– Нет, мы как-нибудь своими силами.
А Ян тем временем начал клевать носом. Время было не позднее, но мальчик, судя по всему, наигрался за день так, что сил не осталось. Марко смотрел на него очень внимательно. Пытался найти сходство между Яном и аббатом Иваном. Нет, абсолютно разные. Аббат голубоглазый, светловолосый, с рубленым лицом. Найденыш чернявый и хорошенький, как девочка.
– Пойду уложу его, – тихо сказала хозяйка. – Умаялся малыш…
Она подхватила Яна на руки, он открыл один глаз, вперил его в Елизавету и сонно спросил:
– Пидес исе?
– Пиду, – ответила она, подмигнув.
Мальчик улыбнулся, положил кучерявую головенку матери на плечо и уснул.
Когда они скрылись за дверью, Елизавета попросила:
– Можно вашу руку?
– Которую?
– Смотря, о чем вы хотите узнать…
– Ни о чем.
– Нет, хотите, – возразила Елизавета. – Поэтому давайте обе.
Марко без возражений положил на стол руки ладонями вверх.
Лиз взяла их в свои. Ее прикосновения были ласковыми, успокаивающими. Марко не нервничал, но допускал, что тех, кто является на прием в экстрасенсам, потрясывает, и те должны уметь расслабить клиентов.
– Да, ты многое пережил, – сказала Лиз, изучив левую руку Марко. – Сочувствую тебе.
– А что я?..
– Не надо, не вороши. У тебя и так голова болит… Вот тут, – и коснулась своего виска. Но отдалось в виске Марко. Том самом, куда угодил кирпич…
«Увидела шрам, – понял он. – А я испытал фантомную боль».
– Давайте я лучше вам о будущем расскажу.
– Отлично.
– Все будет!
И заулыбалась так, что Марко увидел золотую коронку на ее зубе мудрости.
– Это вы о чем?
– О личном счастье! Жена будет, дети…
– Да, да, спасибо! – и выдернул руку. Противно стало. Затем встал из-за стола. – Я пойду, вы хозяйке привет передайте, уж не буду заходить в комнату, вдруг разбужу Яна…
– Не бойся ты так, – мягко, как-то по-матерински проговорила Лиз, перейдя на «ты». – Твое счастье только порадует тех, по кому скорбишь.
– Не понимаю.
– Да все ты понимаешь, – отмахнулась Елизавета. – И иди уже.
Он так и сделал…
Ушел… уже.
Часть третья
Глава 1
Утро началось неожиданно.
Марианна проснулась, открыла глаза и…
Увидела перед собой абсолютно голую Лизавету. Она стояла у картины, висящей на стене, и с интересом ее рассматривала.
– Доброе утро, – поприветствовала гостью Мари.
– Доброе! Шикарный пейзаж, – похвалила гостья мамино творение. Мама рисовала, когда на нее, как она сама говорила, накатывало вдохновение. Картина, висящая на стене, была последней ее работой. Не самой удачной, но Мари поставила в рамку именно ее. – Художника сейчас нет в живых. Погиб трагически. Причем предчувствовал это.
Елизавета развернулась к Мари, нисколько не смущаясь своей наготы.
– Ты не могла бы одеться? – попросила ее Марианна.
– Если ты настаиваешь…
– Настаиваю, – не стала давать слабину она.
– Ханжа, – фыркнула та. – Нагота – естественна. К тому же… – Лиз подмигнула. – Без одежды я смотрюсь лучше.
Тут она была права. Все женщины с проблемной фигурой обнаженными выглядели значительно привлекательнее, нежели в одежде. Даже корректирующей. Но это на субъективный взгляд Марианны. Даже из-под специального белья что-то да выпирало. То тут, то там. А уж обычное пережимало и спину и живот, акцентируя внимание на недостатках. В банях же и саунах все женщины были прекрасны!
Лизавета вернулась спустя минуту в халатике. Естественно, она надела хозяйский. Причем взяла самый лучший, из китайского шелка, с драконами.
– Тебе что сегодня снилось? – спросила она, забравшись к Марианне в кровать.
– Не помню.
– А мне Ники… – Она поерзала, будто ей было неудобно, потом спрыгнула с кровати и унеслась, выкрикнув: – Сейчас расскажу!
Марианна села на кровати, взбила подушку и подсунула ее под спину. Взяла с тумбочки воду, к счастью оставила с вечера, хотя часто забывала, попила. Тут и Елизавета вернулась. С конфетками!
– Я надеялась, ты принесешь кофе, – пробурчала Мари, отказавшись от предложенного леденца.
– Я его не умею варить, а растворимого у тебя нет. Вот… Воду пей! – Она закинула в рот зеленую конфету, по всей видимости, со вкусом киви и, почмокивая, начала рассказывать сон. – Николаса я видела в белом одеянии. Ну, ты знаешь, в каком они на праздничных богослужениях выступали. Но на груди у него вместо креста – медальон. На нем какое-то животное, не разобрала я…
– Может, кошка?
Она задумалась.
– Да, скорее всего. Две! – и выставила вперед два указательных пальца. А затем сцепила их, причем сама не поняла зачем.
О медальоне, найденном в могиле Николаса, ей никто не мог сказать…
А тем более о брелоке, что Дино с собой таскал. На нем как раз два кота со сцепленными хвостами.
Или мог?
– Брат стоял на краю какой-то бездны, – продолжила Лиз, – без страха. Но тут его схватила рука и потащила…
– Рука откуда взялась? – решила уточнить Мари.
– Оттуда, – она махнула себя за плечо. – Из бездны.
– И что дальше?
– Все.
– Этот сон что-то значит?
– Все сны что-то значат. Главное расшифровать.
– Пойдем лучше в кухню, выпьем кофе, – сказала Мари, спрыгнув с кровати.
– Нет, ты зря так наплевательски относишься к сновидениям. В них таится так много всего…
– Старик Фрейд тебя бы поддержал и, возможно, предположил, что тебя влечет к собственному брату, а я не могу, я снов не помню, поэтому мне на них… Начхать!
– Ой, да причем тут психоанализ? Я тебе говорю о дремлющих в каждом из нас способностях к постижению внутреннего и внешнего…
Но Марианна отмахнулась и скрылась в ванной.
Перед тем как забраться под душ, задвинула щеколду. Ей не хотелось, чтобы Елизавета вваливалась к ней – она может! Личное пространство для Мари имело огромное значение. Она с трудом терпела, когда его нарушали. Пожалуй, она многое спускала Елизавете. Да что там, чтобы она пустила к себе ночевать человека, кого знала всего несколько часов!.. Даже мужчину. К нему бы поехала. Занялась сексом, такое бывало, пусть и редко. Но к себе никого не приводила. И гостей терпеть не могла. А вот Лиз приняла. Но не потому, что она сестра Ника. Просто человек невероятно харизматичный, пусть и бесцеремонный.
