На высокий холм над рекой поднялась группа благородных всадников, и среди них молодой император Флавий Юлиан. В лице его читалось лихорадочное предвкушение драки. На плечах – пурпурный, подбитый мехом горностая плащ, на голове – украшенный золотом шлем. Император беспокойно поглаживал короткую русую бороду, из-под ладони поглядывая на дальний берег Рейна, где двигались темные массы германцев. Они вброд переходили реку и торопливо строились в колонны, готовые встретить римлян.
– Кто мне докладывал, что у алеманнов от силы несколько тысяч воинов? – раздраженным тоном спросил император. – У них же раза в три больше людей, чем у меня.
– Варварам не сравниться с вашими легионами, цезарь, – ответил магистр пехоты Сильван. Его загорелое, исцарапанное в драках лицо растянулось в ухмылке.
– Позвольте заметить, – вперед выступил один из легатов, – наши отряды долго шли почти без отдыха и ночью спали не больше пары часов. Не разумнее ли было бы нам сейчас остановить марш и укрепиться на высоком берегу реки? Пусть алеманны штурмуют наши укрепления под градом стрел. Отдохнувшие легионы сметут их, а конница загонит в реку и перетопит, как детей.
– Чего нам ждать? – зло крикнул кто-то из придворных. – Пока мы будем сидеть за частоколом, алеманны подтянут еще больше войск и будут морить нас голодом!
– Конечно, давайте бросимся на них, – ядовито ответили ему, – это же не вы, любезный, поведете легионы в драку!
Цезарь в задумчивости кусал ногти. Военачальники и придворные за его спиной ссорились, поделившись на партию сторонников немедленной атаки и партию окапывания в укрепленном лагере.
В этот момент советник Марк Бруттий подъехал к властителю на своем белом жеребце Румиле и склонился к его уху, не обращая внимания на присутствующих:
– Цезарь, послушай моего совета. Сейчас у нас преимущество, мы можем напасть на варваров, пока они толпятся у реки. Однако мало просто навалиться на них, нужно поднять боевой дух твоих легионов перед сражением. Они и в самом деле устали – но если будут знать, что ты веришь в успех, забудут о гудящих мышцах и пустых желудках.
И Флавий Юлиан отдал приказ готовиться к драке. Рванулись вперед легкие отряды конной разведки, стремительно вынеслись на берег, осыпая издали стрелами неуклюжих косматых алеманнов. Испуганные дикие гуси стаями поднимались над густой травой и улетали вверх по течению реки. Марк Бруттий с императором наблюдали, как несколько разведчиков врага улепетывают через высокую траву к воде.
– Смотрите, одного взяли! – взволнованно воскликнул молодой император.
В нетерпении он ударил пятками коня и поскакал вниз по разбитой копытами тропе. Вся сияющая кавалькада свиты последовала за ним. Влажный ветер с реки бил всадникам в лицо, приносил с собой далекие крики и грохот тысяч пар марширующих ног. Идущие в арьергарде британские легионы приветствовали вождя дружным криком и стуком мечей о щиты.
Лазутчик уже находился под охраной в спешно сооружаемом временном лагере среди обозов. Заросший волосами бородатый варвар в грязном одеянии – такими уже привыкли римляне видеть воинов германского вождя Хнодомара. Допрос был коротким, но интенсивным, и вскоре пленник заговорил – хотя речи его не всем понравились:
– Мы объединились для того, чтобы навсегда изгнать Рим из наших лесов и гор. Семь вождей привели воинов германского языка со всех концов страны, их многие тысячи! Великий Хнодомар, да хранит его Один, ни разу в жизни не знал поражений. Мы будем гнать вас до самого южного моря и разобьем ваши головы о скалы, и чайки сожрут ваши мозги. Мы сожжем ваш трухлявый Рим дотла и заберем все золото и серебро, мы сделаем рабынями ваших дочерей и жен…
– Спросите у него, велика ли их армия, – прервал эту речь Юлиан.
Солдаты еще немного поработали над пленником, но все, что удалось из него вытрясти, – ополчения варваров хорошо вооружены и очень многочисленны: они уже три дня без перерыва переправляются через великую реку и собираются для последней великой битвы с римскими собаками.
– Хорошо, убейте его, – бросил император. – Идем дальше, нужно торопиться.
Посовещавшись в последний раз, легаты помчались в разные стороны – к своим легионам, что строились сейчас ровными (глаз радуется) прямоугольниками на зеленой пойменной равнине. Навстречу им с утренней речной прохладой выкатывался темный вал алеманнской орды. Словно подражая римлянам, они строились в атакующие порядки. Их построения напоминали тупоносые треугольники, нацеленные на врага.
– Свиные рыла, – презрительно рассмеялся Сильван. Солнце уже начинало припекать, и буро-красный голый череп магистра пехоты покрылся бисеринками пота.
– Солдаты Рима! – Император на своем скакуне уже гарцевал перед строем, и его голос сразу перекрыл гул готовящихся к бою пехотинцев. – Вы долго шли и устали. Еще не поздно отступить и отдохнуть в укрепленном лагере! Что скажете?
Ответом был возмущенный рев! Никакого отдыха! Только вперед!
– Веди нас в бой, цезарь! – крикнул кто-то из седых ветеранов. – Я сам принесу тебе голову этого трупоеда Хнодомара!
Юлиан в сопровождении нескольких всадников поскакал вдоль рядов солдат, обращаясь к каждому из отрядов со словами поддержки и вдохновения. Разноцветные знамена развевались следом за ним на ветру. По легионам словно прокатилась волна. Засверкали воздетые к небу мечи, с грохотом ударили в щиты. Вперед, вперед, вперед! Во славу Рима!
Марк Бруттий молча наблюдал за происходящим из лагеря. Все это – и предложение Юлиана отдохнуть, и проезд перед фронтом, и даже воинственный вопль ветерана – было задумано им, и каждый, включая цезаря, сейчас играл свою роль. Все шло как нужно. Марк был знатным римлянином из древнего уважаемого рода, он вернулся несколько лет назад из восточных провинций и сделал внешне незаметную, но стремительную карьеру при молодом императоре. За последние два года Юлиану удалось – не без помощи Марка – добиться перелома в бесконечном противостоянии с германскими князьками, которые долгие годы хозяйничали в пограничных прирейнских провинциях, грабили сборщиков налогов и сжигали города. Цезарь нанес им несколько чувствительных поражений, отвоевал давний форпост Рима в сердце Германии – Колонию Агриппины – и вновь вдохнул в обнаглевших варваров подзабытый уже страх перед армиями Вечного города.
Марк Бруттий оборотился к вражеской армии и издалека наблюдал за ее маневрами. Вот он встрепенулся и подался вперед – на опушке векового леса за спинами германских воинов двигался отряд всадников. Во главе отряда скакал на громадном вороном скакуне вождь алеманнов Хнодомар. По правую руку от вождя ехал высокий беловолосый старик с длинной седой бородой.
– Свет и Тьма, – прошептал Марк.
Эту белую бороду он уже видел в Колонии Агриппины. Город римская армия взяла довольно легко и почти без потерь – германцы не любили сражаться в городах, – но нашла на его месте одни руины. Какая-то жестокая сила разметала увесистые валуны, из которых были возведены три века назад стены крепости. Лежал в руинах единственный мост через Рейн, построенный по приказанию императора Константина Великого. Варвары – франки и алеманны – исчезли из города, и лишь один величественный седой старик бродил среди руин. Марк Бруттий признал в нем Светлого мага и дал команду легионерам не пытаться его трогать (в первую очередь – дабы защитить их самих), он сам хотел заговорить с ним, но получил в ответ только презрительный взгляд. Загадочный старец удалился пешком из города на юг… и вот где вы встретились снова!
