Никто не знает о моем приезде сюда. Никто не выслеживает меня. Так можно налететь на Темного где угодно и когда угодно.
Никогда не обманывай себя самого.
Это правило тоже не раз спасало ему жизнь.
Максим прикрыл глаза рукой. Что же теперь делать? Если они выследили тебя, то сбросить хвост будет легче в большом городе. В Гамбурге ты справишься с проблемой.
Да, так и поступи. А потом займешься поисками Тидрека.
Впервые он подумал о том, что путешествие в Германию может оказаться для него таким опасным. Может быть, смертельно опасным. За свою длинную, очень длинную жизнь Светлый Иной, известный нам под именем Максима Баженова, научился вести себя незаметно и скромно, предпочитая выступать тихим советником за плечом у властителей, чем самому пытаться занять их место. Никогда не переходил дорогу тем, кто был сильнее его. Не бросался в битву, не имея надежных путей к отступлению. Но сейчас он вынужден был рисковать жизнью и действовать без промедления, лишенный способности защищать свою жизнь с помощью магии.
Ощущение невидимых цепей на запястьях…
Без магии ты словно обычный человек.
Автобус подкатил к Гамбургу во влажных голубых сумерках, когда город замерцал холодными белыми светляками. В огромном порту ползали по бурой жиже между гигантскими танкерами тарахтящие буксиры. Максим вдохнул полной грудью соленый морской ветер и улыбнулся.
Как давно ты не был здесь.
До встречи с Кельтом оставалось еще много времени. Он добрел пешком до Старого города (от которого мало что сохранилось после бомбардировок 1943 года) и долго смотрел на острый шпиль церкви святого Николая. Города стали меняться слишком быстро в последнее время – а ведь когда-то ты мог приехать, к примеру, в Реймс и найти там все в том же виде, что и столетие назад. От церкви святого Николая остались только обглоданные огнем руины да этот шпиль. Помнишь, он был самым высоким зданием в мире; сам Тидрек помогал его возводить. Спустя десятки лет после этого ты стал одним из тех, кто планировал бомбардировки Гамбурга. Вы с Тидреком были врагами почти вечность, станет ли он теперь с тобой разговаривать?
Полицейский на Домштрассе смерил Баженова пристальным взглядом – и Максим решил, что пришла пора сменить советский гардероб на что-то более подходящее. Он сел в такси и попросил шофера отвезти его в дорогой магазин готового платья. Здесь он приобрел хорошее твидовое пальто, джемпер, несколько рубашек, брюки и пару английских туфель.
Максим полностью переоделся в примерочной магазина (старую одежду свернул в узел, привязал к нему обломок кирпича и утопил в канале), а затем посетил парикмахерскую. После стрижки он взглянул на себя в зеркало и усмехнулся. О, как одежда меняет человека (Иного – тоже). И насколько по-разному одеваются люди по разные стороны «железного занавеса». Переходя границу между двумя цивилизациями, ты одеваешься как местные, чтобы не выделяться из толпы, ты исполняешь обязательный ритуал под названием «смена шкуры». Если, конечно, не ищешь чужого внимания.
Максим никогда намеренно не готовился к жизни секретного агента, но он смотрел несколько фильмов о них и знал, как вести себя в сложившейся ситуации. Выйдя из магазина, он юркнул в метро и проехал дюжину остановок, затем сделал пересадку и проехал еще с десяток. Затем поднялся наверх и принялся ловить такси. В первую машину отказался садиться, взял вторую.
– Пожалуйста, к вокзалу в Альтона.
Таким образом, он оказался почти на том же самом месте, откуда выехал, но уверенный, что избавился от «хвоста» (если тот был).
Кельт ждал его в районе Санкт-Паули, на остановке автобуса. Все произошло как в тех самых шпионских фильмах.
– Вы не знаете, где находится клуб «Мокко»? – спросил Максим у мужчины в синем плаще и надвинутой на глаза шляпе, закурившем сигарету ровно в 21:00.
– Клуб «Мокко», – выдохнул Кельт в серое небо струю дыма, – сегодня закрыт. Но если вам нужен хозяин, вы его застанете.
– Прекрасно. Он-то мне и требуется.
Они пожали руки и не торопясь пошли по шумной и многолюдной, залитой разноцветными неоновыми огнями улице Риппербан.
– Белый «ситроен», припаркованный за перекрестком, – спокойно сказал Кельт, – забирайтесь на заднее сиденье. При водителе ничего не говорите.
Машина остановилась на пустой и темной улице где-то на окраине. Кельт привел гостя в маленькую квартиру в мансарде старого дома. Здесь пахло вековой сыростью, мебелью восемнадцатого столетия и пылью. Половицы надрывно скрипели под ногами. Максим бросил осторожный взгляд в щель между шторами – улица была пуста. Если за ним от Лауэнбурга и плелся «хвост», он его точно сбросил.
– Садись, камрад, – глухо проговорил Кельт.
Он включил настольную лампу, настолько тусклую, что света в комнате почти не прибавилось. Максим сел напротив него, молча ожидая продолжения.
Все это время лицо Кельта оставалось в тени широкополой шляпы. Видна была лишь густая черная щетина, покрывавшая щеки. Огонек зажатой в зубах сигареты мерцал в темноте.
– Выпьем.
Кельт разлил по стаканам что-то из большой пыльной бутыли. Максим принюхался: на дне оказался коньяк. Выпили.
– Как мне называть тебя? – спросил Кельт.
– Гюнтер Штайгер, Светлый Иной, к твоим услугам.
– Для тебя я пусть останусь просто Кельтом. Посмотрим-ка, что у нас есть для тебя, камрад Гюнтер.
Он позвенел ключами, извлек из тумбочки несколько увесистых пачек, бросил их через стол Максиму.
– Тут несколько тысяч марок, хватит на первое время.
На столе появилась промасленная тряпица, а в ней – нечто среднее между автоматом и пистолетом с коротким черным стволом, похожим на обрезок трубы.
– Scorpion-61, Чехословакия, калибр 7.65, – в голосе Кельта появились извиняющиеся нотки, – лучше ничего пока предложить не могу. Конечно, с такой игрушкой лучше воевать в джунглях, но и здесь сгодится. Можешь носить его под плащом, кобуру найдешь в ящике. Прицельно бьет на двадцать пять метров и весит всего два кило.
Максим осмотрел пистолет-пулемет и нашел его неплохим.
– Еще по стаканчику?
Кельт медленно выпил коньяк и прикурил сигарету от окурка предыдущей.
– Я слушаю тебя внимательно, камрад Гюнтер. Как я догадываюсь, деньги и пушки – это не то, что интересует тебя в первую очередь.
Баженов помолчал, собираясь с мыслями. Коньяк приятным теплом разливался по телу.
– Лет двадцать назад здесь, в Гамбурге, жил Светлый Иной большой силы. Я знал его под именем Тидрек. Высокого роста, седой и белобородый, как Санта-Клаус. По натуре одиночка, но если присоединится к какой-то команде – считай, ей очень повезло. В тридцатые и сороковые годы был активным членом НСДАП, но в самом конце войны раскаялся и ушел. Помогал оборонять город от авианалетов союзников, и хотя не преуспел в этом, но кое-что смог спасти. Кельт, мне нужен этот Светлый.
