Вбежав из коридора в недавно пройденный зал и сбив двух, как мне показалось, удивлённых моим появлением мёртвых воинов, я с разбегу запрыгнул на крышку древнего саркофага из чёрного с зелёными прожилками камня. Не останавливаясь, перемахнул с него на почти десятиметровую статую рыцаря, гордо смотрящего на своего покрытого шипами коллегу, примостившегося у противоположенной стены. Уцепился руками за локтевой сгиб памятника и полез вверх. Наверное, даже голодные обезьяны не взбираются на пальму за вожделенным бананом с той скоростью, с которой я оказался возле его увенчанного крыльями шлема.
Мясной голем ворвался в зал как танк, подмяв под себя только-только поднявшихся с пола скелетов. Затормозил, потоптался по ним, как будто не понимая, на что это такое хрустящее и шевелящееся он случайно наступил, а затем, увидев меня, радостно заулюлюкал на множество голосов и, сорвавшись с места, всей своей тушей врезался в постамент, на котором покоилась статуя.
Мы с рыцарем зашатались, но памятник устоял, да и я сумел удержаться на его плечах, судорожно вцепившись в забрало шлема. Тварь непонимающе и обиженно взревела, попятилась и вновь налетела грудью на статую, на этот раз атаковав всей своей массой не постамент, а ноги каменного воина. Последовавшего за этим третьего захода рыцарь не выдержал и, пару раз опасно качнувшись, начал крениться в сторону центра зала. Голем радостно взвыл, встал на свою третью, заднюю пару ног, помогая себе хвостом, и поднял клешни к потолку, как будто хотел обнять каменного истукана.
Хрустнуло. Медленно, как ложка в густом киселе, памятник накренился и упал прямо в объятия монстра. Слетев с его плеч, я кубарем покатился по полу, шкала здоровья ухнула вниз, а подземелье окрасилось яркими красками, как будто кто-то проделал дыру в потолке, впустив сюда солнечный свет.
Приложился я знатно. Особенно сильным оказался удар о постамент воина в шипастой броне. Сверху справа что-то замигало, но я не обратил на этот факт ровным счётом никакого внимания, приготовившись к тому, что сейчас мне наступит полный каюк. В ушах звенело, голова кружилась, и когда я, кряхтя, поднявшись с пола, медленно обернулся, пошатываясь словно от сильного ветра, то даже не сразу осознал, что непонятная копошащаяся и визжащая масса, придавленная обломками каменного истукана, – и есть преследовавший меня Туарский мясной голем.
Перегнав немного «Безумия» и «Спокойствия» в ману, я, всё ещё будучи не в силах идти ровно, по синусоиде добрёл до голема и, встав над его головой, тяжело дыша, вытащил из-за спины свой двуручник. Вблизи покалеченное омерзительное создание завораживало и отталкивало одновременно, но мне было уже всё равно. Прицелившись в то, что служило ему головой, я замахнулся и, задействовав атакующую способность, опустил пылающее лезвие.
Немногим ранее, сражаясь со скелетами, я, поразмыслив над тем, как у меня получилось активировать «Рывок», довольно быстро научился применять все остальные свои умения. Признаюсь, в первый раз использовав «Пламенеющий Удар», чуть было не выронил меч, когда его лезвие полыхнуло лепестками пламени, будто облитая бензином деревяшка.
Ближний бой в «Хрониках» был довольно интересным: простой и вместе с тем сложный, геймпелей зависел не только от числовых значений статов и экипировки, но и от того уровня мастерства, которым смог овладеть игрок. Чем серьёзнее он относился к собственным, личным навыкам, тем эффективнее было его фехтование, а дуэль двух про-игроков со стороны так и вовсе казалась кадрами из исторического приключенческого фильма.
Весь процесс проще всего было описать следующим образом: игрок подводил своего персонажа к другому герою или монстру и атаковал, поставив его в удобную позицию – так, чтобы оружие по длине гарантированно доставало до тела противника. После «клика» правой кнопкой мыши, делался замах, причём её же небольшим движением определялось, в какую сторону будет нанесён удар и каким именно он будет – колющим, режущим или рубящим.
Супостат либо прикрывался щитом, либо пытался жёстко блокировать атаку лезвием, зажав кнопку, отвечающую за блок, или делал финт, зажав кнопку «Shift», на встречном ударе и после удачного применения мог нанести ускоренный повторный приём. При соответствующих параметрах ловкости персонаж так и вовсе автоматически ловил атаку на своё оружие. Так, блокируя и контратакуя, один игрок заставлял другого выбирать, в свою очередь, каким образом выстраивать дальнейшую защиту.
Конечно, в действительности – как, например, в моём вчерашнем бою с рыцарем, получалось проще, грубее и эффектнее. С толчками, перекатами, беготнёй и ошибками, отчего игра казалась живой и увлекательной. Вот только для меня, в моём нынешнем состоянии, всё было совсем по-другому.
Когда-то давно, во времена моей студенческой юности, я был довольно падким на приключения парнем. В то время я часто бегал по подмосковным лесам, вместе с поклонниками творчества Толкиена, в компании адекватных и не очень людей, любящих помахать деревянными и дюралевыми мечами на свежем воздухе.
Конечно, мои жалкие потуги не шли ни в какое сравнение с мастерством умельцев из клубов исторического фехтования. Но я не особо переживал по этому поводу, потому как относился, в глазах данных зубров, к категории не «дивных баранов» или «хоббитов», а к небольшой группке с девизом «А ничё так! Пошли, выпьем пивка!».
Сказывались многочисленные занятия рукопашным боем, самбо и прочими прелестями тайных знаний, доступных потомку отставного майора группы «Альфа», которыми он стремился поделиться со своим непутёвым сыном, выбравшим вместо почётного служения Родине карьеру художника. «Историки» в той нашей компании, любившие жёсткую и довольно кровавую работу с оружием, надсмехались над устанавливаемыми различными толкиенистами правилами типа: «В голову не бить!», «Удар ниже пояса – самовынос!»… Но даже они – стремившиеся показать на деле своё полное превосходство над любителями, выходили со мной в круг лишь после того, как хорошенько принимали на грудь. Сломанные носы, выбитые суставы, рассеченные брови – всё это было вполне обычными последствиями подобных спаррингов. Да и сам я порой приходил домой словно отпускник прямиком из горячей точки – побитый, но довольный, как слон. За что толкиенисты меня весьма уважали и часто звали к себе в клубы, хотя попутно и подтрунивали над моим неумелым обращением с оружием.
Все эти навыки очень пригодились мне в подземелье. Хоть я и махал мечом, будто ломом, но скелетам всё равно приходилось несладко. Управлять своим телом – это вам не то же самое, что персонажем, при помощи игровых контролеров. Подсечки, неожиданные удары и уходы с линии атаки позволяли мне без потерь воевать с древними воинами графа Лурка, а новообретённые способности – быстро сблизиться со стреляющими противниками, не оставляя лучникам никаких шансов превратить моё тело в некое подобие ёжика.
Прижатый статуей рыцаря к земле, голем сдался минут через десять планомерной обработки его мясисто-костяной туши. С меня сошло семь потов, я успел почувствовать себя: китайским рудокопом, отечественным молотобойцем и, конечно же, классическим канадским лесорубом, прежде чем тварь, испустив противный свист, наконец-таки сдохла, одарив меня жалкими тремя тысячами опыта.
