошла к другим вождям. Набежавшие сармы окружили их плотным кольцом.
— Зачем ты кричал? — спросила Дандаки.
— Чтобы они уверились, что я жив. Теперь они повременят с приступом. Я нужен Саруки. Требуется обрюхатить дочь, а других пришлых в Балгасе нет. Положение у нее шаткое: нарушила обычай, убила Великую Мать, право дочери на ее место сомнительное. Она пойдет на все, чтобы меня получить. Нам это на руку. Скоро рассвет.
— Нам не удастся убить Саруки! — вздохнула Дандаки. — Они и другие вожди вырвутся. Амага не сумеет их задержать. В твоем плане, пришлый, есть изъян: что делать, когда победим? Я собиралась поднимать кочевья. Если б Саруки осталась дома, могло получиться. Пока б узнала, пока бы известила свою орду… Но вожди здесь, и, прорвавшись, они помчат к своим. Нас догонят. Да и вам не уйти.
— Посмотрим! — не согласился я. — Но в одном ты права. Нельзя выпускать их живыми.
— Кто же их убьет? — удивилась Дандаки. — Уж не ты ли?
— Я.
От удивления сотница потеряла дар речи. Я не стал ждать, пока она придет в себя.
— Саруки известно, что я владею оружием?
— Откуда? — покрутила головой Дандаки. — Мы пришли в Балгас только вчера и не успели рассказать. Знала лишь Мада…
Она вновь вздохнула.
— Значит, в их представлении я трусливый слизняк? Робкий и испуганный муш? Так?
Сотница кивнула.
— Они не ждут от меня пакости. Захотят взглянуть ближе. Естественное женское любопытство. Я окажусь на расстоянии удара мечом.
— Первым делом у тебя отберут оружие! — хмыкнула Дандаки.
— Я хорошо его спрячу. Там, где они не догадаются искать.
— У Саруки хорошие телохранители, — покачала головой сотница. — Они не позволят убить вождей.
— На мне будут доспех с поножами, шлем и щит. И я умею драться. Меня этому учили.
— Все равно убьют! — заключила Дандаки.
— Если ты не поможешь.
Дандаки решилась.
— Говори!
* * *
Терпение сарм лопнуло на рассвете. Саруки стала орать, сыпать угрозами, и я скомандовал: «Пора!» Вывести ее из себя нам следовало непременно. Выход героя на сцену требует подготовки. Муш — самое ценное в осажденном доме, наподобие заложников в нашем мире. Спецслужбы требуют их освобождения, а затем убивают террористов. Те о своей судьбе догадываются, поэтому с заложниками расставаться не спешат. Ничто не ново под луной…
— Отойдите от ворот! — прокричала Дандаки сквозь щель под крышей. — Выходит!
Подчиняясь команде, сармы попятились в стороны. Перед домом освободилась площадка. Я наблюдал за этим сквозь щель меж створками. Рискованно: можно схлопотать стрелу в глаз, но диспозицию требовалось знать. Сцену освободили, и я кивнул Маисе. Створка приотворилась, и меня вытолкали наружу. Именно вытолкали, я настоял на этом. Гнусные похитители, отдавая заложника, должны вымещать на нем злость. Меня — так, чтобы с улицы видели — пихнули в спину тупыми концами копий, и Маиса вдобавок пнула в зад. Хорошо так приложила, от души — я чуть устоял. Больно же, блин! Я не просил так усердствовать! Ничего, жив останусь, сквитаемся…
Выбежав на середину тупика, я остановился и закрутил головой. Если думаете, что я походил на преторианца, собравшегося резать сарм, то глубоко заблуждаетесь. Перед воротами топтался муш, хоть и обряженный в доспех, но робкий. Двумя руками он держал перед собой скутум, ухватив его за боковые стороны, и лицо придурка было обращено к врагу. Для того чтобы попасть, не нужно даже целиться. Слизняк, что с него взять?
Я надеялся, что Амага неподалеку и прячется в ожидании сигнала. Если не заладится, вся наша затея — блеф. Выпустят кишки и сожгут на костре. А мы будем на это смотреть…
— Иди сюда! — закричали от сарм.
Я шмыгнул носом и остался стоять. Я же слизняк, дамы! Вы че? Я робею. У вас вон ножики есть. Острые! Вдруг надумали чего?
Саруки рявкнула, две сармы выскочили из-за щитов и подбежали ко мне. Ухватив под локти, потащили к вождю. Щит отбирать не стали — вот и славно. Не то пришлось бы гаркнуть: «Отвянь, гнида!», и тем самым выйти из образа. Из образа нам выходить нельзя, а щит отдавать — и подавно…
Мои конвоиры, похоже, опасались стрел в спины, поэтому волокли меня быстро. Пара секунд — и меня втолкнули в просвет между щитами, которые тут же сомкнулись. «Вот я и в «Хопре»!» — как говорил один лох в рекламе финансовой пирамиды. Я был маленьким, когда этот ролик крутили по телевизору. Тетка, поверив, отнесла в «Хопер» деньги, а потом долго плевалась и проклинала жуликов. Стоп! Что-то я не о том…
Меня подвели к стоявшим у забора вождям. Несколько мгновений мы разглядывали друг друга. Так… Тетка с жирной харей напротив меня — наверняка Саруки. Рожа красная, наверняка проблемы с давлением. Инсульт не за горами. Что-то я снова не о том. Смерть от инсульта вождю не грозит, она умрет раньше… Справа от тетки и по левую руку от меня — молодуха с рябым лицом. Гадом буду, та самая доченька, кандидатка в Мады — уж больно смахивает на мамочку. «Гены не раздавишь!» — как говорила одна медсестра, родившая сына от негра. Муж после этого супругу бросил — загорелых в его роду не прослеживалось… По другую сторону от Саруки — две димидии. Надо понимать — вожди Синей и Белой орд, силовая поддержка. Тоже мордатые и краснорожие — пьют много. И жрут… На всех дамочках красуются богатые панцири, позолоченные шлемы, на поясах болтаются мечи и кинжалы. А вот бармиц под шлемами нету, хотя могли бы прицепить. Это вы неосторожно…
