– Вот, и это будет наш второй вывод, – сказал Углов. – А третий мы можем сделать из сведений, которые Игорь принес от Мосолова. Это, пожалуй, самая ценная наша добыча. Мы узнали, что Александр Кривошеин был прав: начальник дворцовой канцелярии Мосолов принадлежит к числу врагов Столыпина. И эта вражда – совсем не личная, не случайная. Она не закончилась с гибелью премьера. Генерал Мосолов попросил Игоря фактически организовать слежку за Кривошеиным и Гурко. Возникает вопрос: это Мосолов организовал убийство премьера или есть и другие фигуры? Ты, Игорь, как думаешь?
– Мне кажется, есть и другие, – отвечал Дружинин. – Фактически Мосолов мне в этом признался, когда говорил, что есть другие «замечательные люди». И потом… мне еще другие сказали.
– Другие? – Углов удивленно поднял брови. – Это кто же?
– Ну… у меня появился еще один помощник, – отвечал инженер, потупившись. – Кажется, появился. Твердо она ничего не обещала…
– Так кто же эта таинственная «она»? – настаивал майор.
– Маша, дочь Мосолова, – неохотно признался Дружинин. – Так получилось, что мы с ней лучше познакомились… у нас оказались общие интересы…
– Вот как? – с непонятной интонацией произнес Углов. – Что ж, это может оказаться полезным. Хотя чревато всякими неожиданными последствиями – думаю, ты сам это понимаешь.
– Я понимаю, – с готовностью кивнул Дружинин. – Так вот, Маша говорила, что у отца регулярно собираются люди, обсуждают государственные дела.
– А что за люди, твоя новая помощница не сказала?
– Почему же, сказала. По ее словам, чаще других бывают комендант Зимнего дворца Воейков и его тесть, министр двора Фредерикс.
– Ну, как же, конечно, Фредерикс! – воскликнул Углов. – То-то эта старая лиса не захотела со мной сегодня встречаться, больным сказался. А я побоялся настоять на встрече – сами понимаете, документы у меня липовые, полномочия выдуманные.
– Думаю, мы ничего не потеряли оттого, что ты не встретился с Фредериксом, – сказал Дружинин. – По словам Маши, остальные участники собраний министра двора не уважают, считают человеком недалеким, а проще говоря – дураком.
– Может быть. Но кто эти «остальные»?
– Так, Воейкова я назвал… Еще бывают обер-гофмаршал граф Бенкендорф, генерал-майор Граббе, Нарышкин…
– А Спиридович?
– Нет, – покачал головой Дружинин, – Спиридовича она там не видела.
– И что же объединяет всех этих почтенных господ?
– Прежде всего – искренняя ненависть к любым переменам. Они не хотят менять в государственном устройстве абсолютно ничего. Все новшества кажутся им подозрительными. И не только политические – Дума, партии, свободная пресса. Как выразилась Маша, они «исходят ядом» и по поводу предложений о переходе России на метрическую систему мер, о сокращении алфавита, о реформе календаря… И уж конечно, у них вызывала ненависть вся деятельность Столыпина, особенно разрушение общины. «Ты бы слышал, – рассказывала мне Маша, – с каким придыханием все эти графы и министры говорят об общине! Словно сами на общинном выгоне коров пасли!»
– Хорошо выражается твоя помощница! – заметил Углов. – А она, стало быть, их разговоры регулярно подслушивает?
– Да, слушает.
– Это что – ради общего развития? Или чтобы донести на папеньку в полицию?
– Ни то, ни другое, – отвечал Дружинин. – Маша следит за отцом по заданию партии.
– Какой же?
– Партии эсеров, разумеется. В ее понимании, в России в настоящее время есть только одна серьезная партия – та, которую возглавляют Чернов и Гоц.
– Интересный расклад, – заметил Углов. – Мы начали наше расследование с эсеров и опять к ним вернулись. Впрочем, это неважно. А важно вот что: у нас появилась возможность проникнуть в ряды заговорщиков. Надо ею воспользоваться. Мы должны понять, как возник этот заговор против Столыпина, как он созрел, каков его механизм. Например, какую роль в этом играет некий господин Стрекало? Он простой исполнитель или участник заговора? И потом – кто является вдохновителем, руководителем этой группы? Мосолов или кто-то другой?
– Вы простите, что я влезаю, – неожиданно подал голос Ваня, который на совещаниях обычно молчал. – Но у меня такой вопрос: а есть ли вообще заговор?
– Что ты хочешь сказать? – повернулся к нему Дружинин. – Как же может не быть заговора, когда мы обнаружили группу людей, которые готовили убийство Столыпина? Которые продолжают регулярно собираться и преследовать соратников премьера?
– Ну да, все верно, они собираются, совещаются. Но заговор – это нечто, происходящее втайне от власти. А может, эти люди от власти вовсе не таятся?
Углов и Дружинин переглянулись.
– Ты хочешь сказать, что заговорщики действовали с благословения самого царя? – спросил Углов. – Что Столыпина, так сказать, убил сам Николай?
– Ну да! – воскликнул Ваня. – Помните, нам еще там, перед отправкой Григорий Соломонович рассказывал, что Николай проявил странное безразличие к смерти Столыпина? И на похороны не остался… Если он был в курсе заговора, тогда понятно, почему охрана была так плохо организована и почему Богров револьвер в театр пронес. Все сходится!
– Нет, не все! – заявил Дружинин. – Если царь был так недоволен деятельностью Столыпина, так зачем огород городить, зачем убивать? Отправил премьера в отставку – и все дела. Пускай едет к себе в Саратов цветочки сажать. И Кривошеина не надо убивать – тоже на покой отправить. А ведь в реальности его никуда не отправили, наоборот – поставили руководить экономической политикой правительства. А что Николай на похороны Столыпина в Киеве не остался, так он искренне считал себя выше всех; нечего ему, самодержцу, стоять у гроба какого-то бывшего премьера. Так что ты, Ваня, ошибаешься: заговор есть, он существует!
– Молодец, Игорь, все правильно разложил, – сказал Углов. – А то я тоже как-то… усомнился. Да, заговор существует, и нам надо в нем разобраться. Все как я говорил: состав, устройство, механизм действия, мотивы участников, лидер… А кроме того, надо выяснить, нет ли здесь заграничного влияния. Есть у меня подозрение, что оно существует. Ведь известно, какую роль спустя несколько лет будет играть английский посол в убийстве Распутина. В общем, наше расследование вступило в решающую фазу. И основная тяжесть в данный момент будет лежать на тебе, Игорь. Так уж получилось, что ты ближе всех подобрался к заговорщикам.
– Я думал Ваню к этому делу подключить, – сказал Дружинин. – Мне уж и пропуск в Зимний выпишут на моего помощника Ивана Полушкина.
– Правильное решение! – одобрил Углов. – Ваню обязательно привлечь надо – пусть проявит свои способности. А может, тебе удастся еще одного помощника взять, тогда и я поучаствую. И вот вам, телефонисты, задача: постараться выйти на этого загадочного господина Стрекало. Мне кажется, когда мы с ним познакомимся, многое станет ясно…
