Камера взяла крупным планом напудренного Марусова. В глазах его читалась неусыпная забота о судьбе вверенного населенного пункта.
– Увы, приходится это признать. Впрочем, я не удивлен. Русофобские настроения сейчас крайне велики, особенно на Западе. И любое упоминание об успехах России им как серпом по молоту…
– А в чем конкретно это проявляется?
Виталий Иванович картинно насупился, всем видом показывая, что не позволит иноземным и инопланетным захватчикам оккупировать город.
– Во-первых, проплаченные пикеты так называемых «зеленых» в районе курганов…
Про «зеленых» придумал Ланцов – это мощно и совершенно безопасно. Про «зеленых» вроде бы каждый знает, но никто никогда реального «зеленого» в глаза не видал, по крайней мере в Великозельске. Зато скажешь, что «зеленые» одолели, и в голове обывателя непременно возникнет образ космической зеленой биомассы, поработившей город.
– Во-вторых, бесконечные ревизии, в том числе из Следственного комитета. Уверен, это не случайное совпадение. Так называемые борцы за либеральные ценности имеют сторонников и в силовых структурах. Впереди выборы и, как говорится, вашингтонский обком действует…
Пока Слава с Настей хохотали над звучащими с экрана пугалками и страшилками, очкастая корреспондент попросила подытожить вышесказанное. Марусов, на лице которого образовалась плотная косметическая корка, а взмокший воротник рубашки угрожающе сдавливал сонные артерии, хватая ртом воздух, клятвенно пообещал великозельцам не пустить наймитов на Русскую землю.
Настя, хохоча, дрыгнула ногой в сторону гостиничного ящика:
– Ишь ты! Защитник земли Русской! Задергался.
Золотову надоело слушать про свои козни. Он нашел пульт, завалившийся за подушку, выключил телевизор. Что за глупость – смотреть на напудренную рожу, когда рядом на кровати очаровательная девушка? Но девушка как раз была настроена обсудить речь.
– Антон, я уверена, что это из-за тебя, – с энергией стахановца заявила она. – Между прочим, меня сегодня в «Ведомости» приглашали. Просят интервью с тобой сделать. Якобы для поддержки.
– Почему «якобы»?
Что здесь непонятного? Мог бы уже и разобраться в городских подводных течениях.
– Потому что «Ведомости» контролирует лично Марусов, – она кивнула на погасший экран телевизора, как будто мэр притаился там, внутри, и подслушивал, – без его ведома строчки не напишут. И он захотел узнать, что ты планируешь дальше. Поэтому я согласилась.
– Все равно не понимаю – зачем?
Лишний раз светить физиономией майору Фейку не хотелось.
– А мы напишем только то, что нам нужно… – Настя достала из сумки фотографический аппарат и с бедра, не прицеливаясь, нажала на кнопку спуска. И не промахнулась, но снимок ей не понравился. Антон на нем получился глуповатым. Будь он не свой – и бог то с ним. Силовик с глупым видом – это всегда приятно. Но только не в данном случае.
– Плохо получилось. Давай еще раз.
Золотов принялся ныть, что катастрофически нефотогеничен.
– Антон… Это же для дела. – Настя жестко пресекла нытье.
Снова прицелилась, разглядывая его в видоискателе. Всё решительно не то. Рубашка, прическа… Такой милый. Ее милый. Но не для прессы.
– В рубашке как-то несолидно. Надень форму. И причешись.
Причесаться не сложно, сложнее с формой. Золотов категорически не желал светиться в газете в ворованном кителе. Пришлось заметить, что народ форму не любит, лучше пиджак. К человеку в штатском в наше время больше доверия.
– Димка такой же купил, – заметила Настя, когда Золотов переоделся. – Наверно, считает, что все дело во внешности. Что-то мне здесь не нравится, фон плохой. Убого. Пойдем лучше на улицу. Я тебя красиво сниму. Очень красиво.
Да уже сняла, чего уж там…
Вячеслав Андреевич так и не научился отказывать красивым женщинам. Чем они нагло пользуются.
* * *
Слежка – не праздник. Каждую минуту опасаешься, что тебя срисуют, результат не всегда положительный, но главное – это некрасиво с точки зрения человеческой морали и нравственности.
Последний фактор алмазных компаньонов волновал мало, но первые два даже очень. Особенно учитывая, что следили они из джипа, а фигуранты гуляли пешком. Как не засветиться, если по газонам и тротуару приходится ездить?
Компаньонов волновалось трое. Гудков, Лютый и Кадкин. Фигурантов, не о чем таком не подозревавших, двое. Сбежавший подонок Плетнев и его полоумная докторша. Срисовали обоих возле Института мозга. И теперь ехали следом, помечая на планшетнике места остановок. Алмазы могут быть где угодно.
Кадкину как человеку решительному и неинтеллигентному подобный подход совершенно не нравился.
– Что толку за ними ползать? – Он в очередной раз вырулил на тротуар и мгновенно получил хозяйственной сумкой по капоту от бесстрашной бабули-ветерана. – Брать их надо и ко мне на дачу. Тут рядом. Домик на отшибе – пытай не хочу.
– Как ты себе это представляешь? – Гудков пребывал в постоянном напряжении. – Камеры кругом! Одного еще можно в тачку затащить, но двоих…
– Мы четверых как-то в багажник сунули, – пустился в романтические воспоминания Василий Петрович Лютый. – Без проблем!
– Ладно, будьте наготове. Только еще раз повторяю для тупых: Ирке ни слова. Это приказ Деризубова.
Лютый на заднем сиденье буркнул под нос нечто нелицеприятное в адрес Гудкова. Мол, сам тупой. Кадкин тоже смысл приказа не очень понял. А че эту дуру беречь? Пусть видит как муж за московской телкой ухлестывает. Не одна она такая фифа. Есть и другие – не хуже.
– Ты что, не врубился еще? – пояснил Гудков. – Охмурила стерва Николашу по полной. Он теперь к Антохе ревнует, боится, что Ирка мужа увидит и на шее повиснет. К законному вернется.
– Да, миром правит любовь, – со знанием дела подтвердил сзади философ и романтик Лютый.
Они поравнялись с преследуемой парочкой. Лютый немного приоткрыл окно, пытаясь послушать чужой разговор. Вдруг они как раз в эту минуту о камнях говорят? Нет, не слышно. Лишь обрывки фраз.
Но Плетневу с Лерой не было никакого дела до камней. Антон собрался на пару дней в Великозельск, просил Леру помочь ему с билетами. Без документов сейчас никуда не уедешь. Тотальный контроль.
Лере такая ситуация не нравилась. Нельзя же всю жизнь оставаться Ивановым! Почему бы не объявить, что ты нашелся? Наверняка ведь кто-то ищет, волнуется. Если не семья, то хотя бы коллеги по работе. Это же противоестественно – молчать и скрываться! А теперь еще выясняется, что собрался куда-то ехать…
Лера наседала конкретно. Как опытный оперативник. Устоять перед натиском было непросто. Антон понял, что не получится свести разговор к шутке. У них завязались настолько близкие отношения, что она имеет право добиваться истины. Но ведь не расскажешь ей, как пытался, прикрывшись погонами, подзаработать на контрабанде. Мало того что честь мундира изгадил, еще и камни потерял. Что о нем после такого думать прикажете? То ли преступник, то ли последняя шляпа! А то и всё вместе. В одном флаконе.
