Фото, где парочка жарко целовалась, повергло в тяжкую депрессию.
– Что за ерунда? Почему Славик? – Настя решила, что сейчас все разъяснится. Существует же шоу двойников! Вот и у Антона, наверное, имеется двойник, если не близнец.
Но грамотный Федоров был готов к такому вопросу:
– Я по номерам пробил хозяина кабриолета. Это некто Золотов Вячеслав Андреевич, чиновник районной администрации в Москве. И никакого отношения не имеет ни к Следственному комитету, ни к Калининграду. А родился в городе Алексин Тульской губернии. Это из паспортного стола сообщили. Вот.
Дима предоставил копию «несгибайки» с фотографией – специальная карточка, хранящаяся в паспортных столах. Своего рода запасной паспорт.
Настя не понимала ничего. Кроме разве что всплывшего в памяти момента из совместного путешествия в поезде. Когда он не мог сразу ответить на вопросы куда едет и как его зовут.
– Он мне как-то сказал, что вынужден конспирироваться. Может, это тоже прикрытие?
– Обязательно!.. Поверь, до таких высот нашей системе еще плыть и плыть. Я позвонил этой Джессике – ее, кстати, Жанной зовут. Короче, Настя, посмотри правде в глаза! Тут же всё ясно! Пока здесь был, с тобой любовь крутил, а теперь к своей Джессике вернулся. Хм, жулик твой Антон. Вернее, Вячеслав Андреевич! Не веришь? Позвони еще раз.
Настя воспользовалась советом. Собрала волю в кулачок и надавила на нужную кнопку мобильника. Действовать стала как настоящий криминальный репортер. Легко и непринужденно сообщила, что у нее внезапно образовался внеплановый отпуск, и она хотела бы поехать в Калининград. Всю жизнь мечтала могилу Канта посмотреть и собственноручно найти на берегу янтарь. Может, им вместе махнуть?
Вячеслав Андреевич, он же Антон Романович, с одной стороны, обрадовался, с другой – подрастерялся. Долго молчал, собираясь с мыслями, а потом принялся жаловаться на неимоверную загруженность. То есть идея вместе поехать – отличная, но когда-нибудь потом.
Настя не сдавалась. Не может Антон ехать – не беда, она одна поедет. Можно остановиться у его мамы. Всего-то на пару дней. Пустит?
Час от часу не легче! Мама, конечно, пустит, только она не в Калининграде. Пришлось опять соврать, что мама у родни на Урале. В гостях. Представляешь, какая жалость! Так неудачно получилось. Все-таки лучше они вместе поедут. Через месяц.
Настя демонстративно спокойно попрощалась, но потом швырнула трубку на ложе. Все было понятно без слов. Он – скотина, а она – дура. Дима почувствовал себя виноватым.
– Настя, ты только не подумай, что я специально… Мне самому многое неясно. Ясно только, что никакой он не Антон и черт знает зачем сюда приезжал! И мне кажется… Он сюда никогда не вернется.
* * *
У генерала Багрова тоже имелось начальство. Как официальное, так и неформальное. Спорить со вторым не стоило. Когда это неформальное начальство вдруг высвечивалось на дисплее мобильника – звонило оно тоже неформально, минуя секретаршу, – у Багрова портилось настроение. Но не снять трубку он не мог – вежливость. И устная договоренность всегда быть на связи.
– Добрый день, Сан Саныч…
– Вы слышали про такой город Великозельск?
Дьявол! Похоже, комбинация с легализацией Золотова срывается!
Генерал осторожно заметил, что город ему знаком, и там как раз работает следственная бригада.
– Очень кстати, – вальяжно отпустило начальство скупую похвалу, – местный мэр чувство реальности потерял. Совсем потерял, понимаешь? Выступает с речами о каком-то вашингтонском обкоме, намекает, что вашу структуру Запад нанял. Кричит, что его зажимают, не дают курганы восстанавливать.
– Печально, – подтвердил Багров, радуясь, что речь не шла о Золотове.
– Эдуард Федорович, вы уж там проследите, чтобы сотрудники честно выполнили свои обязанности.
Честное выполнение обязанностей можно было трактовать по-разному, поэтому Сан Саныч пояснил:
– Таких людей надо убирать.
– Без сомнений. Не волнуйтесь, отработаем на совесть… Один вопрос… А убирать… совсем?
– Да, совсем, – жестко распорядился собеседник. Подумал и смягчил приговор: – То есть нет, не совсем. Как утратившего доверие. Просто – утратившего доверие. Всего доброго.
– И вам.
Хм… Убрать как утратившего доверие означало: отстранить, но без посадки. Что не так-то просто при наличии больших грехов у фигуранта. Тут же поднимется волна непонимания в Сети. Как так? Десять миллиардов ущерба и два года условно… И кто всегда виноват? Конечно, Следственный комитет! Некачественно провел работу по сбору доказательств. Прям неучи тут работают и бездарности… И не докажешь, что качественно… Но есть политическая воля. Ни хрена не меняется! Вообще ни хрена! А может, взять да и начать как Золотов?! Без оглядки. По духу… Хотелось бы… Очень хотелось… Но есть маленькое «но». Золотову нечего было терять…
Генерал вздохнул и снял трубку селектора:
– Вера, соедини с Прокофьевым…
* * *
Новый кабинет встретил Вячеслава Андреевича устойчивым запахом валерьянки и валидола. Видимо, немало сердечных приступов видели эти стены. В остальном же, как в его прежних апартаментах, только без подарков и сувениров. Стол, сейф, телефон, пожарная схема на стене. Интересно, при пожаре хоть кто-то пользуется такими схемами? Пока разберешь, где выход, сгоришь или задохнешься.
Золотов немного постоял на пороге, сел на стул, немного покачался, проверяя на прочность. Еще раз обдумал положение. Не самый плохой вариант. Одно дело он уж как-нибудь в суд направит, если что – новые коллеги подсобят. А потом? Действительно ли его оставят в покое? И как быть с фамилией? Как объяснить матери, что он теперь не Слава? А Насте, что не Антон? С Настей, кстати, проще… По новым документам он теперь Плетнев. Без обмана.
Ладно, решим по ходу пьесы. А теперь – к делу.
Он раскрыл корочки лежащей перед ним папки. Бегло прочитал титул и замер, словно вместо текста увидел фото Мальвины топлес…
Та-а-а-к… Что это значит? Очередной подвох или случайное совпадение? В совпадения Вячеслав Андреевич верил не очень. Они, конечно, бывают, если не затрагивают ни чьих интересов…
Фамилия обвиняемого была Овалов. Максим Овалов… Друг по студенческой скамье… Багров намекнул, что дело понравится… Значит, не совпадение.
Черт! Только этого не хватало! Или хватало?
Он бегло прочитал обвинение. В деле был всего один эпизод. Макс работал по старой схеме. Некий деятель, сидевший на перепродаже металла, судился в арбитраже с другим деятелем, сидевшим на перепродаже леса. Макс ухитрился взять деньги и с того и с другого, обещая победу. Вариант беспроигрышный – с кого-нибудь он бы точно получил. Но подвела конспирация, деятели узнали и сообщили в ОБЭП. А могли бы ведь и бритвой по горлу. На передаче денег бедолагу взяли. Про другие эпизоды он пока молчал, что радовало. Но это не означало, что о них не знают органы. А стало быть, знают и про него – Вячеслава Андреевича…
