Что за боль такая, откуда? Почему некоторые люди ощущают себя в мире так, словно их выпустили на свет без защитного слоя кожи?
Алексей не знал. Гены, воспитание, травмы детства? Не знал он, нет. Возможно, такими рождаются… Был же этот, как его… Арлекино? Нет-нет, другой… Пьеро! Он всегда появлялся на ярмарочных райках с белым лицом и печально нарисованным ртом. И он был поэтом. Никем не понятым.
Персонаж старинного народного театра, Пьеро никак не мог оказаться выдумкой писателей. Нет, такой психотип существовал в веках, романтик и трагик, человек без кожи…
Отсюда внятно ощущалось, отчего Кирин муж кинулся в «готическое течение» – этими одежками пытался нарастить кожу… Да, именно так. Что скажет завтра Тамара о причинах его гибели? Не покончил ли он жизнь самоубийством?..
Он вспомнил о том, что говорила ему недавно Александра: наше тело – тюремный костюм, выданный нам на срок заключения. Она права, Саша, убийственно права… И сейчас Алексей продолжил эту мысль: а наша личность, разве она – не выдана? Как часто можно услышать гордое: «моя личность»… Но моя ли? наша ли? Разве ты сам сделал себя талантливым? Разве себе ты обязан слухом и голосом, чтобы петь? Глазом и точной рукой, чтобы рисовать? Слогом и чувством, чтобы писать? И даже ум – он ведь изначально по-разному отмерен! Стоит только на малышню посмотреть – того же возраста, что его дети, Кирюша с Лизанькой, – и становится ясно, кому ум отпущен, а кто навсегда обречен быть дураком!
Так какая же, к черту, моя личность?! Права Саша, права: всем нам выдали, как зубную щетку с пастой в отеле, во временное пользование и тело, и личность! И какое право имеем мы говорить о другом человеке презрительно: он дурак?!
Разве только в том случае, когда человеку было дано, а он дар этот не развил. Бездарно им не воспользовался. Не потрудился, не отточил мастерство – пропил, проел, прогулял. Тогда да – и только тогда! – осуждение будет честно…
Алексею сделалось грустно от этих мыслей. Почему истины открываются нам вот так, почти случайно? Почему им никто не учит нас с детства? Ведь тогда, пожалуй, сын его друзей и не выбросился бы с девятого этажа… Он бы понял, что отсутствие таланта – не его вина, не его беда! Что это совсем не стыдно, потому что не от него зависит!..
Кис переснял стихи, затем убрал конверт с ними на место, закрыл секретер и принялся рассматривать книжные полки, от изучения которых в прошлый раз его ловко оторвала Кира. И почему оторвала? Он пробежался глазами по корешкам… Не из-за этой ли книжечки во втором шкафу, где ярко-красным с потеками написано слово «ВАМПИРЫ»?
Алексей взял ее в руки. Ничего особенного, пересказ старинных легенд и экскурс в классику литературы и кино, связанную с темой.
Оставив книжку в покое, он осмотрелся. Неисследованными оставались еще шкаф и комод. Детектив направился к последнему.
Первый ящик: нижнее белье – трусики, лифчики, пижамы.
Второй ящик, побольше: маечки, кофточки, блузочки, свитерочки, платочки-шарфики.
Третий ящик, самый нижний и объемистый: постельное белье.
В каждом из них он аккуратно прощупывал дно, но никаких секретов не обнаружил и двинулся к двустворчатому шкафу.
Он был столь туго набит юбками, брюками и платьями, что заинтересовавшую одежду детективу приходилось силой выдирать из ряда. Но ничего похожего на костюмы со снимков там не было.
Алексей присел на корточки, отвел юбки-брюки… Коробки! Внизу, у задней стенки шкафа и скрытые одеждой, стояли две большие картонные коробки из-под сигарет – такие легко выпросить или купить по дешевке в табачной лавке, – и детектив выволок их наружу. Поставил на диван, быстро открыл одну за другой…
Вот оно! Черное платье с пепельными кружевами, маска, перчатки-митенки по локоть, веер, черная прозрачная накидка – видимо, на голову, – высокие ботинки… Все это ничуть не похоже на студенческую вечеринку-маскарад, где из пары старых простыней сооружается любой наряд, выкрашенный в нужный цвет с помощью чернил. Нет, здесь все было добротным, настоящим!
Алексей расправил платье, и что-то вдруг выпало из его складок. Он наклонился.
Это был шприц.
Детектив осторожно опустил его в специальный пакетик, который достал из своего «профессионального портфеля» – с ним он никогда не расставался. Разложил рядом с платьем прочие аксессуары, навел объектив… И вдруг его внимание привлекло пятно на пепельных кружевах. Довольно большое, размазанное пятно, очень напоминавшее засохшую кровь.
Он извлек из портфеля ножницы и вновь склонился над платьем. Лаборатории хватит и маленького, почти микроскопического кусочка, чтобы определить, кровь ли это… Он аккуратно отрезал полсантиметра кружев – авось Кира не заметит, – отправил и их в отдельный пакетик.
Еще минут десять он потратил на то, чтобы, подсвечивая себе маленьким фонариком, тщательно изучить костюм Киры, затем ее мужа – он находился во второй коробке – в поисках других пятен… Но ничего не нашел. Забрать костюмы с собой, с тем чтобы передать их в лабораторию, он все же не рискнул. Кира, с ее неуравновешенным, переменчивым характером, могла накатать на него телегу за незаконное проникновение в жилище и изъятие вещей, а рисковать своей лицензией детектив не хотел. В конце концов, у него есть шприц и кусочек кружев – уже немало!
Алексей посмотрел на часы: два часа тридцать девять минут, как он находится в чужой квартире! Пора и честь знать.
Он вернул костюмы в коробки, коробки в гардероб, осмотрелся: все ли на своих местах?
Сочтя, что свою задачу он выполнил безукоризненно – если вынести за скобки нарушение закона о неприкосновенности жилища, разумеется, – детектив вышел в прихожую, снял с вешалки свою легкую куртку… И только тут заметил небольшой портфельчик, женский, под змеиную кожу, на длинном ремне. Надо полагать, рабочий портфель Киры… который она по понятным причинам не взяла с собой, направляясь к Степану домой.
Он взял его в руки – благо перчатки еще не снял, – вернулся снова к дивану, раскрыл и, тщательно запоминая расположение вещей в нем, извлек содержимое. Всякие женские штучки: помада, щетка для волос, пудреница и прочее… Три леденца, пачка жвачек, упаковка таблеток с кофеином – она страдает пониженным давлением? И, наконец, картонная папка формата А4.
Алексей с некоторым биением сердца подержал ее в руках. Будучи «горничной», Кира не должна была носить в ней рабочие документы, коль скоро ими никак не занималась… Он раскрыл папку.
Батюшки, это был он, Кис! Три наброска карандашом, довольно карикатурных – но все его основные черты она схватила! И жесткие, непокорные волосы, и твердый абрис подбородка, и настороженный, недоверчивый взгляд… При этом выглядел детектив изрядной сволочью – из тех, что отравляют людям жизнь! Кис улыбнулся. Ай да Кира, браво!
Он посмотрел остальные наброски. Дракошка, Костик, Степан…
