Она решительно отвергала все обвинения, признавая лишь то, что изредка покупает небольшие дозы у незнакомых продавцов и пользуется ими исключительно сама. Тогда ее «заперли» в СИЗО и принялись обрабатывать другими методами.
Сначала женщина-охранник одной из смен начала водить ее в душевые, якобы драить полы, и закрывала снаружи дверь на ключ. А в душевых почему-то оказывались по два-три уголовника из соседнего мужского блока. В первый раз Летова пыталась кричать, сопротивлялась, билась в истерике. Но те проворно, словно выполняли эту процедуру не единожды, уложили ее на лавку, крепко зажимая рот, раздели. Потом один держал руки; второй, если девчонка недостаточно широко разводила ноги или продолжала дергаться, резко надавливал ладонью в солнечное сплетение, отчего перехватывало дыхание и темнело в глазах. Третий лапал ее и делал свое грязное дело с грубой расторопностью.
Позже она свыклась с царившим в изоляторе беспределом: молча заходила в душевую, сама раздевалась, чтобы ее не заставляли это делать силой; ложилась на лавку и, прикрыв глаза, старалась забыться, отвлечься. К чему лишние нервотрепка, боль, стресс, если ничего нельзя изменить? Теперь ее не нужно было держать, калечить грудную клетку. Она все делала добровольно и быстро, дабы поскорее закончилась пытка.
Ведя по окончании «приборки» временно-задержанную обратно в камеру, баба в форме совала ей в карман купюру и шепотом увещевала: молчи, мол, лучше девка – не наживай неприятностей; а то ведь можно и на целую ночь в душевую угодить на «рандеву» с десятком голодных мужиков.
После каждой «приборки» Летова трое суток отлеживалась, плакала в подушку, приходила в себя… Но потом вдруг стервозная кошелка в погонах прапорщика из другой смены приказала следовать за ней – в душевых уже ждали четверо мужиков с горящими глазами и торчащими в неистовом возбуждении членами. А на отдых оставались всего сутки.
Так продолжалось два месяца. Дважды за это время появлялся следователь и ненавязчиво интересовался: не хочет ли она сделать добровольное признание?
Она стояла на своем и, вероятно, не выдержав долгой пытки, покончила бы с собой. Но родители тоже не теряли времени: писали и ездили по инстанциям. В какой-то момент судьбой начинающей наркоманки заинтересовались правозащитники. И вскоре повезло – обвинения сняли, а ее выпустили.
Летова снова обрела свободу, но поклялась покинуть страну, в которой царил полицейский беспредел. И не только покинуть, но и жестоко отомстить.
Глава тринадцатая
Сирия
Некоторое время назад
– Хотелось бы взглянуть на это поближе, – оглядываясь на зарево, басил пулеметчик Горбенко.
– Ага, как в рекламе «гербалайфа» – с видео «до» и «после», – посмеивался в ответ балагур Славка Кудин.
– На привале возьмете у связиста видеокамеру и посмотрите, – оборвал смешки Новиков.
Позади действительно было светло как днем. На трассе горело как минимум семь автоцистерн, и облака, подсвеченные высокими всполохами огня, усиливали эффект освещенности.
Однако вскоре бойцам пришлось позабыть о шутках. Пройдя в быстром темпе около километра, они вдруг услышали завывающие сирены – с турецкой территории к месту пожара мчались пожарные машины и еще с десяток непонятных автомобилей.
– Нет, вы поглядите! – возмущенно воскликнул Силанов. – Ездят как у себя дома!
– Еще бы им не ездить, – проворчал Дубов. – Они свое халявное добро едут спасать.
Шедший последним Новиков притормозил и поднял бинокль…
И уже через минуту приказал передать по цепочке, чтобы группа перешла на легкий бег.
– А что случилось, командир? – поинтересовался связист Бубнов.
– Парни, вместе с пожарными сюда на грузовиках пожаловало турецкое армейское подразделение. Численностью примерно до роты. Скорее всего, сейчас они начнут прочесывать местность. Так что ноги в руки и вперед!
Пробежав еще с километр, Павел снова остановился и осмотрел местность вокруг пожарища. Его предположение подтвердилось: турецкие военнослужащие расходились цепью во все стороны.
– Ищите, ищите, – процедил сквозь зубы майор.
И сунув оптику в карман жилета, возобновил движение…
* * *
За два-три километра до границы начались посадки каких-то странных растений, пробираться через которые временами было трудновато. Полутораметровые кусты с довольно крепкими и упругими стволами были посажены на равном расстоянии друг от друга. А почва под ними представляла собой хорошо пропаханный мягкий грунт, в котором буквально утопала обувь.
– Что за хрень они здесь посадили?! – возмущались бойцы.
– Карликовый дуб, – в шутку предполагал кто-то.
– Сами вы дубовые, – посмеивался всезнающий снайпер. – Самый обычный виноград…
«Черт! Знал бы, что здесь такой грунт и что мы в нем так наследим – повел бы группу в другую сторону!» – чертыхался про себя майор.
Однако менять решение было поздно.
Слева километрах в трех светились огоньки сирийского населенного пункта. Справа светился контрольный пункт с сирийской стороны. А прямо по курсу ярко сиял сотней огней такой же пункт на турецкой территории.
Движение из-за пожара было остановлено, и по всей трассе выстроилась огромная очередь из большегрузных автомобилей. Так что вправо уйти было невозможно. Возвращаться назад тоже не хотелось – там рыскали бойцы подразделения турецких вооруженных сил. Оставался вариант повернуть влево.
Изучая накануне карту, Новиков рассмотрел там реку с рукотворной дамбой и огромным водохранилищем за ней. Вероятно, этой водой и подпитывались здешние виноградники. По берегам водохранилища имелись леса, в которых можно было укрыться до следующей ночи.
«Но как быть с нашими следами? – раздумывал Павел. – Наследили так, что не найти нас будет сложно».
– Привал! – объявил он и остановился. Затем подошел к саперу. – Гена, твоих причиндалов осталось на один взрыв, верно?
– Верно, командир.
– Значит, гранат у нас в избытке?
– Хватает.
– Вот что… Организуй-ка пару растяжек на наших следах и парочку сюрпризов из твоих хитрых штучек, чтобы задержать тех, кто захочет преследовать.
– Думаешь, будут искать?
– А то! Утром наверняка дойдут до виноградников. А тут наших следов – на любой вкус.
– Ладно, сделаю.
– Держи, – подал Новиков пару своих гранат.
Взяв их, Силаев склонился над ранцем и принялся копаться в поисках подходящего материала для растяжек.
Вообще слова «подрывник», «сапер» и «растяжка» в армейской жизни имеют очень тесную связь. Удачно установленная мина на тропе всегда предупредит о подходящем противнике или замедлит преследование. Специально для диверсионных групп изготавливается «пулевая мина». Это, по сути, однозарядный пистолет, врытый в землю со стволом, направленным под углом к поверхности или закрепленный на дереве.
