Главарь взглянул на него:
– Для чего?
– Чтобы никто позвонить не мог в район.
– Ты в каком веке живешь, Степан? Я что использую для переговоров?
– Ага! – Зайченко, как в старом кинофильме, ударил себя по лбу. – Сотовые телефоны!.. Прогресс, мать его.
– У тебя же самого мобила.
– Да я не подумал о ней.
– Думать надо всегда. Давай не спеша к площади.
– Понял.
«Шестерка» объехала Липаева и Тунаева, спешивших к домам, стоявшим на тихой улице. Красные фонари медленно удалялись.
Боевики прошли мост через арык, шагнули к забору. За кустами виднелся дом, явно не самый богатый.
– Зайдем! – Липаев сбросил автомат с плеча, снял с предохранителя, установил на одиночную стрельбу.
Тунаев толкнул ногой калитку. Та бесшумно отворилась.
– Гляди, Селим, дверь в дом приоткрыта. С чего бы?
– Стой. Где сортир?
– Вон слева. В нем тусклый свет.
– Кто-то захотел по нужде. А ну за угол, быстро!
Бандиты укрылись. Долго ждать им не пришлось.
Из уличного туалета вышел молодой мужчина. Он был в одних трусах, на ногах калоши. Освещая тропинку тусклым лучом фонарика, он, зевая, пошел к дому.
Селим показал подельнику большой палец, передал ему автомат, достал из ножен нож и сделал характерный жест, черкнул рукой себе по горлу.
Тунаев кивнул, мол, понял.
Мужчина подошел к дому, потянул к себе дверь.
В это время из-за угла выскочил Селим.
Мужчина успел повернуться, поэтому Липаев ударил прямо в горло, а не полоснул по шее, как хотел. Но и этот удар оказался смертельным. Человек захрипел, схватился руками за горло и повалился на траву.
К подельнику вышел Тунаев и прошептал:
– Готов?
– А ты выжил бы, если бы тебе перерезали горло?
– Интересно, много народу в доме?
– Мужик молодой, дом маленький, наверняка одна комната. Но теперь, сколько бы народу там ни было, отступать поздно.
– Надо было в окно взглянуть.
– Так чего не взглянул? Хорош базарить. Входим, включаем свет, смотрим, что к чему, бабу с ребенком лет пяти берем, остальных валим.
– А если не будет ребенка? Да и выстрелы из автомата соседи услышат.
– Стреляем из пистолетов. Если не будет пацаненка или девчонки нужного возраста, берем кого попало. Но все, входим, ты врубай свет.
– Угу!
Бандиты вошли в крохотную прихожую, где стояли три пары мужской и женской обуви.
Липаев приоткрыл дверь в комнату, увидел на полу, на широком матрасе женщину, укрытую легким одеялом. Место рядом было свободно. Это и понятно, мужик в туалет выходил. Люлька висела на веревках, прикрепленных к крюку, вбитому в потолок. У противоположной стены на узком матрасе, раскрывшись и смяв простыню с одеялом, спал мальчишка лет семи.
Липаев усмехнулся. Это то, что надо.
– Вперед!
Бандиты вошли в комнату. Тунаев пошарил рукой по стене и включил свет. Вспыхнула тусклая лампочка без абажура.
Женщина проснулась:
– Ты что, Али? Зачем?..
Увидев двух чужих мужчин и стволы пистолетов, направленные на нее, она подскочила, села в постели, прижалась спиной к стене рядом с окном, закрыла рот ладонью. Глаза ее широко распахнулись.
– Вот так, женщина, и сиди.
– Кто вы?
– Гости. – Тунаев оскалился. – Принимаешь гостей?
– А где Али?
– Это твой муж?
– Да.
– Он в туалете, скоро придет.
– А почему у вас оружие?
Липаев рассмеялся.
– Мы боимся ходить по улице без него.
– Вы чужие. Али вас знает?
– Да, и очень хорошо.
– Почему он не возвращается?
– Ты много говоришь, женщина.
– Смотри, Селим, а она и на мордашку симпатичная, и фигура вроде ничего. Как зовут тебя, женщина? – проговорил Тунаев.
– Дина. Но кто вы?
– Тебе же сказано, гости.
– Нет, вы не гости. Где мой муж? – вдруг вскрикнула она.
Липаев рванулся к ней и ударил ногой в лицо.
– Заткнись, сука! Нет больше у тебя мужа. – Он обернулся: – Каха, давай к ней ее щенка.
– Которого?
– Не того, который в люльке. Пацана давай.
Тунаев прошел к стене, схватил спящего мальчика за волосы, рванул вверх. Тот охнул от боли, проснулся.
Тунаев кинул его к матери. Та подхватила сына, обняла, закрыла простыней.
– Отпустите, или я буду кричать!
– Ты хочешь оставить детей сиротами? Впрочем, нет, не так. Ты сама желаешь остаться без малого дитя? – Липаев перевел пистолет на люльку.
– Нет! Не делайте этого.
– Тогда сиди и не скули.
– Что вы хотите?
– Позже узнаешь.
Женщина прижала к себе сына, который с ненавистью смотрел на чужаков. В глазах мальчишки не было ни слезинки, только злость.
– Каха, проверь, что на улице. Видели ли соседи свет?
– Откуда? Окна выходят в сад.
– Проверь, сказал.
Тунаев заложил пистолет в кобуру, поднял автомат, вышел из комнаты.
Липаев взглянул на женщину:
– Ты не бойся. Ни тебя, ни детей не тронем, если будете вести себя тихо. Вздумаете бежать, пристрелим.
– Вы убили моего мужа!
– Ты, дура, о себе и о детях думай.
Вернулся Тунаев:
– На улице тихо. Свет видно только из сада.
– Держи бабу с пацаном на прицеле, я доложусь командиру.
– Давай.
Липаев вышел в прихожую, достал сотовый телефон, набрал номер.
Ханидзе ответил тут же:
– Селим, говори быстрее. Мы начинаем!
– Взяли заложников.
– Кто такие?
– Баба и два щенка, один лет семи, другой младенец в люльке.
– Они были без мужика?
– Тот выходил в сортир. Во дворе и завалили.
– Спрячьте труп, чтобы не было видно с улицы. При отходе младенца на небеса, с собой только бабу и старшего сына. Сидеть тихо. Ждать вам недолго. Так что подготовьте там все. Отбой!
Липаев отключил телефон, вышел во двор. Труп молодого мужчины лежал у ступеней.
