Глава 38
Я и Макс в одно мгновение выскочили за дверь. Линч выдохнул и прижался к стене. Он отчего-то стал трястись и медленно сползать на пол.
– Не понимаю, как ты умудряешься заставлять всех себя ненавидеть, – рассмеялся он в голос. Я тоже смеялась.
– Зачем тебе Гасион? – посерьезнел вдруг Макс. – Ты не хочешь этого слышать, но он… все равно скоро умрет. Он не хочет тебя видеть. Это какое-то патологическое стремление пострадать. Это… глупо.
– Может, мы успеем отключить Касси или научимся изменять реальность, – жалобно предположила я. Прозвучало это так же, как если бы я сказала, что мы обязательно найдем единорога.
– Может, – кивнул Линч, внимательно разглядывая меня. Чтобы увернуться от этого взгляда, пришлось сползти ниже по стене. Поскольку попытка не удалась, я поспешила встать.
– Мне пора, – заявила я.
В спальне был кто-то, поэтому решила туда не заходить. Послонявшись по центру, направилась в клинику. Там я села на одну из лавочек и попыталась слиться с пейзажем.
– Давно сидишь? – поинтересовался Руби Корса. В его кармане уже виднелась новая бутылка литума.
– Минут двадцать, – пожала я плечами и с подозрением покосилась на литум.
Корса сел рядом. Воцарилось гнетущее молчание.
– Бранти Ваш сын, – заявила я.
– Как догадалась? – Корса с интересом уставился на меня.
– Пароль «Бранти» на компьютере. На старого извращенца Вы не похожи, вот я и поняла Вашу «страшно-ужасную тайну», – спародировала я Бранти, а затем вдруг решилась, наконец, спросить. – Что случилось с Арникой?
Всегда хотела узнать ту историю, которая «все равно плохо закончилась».
– Ничего интересного. Тоб… Томас Пирр раньше был неплохим парнем. Он нужен был Агаресу за его талант к политике. У него наследственность хорошая. И мать, и отец – те еще управленцы. Агарес привез нас из проекта «Чикаго». Мы с Софи неплохо справлялись с Касси. Вернее, я мог видеть только Арнику, а Софи считала за двоих. Агарес искал способ научиться изменять реальность, ну а Пирр послушно следовал советам Касси. Все эти уровни интеллекта, лицеи… Когда дело дошло до запрета дружбы и любви, я запротестовал, но Пирр с Агаресом были очарованы Касси. Идеальная жизнь. Люди больше не страдали. Все приносили пользу. Мы с Арникой сбежали, но…
– Бранти?
– Да, – Корса выдохнул и повертел в руках бутылку литума, – Бранти. Его нужно было утилизировать при рождении. Арника погибла, когда пыталась его спасти. Нам удалось сбежать. Кроме него у меня больше нет ничего, и я не допущу, чтобы мой сын жил в мире, в котором для него просто не нашлось места. Потому что он недостаточно умен и жесток для охранника пятого уровня. Я скорее снесу к чертям этот мир, – последние слова Корса выплюнул с нескрываемой злостью.
– Пойдем, – скомандовал Корса, вскочив на ноги. – Хочешь доиграть партию до конца – доиграешь, – заключил он. Последнюю его фразу я не поняла, но послушно отправилась за ним следом.
– Гасион не хочет тебя видеть, – предупредил Руби, закуривая. Я кивнула и шагнула за ним в лифт. Мы поднялись на этаж, на котором располагался бар и кабинет Руби. Подозреваю, что неспроста эти два помещения находятся рядом. Мы свернули, спустились на один пролет и оказались в узком коридоре с кучей каких-то комнат. Здесь располагались склады с едой, формой, медикаментами. Все это смешивалось в очень странную композицию запахов. Наконец, Корса дошел до конца коридора и сделал пригласительный жест. Раздался очередной выстрел. Пьяный ангел-хранитель зараженных вирусом не собирался туда входить. Руби схватил меня за плечо и втолкнул в дверь. Я споткнулась и чуть не упала. Ввалилась с грохотом, но Гасион даже не пошевелился. Видна была только его спина перед бортиком. На нем были наушники. Он целился в мишени. Все эти расчерченные круги чем-то напоминали наш круг счастья. Раздался очередной выстрел.
Я хотела было дождаться, когда Гасион будет перезаряжать пистолет, но передумала. Первый шаг дался с трудом. Еще четыре шага дались легче. Я дотронулась до его свитера. Он весь был напряжен до предела. Это восхищало. Захотелось, чтобы этот сильный и чудовищно несчастный человек обнял меня.
– Оставь меня в покое, – чуть помедлив, произнес он. Голос Гасиона все-таки дрогнул.
– Ты мне нужен. Но я не хочу тебя запоминать. Ты должен жить, – тихо и отчетливо проговорила я. В стекле мелькнула тень Руби Корса, пристально за нами наблюдавшего.
Гасион отложил пистолет и повернулся ко мне. Его руки скользили по моим волосам, спине, рукам. Казалось, что он пытается запомнить свои ощущения. Так я пыталась запомнить слово «свобода», глядя на океан.
– Я… у меня пропали все ощущения. Не чувствую своих пальцев, своего тела. Жара, холода. Ничего. Тебя ощущаю, ты такая живая. Слабая, но живая. Пахнешь океаном и гарью. Выглядишь паршиво, – отстраненно улыбался Гасион.
– Ты себя в зеркало видел? Руби по сравнению с тобой мечта девичьих грез, – улыбнулась я. Вообще-то, вранье. Гасион выглядел болезненно, но оставался красивым и сильным. Он был слишком уязвимым для того парня, которого я встречала с разными девицами во всех закоулках поведенческого сектора. В стекле мелькнула еще одна тень. Трудно было разобрать, кто это.
– Я стал плохим снайпером. Не могу рассчитать расстояние, не чувствую пистолет, – прошептал он, обнимая меня.
– Ты всегда был плохим снайпером, – раздался голос Руби. Вот, зачем он вошел? Почему не оставит нас наедине? Хотя бы ненадолго пусть мы побудем вдвоем. Гасион выпустил меня из рук, нацепил наушники и перезарядил пистолет. Выстрел попал в самое сердце мишени. Руби усмехнулся и бесцеремонно схватил меня за руку. Через мгновение я почувствовала холодное прикосновение оружия к виску. Так это он имел в виду, когда говорил про то, что я должна доиграть партию?
Гасион резко развернулся и направил пистолет на Руби.
– Вот поэтому ты и плохой снайпер, – усмехнулся Руби, отставляя оружие в сторону. – Не умеешь сосредоточиться на главном. Вот эти двое – прирожденные убийцы, – я удивленно уставилась на Руби, не понимая, кого он имеет в виду, но тут в дверях показался Макс.
– Я оружие в руках пару раз в жизни держала, – улыбнулась я.
– Он тоже, – Руби кивнул в сторону Макса, – иди в галерею и встань перед мишенью, – скомандовал он.
Я послушалась. Это был какой-то изощренный тест на самообладание или реакцию, не знаю. Ослушаться Руби сейчас просто не пришло в голову, хотя он, кажется, ждал именно этого. Я вышла из тира, прошла пару шагов и зашла в соседнюю дверь. Здесь нельзя было услышать, что говорит Руби. Оставалось только наблюдать за происходящим. Я покорно встала перед мишенью и стала ждать того, что будет дальше. Руби пихнул Макса к месту стрелка и всучил ему заряженный пистолет Гасиона. Балу он на всякий случай заломил руки. Судя по всему, Руби считал. Один. Два. Три. Выстрел. Раздался хлопок ровно у меня над головой. В верхнем секторе мишени виднелась новая дырка.
