– Это я понял, – перебил осмелевший Золотов, отныне Плетнев. – Но почему я сам не могу довести до суда великозельские дела?
В некотором роде это стало для него делом чести, доблести и геройства. Хотелось самому закончить то, что так славно начал. Но новое начальство огорчило, мол, сами доведем, там и так наворочено – не расхлебаешь.
– И зачем же все-таки ты туда ехал? – В очередной раз подозрительно поинтересовался полковник.
Слава окончательно расслабился, почувствовал себя Маленьким Принцем и внутренне возмутился, что новое руководство не понимает таких элементарных вещей, как необходимость наведения чистоты на планете. Что-то отразилось на его лице такое, что Багров сделал останавливающий жест рукой и строго предупредил:
– Дальше не надо!.. Иди фотографируйся на удостоверение.
Слушать о наведении порядка в планетарном масштабе он не любил, особенно от жуликов.
Конечно, можно было обойтись без удостоверения и «заднего» приказа. Просто припугнуть и велеть заткнуться. Но фото Золотова гуляли по Сети, какой-нибудь адвокат зацепится, раскопает, и тогда… А так хоть какое-то формальное прикрытие. Да, человек работал официально и сейчас работает. А почему фамилию сменил? Так у нас свободная страна. Разве не так?
* * *
Страшный-страшный афроамериканский джип подкрался по-кошачьи незаметно. Лера даже не почувствовала. А когда поняла, что это за ней, не завизжала и не бросилась наутек. Ей уже все было безразлично: даже если засунут в машину и увезут разделывать на органы – не велика печаль. Искусственно созданная жизнь дала мощную трещину. И что тут поделаешь, если «я его слепила из того, что было…»? Как говорится, что было, то и полюбила! А любовь, собака, зла…
– Лера, погодите…
На тротуаре стоял самый главный бандит. С такой страшной фамилией. Но сегодня вместо шокера он сжимал огромный букет кровавых роз.
Лера решила, что это продолжение приключений, а в букете оружие, бросилась к ближайшему магазину, забыв о том, что минуту назад готова была плюнуть на свою несчастную жизнь. Все-таки одно дело теория, другое – реальность.
– Лера, не бойтесь, – кричал на бегу Деризубов, размахивая букетом, как пращой, и позабыв обо всякой авторитетности.
Черта с два стал бы он догонять эту ощипанную курицу, если бы из джипа за представлением не наблюдал Плетнев. Услуга за услугу – мент не сдает бриллиантовый картель, а Деризубов должен представить его перед этой девицей в виде ангела с крыльями.
– Здравствуйте! – Деризубов забежал перед испуганной Валерией и галантно ткнул ей в живот букетом. Черт побери, не приучен к таким розовым соплям! Любимая Иришка – не в счет. Ради нее он и не на такое готов. – Это вам! Извините за чудовищную ошибку и причиненные неудобства.
Лера на всякий случай пододвинулась на край тротуара. Если что, рванет машинам наперерез. Ей казалось, если взять в руки букет, то в нем сработает детонатор и она взлетит на воздух.
Деризубов тоже чувствовал себя нелучшим образом. Он изо всех сил старался произвести на барышню положительное впечатление, поэтому улыбался до ломаных ушей.
– Антон ни при чем, – со всем возможным радушием оповестил Коля. – Алмазы забрал совсем другой человек, а его подставил.
– Меня это совершенно не интересует, – холодно отозвалась Валерия и поспешила отодвинуться, – мне это безразлично.
Какая теперь разница, контрабандист Антон или нет, если имеется дражайшая половина, к которой он и отправился. Да пусть он сто раз контрабандист, даже предводитель медельинского картеля, но только без жены! Лера повернулась к собеседнику спиной и быстро пошла вперед по улице, не взяв цветов.
– И напрасно! – размахивая букетом на манер вокзального встречающего, закричал вслед уязвленный Деризубов. Он испытывал искреннее разочарование – если эта девица захомутает Плетнева, путь к сердцу Иришки свободен. Но похоже, врачихе тот не очень-то нужен. Еще бы.
– По-моему, вы ему глубоко не безразличны!
Но Лера не вернулась, даже не остановилась. «Приезжай хоть на «пежо», все равно отправлю в жо!»
* * *
Покинув генеральский кабинет, Золотов тут же позвонил Насте по возвращенному мобильнику. Та, конечно, не орала в трубку от радости, но определенный позитив в голосе присутствовал. Такой бывает у осужденных, которым расстрел заменяют на пожизненное. Естественно, чуть обиженно поинтересовалась, куда он пропал.
– Извини. Так срочно отозвали, что до сих пор руки болят, – невольно вырвалось у Вячеслава Андреевича, и захотелось потереть намятые наручниками запястья.
– Назад-то вернешься? – осторожно поинтересовалась она.
– Конечно! При первой же возможности!
– А знаешь, самаринская жена нашлась, – радостно сообщила журналистка последнюю городскую новость. – Она в Белоруссии в больнице была все это время. Память потеряла… Ты молодец, это ведь ты ее нашел, да?
Слава решил для себя, что даже если все возбужденные им дела развалятся, то все равно побывал он в Великозельске не зря.
– Да… Это я.
– Я буду ждать тебя.
… Всю жизнь.
Они попрощались, обменявшись горячими виртуальными поцелуями, и вернулись к своим баранам. Слава отправился в новый кабинет изучать порученное дело, Настя же обернулась к Федорову, терпеливо ожидавшему, когда ей надоест ворковать.
– Сомневаюсь, что он вернется, – недовольно заметил мелкий романтик, – ты хоть иногда комментарии к своим статьям читаешь?
– Иногда, – отмахнулась Настя. Разве сейчас имели значение какие-то комменты, которые часто пишут не вполне адекватные люди?
– Плохо. Надо читать.
Настя пощелкала по клавиатуре ногтями с облезающей хохломой и действительно среди немногочисленных комментариев под интервью с Антоном нашла один прелюбопытный. Некая Джессика интересовалась, каким образом ее парень оказался в этом Мухопропащинске, то есть Великозельске? С аватарки Джессики улыбалась гламурная фифа. Настя перевела на Диму непонимающий взгляд, словно просила помощи. Дима и помог, не задержался. Помощник.
– Я нашел эту Джессику в соцсетях, сама погляди ее страничку.
Теперь уже он пощелкал клавишами, и на дисплее появилось крупное фото тюнингованной до предела Жанны. Пока бедная Настя хлопала глазами, мелкий романтик перешел к следующей части программы и вытащил на свет мониторный многочисленные фотографии Джессики. Один из альбомов, носящий гордое название «Я и мой Славик», показался Федорову наиболее заслуживающим внимания. В качестве «Славика» предстал Антон. Довольный жизнью и, судя по всему, «Джессикой». Картинок было много, на любой вкус и цвет. В ресторане, в салоне авто, на фоне кабриолета с московскими номерами, на яхте. Джессика, в отличие от Насти, была невыносимо ухоженна и загримирована. И это не фотошоп. Понимая, что сравнение не в ее пользу, Настя сдалась без боя в первом раунде.
