Радиолюбитель Вечканов (работник Главмяса) в 1932-м успешно обрабатывает мясо между пластинами конденсатора. В Главмясе создана полупромышленная УКВ-установка для вытопки жира: она дает стопроцентную вытопку при идеальном качестве жира. Обычная обработка — 40 % зашкваренного брака…
И все это делалось в небогатой еще, только-только ставшей промышленной, стране…
Читаю сводки старых новостей. 1934-й. НИИ резиновой промышленности разработал огромные, слабонадуваемые сверхбаллоны для колес тракторов и автомобилей. Трактор на сверхбаллонах становится сверхпроходимым, скорость его растет на четверть и почти настолько же — падает расход топлива.
Другая история: в 1935 году юный Вадим Мацкевич (впоследствии — известный советский изобретатель, начальник отдела ВНИИ автоматизированных систем управления, в 1972 году — руководитель попутно и лаборатории электроники и кибернетики Станции юных техников подмосковного Щелкова) загорелся идеей построить робота. Такого, какого он увидел в фантастическом фильме «Робот инженера Рипля или гибель сенсации». Жил наш герой не в Москве, а в Новочеркасске. Занимался в местном Дворце пионеров — дело было как раз при варварской и кровавом правлении людоеда Иосифа Сталина.
Кровавый и бесчеловечный коммунистический режим в лице областной СЮТ (станции юных техников) дал Вадиму дефицитные шведские подшипники и 20 листов белой жести. И пионер стал делать робота. Вопреки шипению некоторых взрослых о том, что, мол, железные франкенштейны — плод чуждой нам идеологии. В 1937 году радиоуправляемый 1,2-метроворостый робот, умевший стрелять из пистолета, был готов. Москва тотчас заметила работу мальчишки, сразу же отправив его робота на Всемирную выставку-37 в Париж, в павильон Советского Союза. Отрок стал героем кинохроники и газетных публикаций, прославившись на всю страну. А потом Мацкевич поступил в МЭИ на факультет автоматики и телемеханики…
Как видите, тогда в Кремле умели замечать даже школьников-изобретателей в Новочеркасске. И тоже без Интернета. Кстати, в 1970 году робот, построенный в Щелково юными техниками под руководством Вадима Мацкевича (уже со встроенным бортовым компьютером!) был отправлен властями СССР представлять страну на всемирной выставке в Осаке…
К сожалению, в реальной истории у Сталина не хватило ни сил, ни времени, чтобы вот так поддержать многих инноваторов, причем не только в военном деле, но и в науке, в промышленности и даже обществоведении. Да и большинство приведенных здесь примеров, увы, так и остались опытными образцами. СССР не смог первым в мире выйти на рынок с магнитофонами «Виторский», например. И наши зернохранилища так и не были оборудованы излучателями для истребления вредителей.
Пределы «ручного управления»: казус Ледина
Да и не всем везло так, как Голованову с его инновацией. «Ручное управление» Сталина на инновационном фронте имело свои пределы. В ряде случаев серые рати в виде различных «завадовских» пересиливали. Давайте вспомним судьбу талантливейшего химика — Е. Ледина. Пускай и не столь трагичную, как доля Александра Чижевского.
Именно Сталин и Берия личным участием поддержали химика Евгения Ледина, в 1940–1941 гг. разработавшего супервзрывчатку А-IX-2, которой и до сих пор начиняют боеголовки зенитных ракет и снаряды авиационных пушек. (Об этом рассказывает в книге «Убийство Сталина и Берия» Юрий Мухин). А ведь Ледин тоже подвергался травле со стороны научного начальства, на его инновацию также не обращали внимания военные начальники, к коим он обращался за поддержкой.
Напомним, что Ледин довел до конца работы над этим ВВ исключительной мощности уже в войну, в тревожном 1941-м, когда, будучи мобилизованным, числился уже простым матросом. Отчет об «А-IX-2», как пишет Ледин, был «разослан в Артиллерийское управление ВМФ, Главное артиллерийское управление РККА, Народный комиссариат боеприпасов и Артиллерийскую академию имени Ф.И. Дзержинского», но «ни Артиллерийский комитет ГАУ РККА, ни Наркомат боеприпасов не только не отозвались по существу изложенных вопросов, но даже не подтвердили его получения». То есть, Ледина не хотели признавать ни военные бюрократы, ни «признанные научные авторитеты». Более того, его отчет, как «малоценный», едва не сожгли при эвакуации из Москвы аппарата наркомата Военно-морского флота.
Евгений Ледин смог спасти дело, обратившись к комиссару-политработнику, к начальнику политотдела Центральных управлений и Главного Морского Штаба генерал-лейтенанту Н.Д. Звягину. Звягин идет к наркому ВМФ адмиралу Кузнецову и заставляет его заняться взрывчаткой «А-IX-2». «Нет, Кузнецов не побежал докладывать о ней Сталину, но милостиво согласился, чтобы Ледин написал письмо в ГКО (Государственный комитет обороны) за подписью Кузнецова и ввиду недоумения начальника Политотдела вынужден был это письмо подписать. Так о взрывчатке «А-IX-2» наконец узнал Сталин…» — пишет Юрий Мухин.
А вот Сталин все понял на лету и немедля стал действовать. На совещании у него решили создать для Ледина СЭПБ — Специальное экспериментально-производственное бюро, личным приказом Верхового произвели матроса Ледина в военные инженеры третьего ранга. А это — равносильно званию майора или капитана третьего ранга.
Казалось бы, дело в шляпе. Но, как вспоминал затем сам Ледин, наркомат (министерство) боеприпасов во главе с Ванниковым тихо саботировало производство взрывчатки. Сам нарком-министр ни разу (!) за всю войну не встретился с инноватором, его заместитель и начальник первого главка Кожевников занял по отношению к СЭПБ откровенно враждебную позицию. Более того, когда в начале работы взорвалась мастерская СЭПБ по снаряжению корпусов снарядов взрывчаткой «А-IX-2» и погибло 12 человек, на Ледина тут же настучали самому Сталину.
Вы видите, что история эта местами до боли напоминает тот саботаж «серых», с каким столкнулся и Александр Чижевский десятью годами раньше. На Ледина набросился тот же тип тварей, что и на Чижевского. Не боявшихся никакого наказания со стороны свирепого НКВД.
Ожидался ответ о прекращении работ, но Сталин не обрадовал бездельников и распорядился — пошлите Ледину еще 24 человека. Взрыв не был связан со свойствами взрывчатки, возможно, это была и диверсия, но люди перепугались. Тогда Ледин вместе с главным инженером первого главка П.В. Лактионовым убрали из мастерской всех, сами стали за снаряжательные прессы и снарядили «А-IX-2» все снаряды опытной партии…» — пишет Ю. Мухин.
Более того, работы СЭПБ курировал НКВД во главе с Лаврентием Берия. Сталин слишком хорошо понимал, что бюрократическое болото плюс «признанные специалисты» больше озабочены сохранением своего положения, титулов и наград, нежели делом — будь даже это победа в тяжелейшей войне. А потому новатору с прорывной разработкой нужна служба «разграждения пути» и подавления сопротивления прежней бюрократической системы. Что, кстати, вполне можно перенять и для операции «Прометей». Тогда, во время работы СЭПБ, Ледина прикрепили к ответственному сотруднику Берии и регулярно вызывали в ведомство. Ледину гарантировали: при широком размахе работ по всей территории Союза, сотрудники НКВД на местах могут оказать помощь в случаях задержек или поисков необходимого оборудования, или материалов по представляемым исследователем сведениям. Как отмечал сам Ледин, на этапах строительства, монтажа и подготовки производства, эта помощь способствовала ускорению работ. К сожалению, сам Ледин не решился пойти до конца и не понял, как нужна ему помощь Берии.
