Элиасу постоянно удавалось меня удивить. Я бы с удовольствием воспользовалась возможностью его поблагодарить, но он заходил, пока я еще спала. Инго, глядя на меня, заулыбался. Видимо, у меня на лице отражалось смятение.
— Да, в это трудно поверить, но у моего сына есть и положительные стороны.
— Похоже на то, — сказала я, хотя еще вчера не согласилась бы с этим утверждением.
— Можешь сходить к Карстену, — продолжил Инго. — Его уже перевели в другую палату, и он очень хочет увидеть свою дочь.
Я взглянула на маму. С одной стороны, я не хотела выпускать ее из виду, а с другой — очень хотела увидеть отца.
— Иди уже, — усмехнулась она.
— Ты уверена?
— Отправляйся.
Я поднялась и поцеловала ее в щеку.
— Я скоро вернусь, — пообещала я.
Мама кивнула, и я направилась к дверям.
— Ты не хочешь спросить, где он лежит? — усмехнулся Инго.
— Ой, — сказала я и покраснела. — Это не помешало бы.
— Спустись на этаж ниже, палата номер 156.
— Спасибо! И передай, пожалуйста, Алене от меня привет, — сказала я, помахала им обоим и вышла в общий коридор, по которому мы шли вчера ночью. На лифте я спустилась на этаж ниже и стала искать палату с нужным номером. Я постучала в дверь и улыбнулась, когда услышала голос отца, предлагающий мне войти.
— Золотце! — сказал он, улыбаясь, когда я переступила порог его палаты.
— Папа! — я рванулась к кровати, ударилась о нее и обняла его за шею. Он обнял меня в ответ, и хотя я старалась быть очень осторожной, но ему все равно было больно.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, выпрямляясь.
Он вздохнул и подмигнул мне.
— Я умираю от скуки, они приковали меня к постели! — он показал на свою ногу в гипсе.
— Если ты способен ворчать, значит, ты в лучшей форме, чем я думала, — сказала я, приподняв брови.
— Все не так плохо, — сказал он. — А как там мама? Инго заходил перед тобой и рассказал мне о ее травмах. Он сказал, ты провела у нее всю ночь.
— Она еще очень слаба, и ей, кажется, больнее, чем она хочет показать. Она не скоро встанет на ноги, но при этом она уже чувствует себя достаточно бодро, чтобы рассуждать о моей свадьбе.
— Ты шутишь? — сказал папа, смеясь и качая головой.
— Чистая правда, от первого до последнего слова, — вздохнув, ответила я.
— Значит, у нее очень неплохие шансы на выздоровление.
Я уселась на край его кровати и взяла за руку.
— Ты выглядишь очень усталой, Эмили, — сказал папа. — Отправляйся домой и выспись.
— Па, для меня сейчас нет ничего важнее вас.
У меня даже в мыслях не было пойти домой.
— Ты была и остаешься ужасной упрямицей, — вздохнул он.
— Так, а чьи гены в этом виноваты?
— Думаешь, мои? А знаешь, кто ко мне заходил немного раньше?
Я пожала плечами.
— Сын Инго, Элиас.
— Правда? Он и к тебе зашел?
— Я очень удивился, даже не сразу поверил своим глазам. Я его последний раз видел, кажется, лет пять назад, — попытался припомнить он. — В общем, он пришел ко мне и сказал, что ты в шоке.
— Ну, он немного преувеличил.
— Мне так не показалось. Мне так жаль, что тебе пришлось через все это пройти, Эмили.
— Мне пришлось пройти? — переспросила я. — Хочу тебе напомнить, что это вы попали в аварию. Так что я тут ни при чем.
— Ты знаешь, что я имею в виду…
Я снова его обняла, чувствуя невероятное счастье от того, что мои родители живы. И это было бесценно.
Глава 13
Нойштадт
Я лежала в своей постели и обводила взглядом комнату, в которой прошли мое детство и юность и которая ничуть не изменилась. Все тот же письменный стол, тот же шкаф для одежды и старый темно-красный диван. Эта комната хранила хорошие и плохие воспоминания, но те и другие казались сейчас очень далекими и не такими уж важными. Впервые я почувствовала, что значит иметь прошлое.
Я была здесь уже три недели. Нойштадт — это захолустье на пять тысяч жителей с супермаркетом, в котором можно купить продукты, срок годности которых вышел год назад. Других достопримечательностей в нашей деревне не водилось.
Мне было тяжело снова привыкнуть к этой жизни, и я вообще не знала, хочу ли к ней привыкать. Раньше, пока я еще здесь жила, у меня часто возникало ощущение, что жизнь идет везде, кроме этого места. Так что еще ребенком я мечтала уехать из родного города, что я и сделала, когда мне исполнилось девятнадцать.
Я ужасно скучала по своей берлинской жизни. Роль сиделки давалась мне с некоторым трудом, потому что обычно сиделка требовалась мне, но все-таки старалась, как могла.
Карстена отпустили домой уже через пять дней после аварии. И о нем некому было позаботиться, кроме меня. Мой отец не привык заботиться о себе сам, а тем более с ногой в гипсе. С ним было нелегко, но при этом он был достаточно благодарным пациентом, так что я с радостью за ним ухаживала.
Мама вернулась домой всего неделю назад, а до того я ходила к ней в больницу каждый день. И это было необходимо, потому что через три для после аварии она уже рвалась домой. Ее пришлось уговаривать всем отделением, чтобы она не отправилась домой наперекор всем.
Но даже после того как она вырвалась из заключения на волю, по ее собственным словам, она все равно должна была поберечься. Но слова «беречь себя» отсутствовали в ее словаре, как и слово «незамужняя». На следующий день после ее возвращения мы поссорились из-за пылесоса. До этого момента я не представляла, что можно ногтями вцепиться в металлическую трубу, но моя мама доказала, что это возможно.
С тех самых пор весь день напролет я была занята тем, чтобы успеть выполнить всю возможную домашнюю работу раньше нее. Несмотря ни на что, мама не могла сидеть на месте. Я даже попросила у Инго мягкие путы, которые позволяли фиксировать в постели пациентов, представляющих опасность для себя или окружающих. Он посмеялся надо мной, хотя я совсем не шутила.
Несмотря на все проблемы, я была рада снова проводить время с моими родителями. Несчастный случай напомнил мне, как внезапно все может закончиться.
Когда у меня выдавалась свободная минутка между попытками отвлечь маму от домашней работы и уговорами Карстена, что шаткая лодка не подходит человеку со сломанной ногой и не стоит отправляться в ней на рыбалку, я пыталась продолжать обучение. Пока я отсутствовала, лекции шли своим чередом, и задания множились гораздо быстрее, чем я успевала их выполнять. Алекс выхлопотала для меня месячный отпуск и договорилась, чтобы задания мне присылали по почте. Так что вопрос с университетом был решен наилучшим образом. А если в конце семестра выяснится, что я завалила экзамены, что же, значит, придется повторить этот семестр. Родители были для меня сейчас важнее всего.
